Цирк монстров

Я решил пока об этом не думать и перешел к следующей фотографии.
Эта оказалась еще более странной. Комната, полная людей. Несмотря на нечеткое изображение, можно было понять, что все они обнажены. И… некоторые были, скажем так, весьмаюными.
— Что за хренотень?
Я был настолько поражен, что произнес это вслух, и пожилая пара, занимавшая соседний столик, покосилась на меня с неодобрением. Мне снова вспомнился недавний не в меру агрессивный клиент. Он тоже был обнажен. Может быть, эта фотография — с какой-нибудь пьяной вечеринки?
Хотя скорее уж групповухи… Фу, гадость.
Тогда получается, что мальчик с первой фотографии тоже в ней участвовал? Кэмерон сказал, что нашел того типа на пляже… А богачи, за последнее время съехавшиеся в наш город, строят свои виллы в основном на побережье. Правда, устраивать частные пляжи местное законодательство не разрешает. И если тот тип участвовал в оргии, а потом решил проветриться, ему пришлось отправиться на городской пляж общего пользования. Прямо в костюме Адама. Там Кэмерон его и застукал.
Ну что ж, кое-что проясняется…
Если на этот мобильник снимали групповуху с участием малолеток, то неудивительно, что невидимый собеседник начал угрожать мне, услышав о моем намерении передать телефон полиции.
Вдруг в моем собственном телефоне включился будильник, и его резкий писк заставил меня невольно вздрогнуть. Он напоминал о том, что я должен забрать Билли из школы. В этом году начальные классы возобновили занятия раньше положенного срока, уже с августа. Мне нужно было поторопиться, иначе я рисковал получить разнос от Клэр. Клэр — это моя жена, и в последнее время у нас не лучшие отношения. Я встал из-за стола и уже машинально нажал на третью фотографию.
Увидев изображение, я застыл на месте.
Любой другой не нашел бы в нем ничего пугающего: старик в кресле-качалке, хрупкий, с немного рассеянным взглядом. Казалось, он цепляется за последние остатки жизненной силы, которые у него еще сохранились.
Но для меня это был настоящий шок.
Я целую вечность не видел этого человека, он исчез из моей жизни давным-давно, однако я сразу его узнал.
На последней фотографии из трех был мой отец.
  
Глава 5
 
Моего отца зовут Джордж Дент.
Я ношу другую фамилию, потому что он не удостоил меня такой чести — дать мне свою.
Он никогда не признавал меня своим сыном.
Я повертел телефон в руках, разглядывая изображение со всех сторон. Джордж оставался почти таким же, каким я помнил его с детства, — напоминающим старого потрепанного Пьеро. Тощий старик в узком белом костюме, ветхом и покрытом пятнами. Белые волосы вечно грязные, на щеках — трехдневная щетина. Чем-то похож на писателя Тома Вулфа, но совершенно опустившегося. Только глаза у него с тех пор изменились: прежде ярко-голубые, они стали серыми и тусклыми, словно выцвели. Ни единого проблеска острого ума или бешеного гнева, которые прежде — я помнил — были ему свойственны.
Каким же образом его фотография оказалась в телефоне, который оказался у меня совершенно случайно? И знает ли владелец телефона, этот таинственный Кош, что Джордж Дент — мой отец? Может быть, эта фотография — некая угроза, адресованная мне?
Здравый смысл подсказывал ответ на последний вопрос: разумеется, нет!
Еще вчера я знать не знал никакого Коша. И поскольку я вернулся в родной город совсем недавно, можно предположить, что и он ничего не слышал обо мне. Недавний инцидент лишь случайно совпал с моим ночным дежурством. Кош случайно потерял мобильник, и я случайно его нашел. С таким же успехом его могли найти Кэмерон, Конни и вообще кто угодно из персонала или пациентов. И если бы я не начал рыться в меню, то никогда не обнаружил бы фотографий.
Но факт остается фактом: я их таки обнаружил.
И что теперь? Ясно, что существует какая-то связь между Кошем и моим отцом. Но какая именно? Неужели Джордж — тут я невольно стиснул зубы — развлекается с мужчинами-проститутками? И фотография в телефоне одного из них — что-то вроде подарка на память?
 
