Научи меня плохому (СИ)

Вик скользнул пальцами вниз по его пояснице, коснулся трогательных ямочек, крепких ягодиц и вдруг наткнулся на жесткий пластик между ними. Плаг. Ебаный плаг.
Значит, Марьян действительно знал, как все будет. Рассчитал до мелочей, да?
— Я готов, — прошептал он, царапая его плечи короткими ногтями. — Презервативы под подушкой, смазка там же.
Он говорил тихо, но голос его все равно то и дело срывался на скулеж.
— А если мы разбудим твоего отца? — хмыкнул Вик, нырнув ладонью под подушку и выуживая оттуда искомое. — Он оторвет мне голову.
— Я оторву тебе член, если ты не трахнешь меня! — буркнул Марьян и снова прижался к его губам. — Вытащи эту херню из меня. Вытащи, пожалуйста…
Вик зажмурился и, подцепив пальцами фиксатор, потянул. Плаг шел неохотно, Марьян замер, пытаясь расслабить мышцы, и сложно было даже представить, каких трудов ему стоило засунуть его в себя.
Когда наконец-то он с громким влажным звуком выскочил из растянутой дырочки, Вик изумленно выдохнул. В обхвате эта чертовщина действительно была внушительная. Марьян провел так весь вечер? Удивительно, даже не ерзал!
— Часто развлекаешься игрушками? — хмыкнул он, надевая презерватив на себя, и выдавил на чувствительную до боли головку смазку из тюбика.
— Каждый раз, как думаю о тебе. Часто, — дернул плечом мальчик и схватился одной рукой за его шею, а другой сжал основание члена, направляя в себя. Он шумно дышал и кусал губы, опускаясь все ниже, а Вик смотрел не отрываясь на его посеребренное лунным светом лицо, сведенные к переносице напряженные брови, плотно закрытые веки.
Он буквально чувствовал, как медленно и нехотя расходятся не приученные мышцы, принимая в себе нечто большее, чем плаг. Колечко натягивалось до предела и, казалось, вот-вот порвется.
Марьян дышал. Просто дышал, судорожно хватаясь пальцами за широкие мужские плечи, а потом, еще не до конца привыкнув, начал неторопливо раскачиваться.
Темп все ускорялся. Вик осторожно подавался бедрами навстречу, толкаясь глубже, насаживая мальчишку на себя, натягивая…
Ему было хорошо, ему не хотелось закрывать глаза. Все мысли из башки куда-то улетучились, рассыпались бусинками по полу, закатились под кровать. Остались только они двое, мерные движения, пульсация в раздразненных стеночках да тугим комком скручивающееся колючее удовольствие.
Вик шарил руками по желанному телу, мял стройные бедра, крепкие ягодицы, целовал губы, щеки, шею, плечи и все никак не мог поверить, что это не сон.
Когда мальчишка в его руках задрожал и, стиснув свой член в руке, кончил ему на живот, сжимаясь всем телом, Вик понял, что тоже больше не выдержит. Он последние разы толкнулся и тоже излился, прижимая распаленного парня к себе.
— Тш-ш, — прошептал он, почувствовав, что Марьян сотрясается от неконтролируемого приступа веселья. Он не знал, вели они себя тихо или не очень, но надеялся, что никого не разбудили. — Ты чего?..
— Ты такой идиот! — проворчал мальчик, приподнимаясь на коленях, чтобы освободить себя от еще достаточно твердого члена Вика. — Как ты мог реально поверить, что я поеду в клуб и кому-то там буду сосать! Я за свою сознательную жизнь хотел только тебя одного!
— Маленький агент провокатор, — покачал головой мужчина, осторожно стягивая презерватив и завязывая его узлом. Вытер свой живот салфеткой, пачка