Хуже того — совсем не исключено, что отец участвовал в той «вечеринке», фотография с которой тоже осталась в мобильнике Коша.
Меня охватило бешенство.
Теперь, с появлением Джорджа Дента, можно ожидать чего угодно.
Включая самое худшее.
Я оставил деньги, в том числе чаевые, на столике кафе и вернулся к машине. Однако, сев за руль, не сразу тронулся с места.
Я чувствовал себя так, словно меня загипнотизировали.
Если бы у меня был небольшой резиновый мячик-антистресс, я с удовольствием помял бы его в руках, чтобы снять напряжение. Но поскольку ничего в этом роде в машине не оказалось, я довольствовался тем, что принялся барабанить пальцами по приборной доске.
Мой отец начал свою карьеру в шестидесятые годы как ветеринар широкого профиля. Все шло хорошо до тех пор, пока он не решил выбрать себе специализацию. О, в наше время можно специализироваться во многих интересных и прибыльных областях ветеринарии — например, лечить травмы у беговых лошадей или заниматься генетическими исследованиями тех или иных животных. Отец выбрал второе, занявшись рептилиями. Потом стал артистом бродячего цирка.
Это произошло уже после хипповского периода его жизни (он был страстным поклонником Керуака и всего поколения битников), во время эпохи секса и наркотиков и еще до наступления эры алкоголя, если я ничего не путаю.
Можете сами догадаться, что школьные разговоры о родителях давались мне нелегко.
— Почему твоего отца никогда нет дома?
— Он все время на гастролях. У него цирковой номер с крокодилами.
— Фу, дрянь какая… А ты его хоть когда-нибудь видишь?
— На Рождество. Цирк приезжает во Флориду только на зиму.
— Врешь ты все. Он небось давно от вас ушел, и твоя мать сосет у крокодила!
Джордж Дент был закоренелым врагом условностей. Он не остановился бы ни перед чем, чтобы защитить свою свободу. Он считал, что это «поэтично».
Я, кстати, согласен: быть закоренелым эгоистом, предпочитать компанию аллигаторов человеческому обществу, напиваться, затевать драки, жрать наркоту и потом искать нирвану в грязных трущобах, кишащих тараканами, — в каком-то смысле это действительно поэтично.
Хотите сказать, что я плохой сын? Ничего-то вы не знаете.
Мало того что отец почти не бывал дома во времена моего детства — однажды он полностью выпал из моей жизни на целых шесть лет.
Его посадили за торговлю марихуаной.
Основным источником моих сведений о нем были рассказы матери. Она никогда не скрывала радости, когда он в очередной раз уезжал на гастроли. Мама ни разу не согласилась поехать вместе с ним. Она прекрасно без него обходилась. Главным для нее было защитить меня от его влияния, а на все остальное она закрывала глаза — на пристрастие отца к наркотикам, на бродячий цирк со всеми его причудами, на анархистские общества, в которых отец состоял, на демонстрации, во время которых сжигали американский флаг, на стычки с полицией и однодневные романы со стриптизершами. Я в те времена ничего об этом не знал.
Однажды я навестил отца в тюрьме, но он отказался меня видеть. Мы встретились уже после того, как он освободился. Отчего-то он вбил себе в голову, что должен вернуться в семью, начать все с чистого листа и передать мне свою систему ценностей. У него на руках появилось множество татуировок. Работать он устроился охранником на парковке.
Тогда я сбежал из дома вместе с Кэмероном.
Мы поставили палатку в одном из глухих уголков Эверглейдс  [2]и целыми днями играли в «Людей Икс» — Циклопа и Росомаху на боевом задании. Мы развлекались, взрывая огромные петарды, которые грохотали и дымили не хуже динамитных шашек, — что и привлекло наконец внимание полиции. За этим последовало возвращение домой и мощный разнос от предков. Все мои видеокассеты с похождениями супергероев отправились на помойку, а меня заставили весь остаток лета работать в школе.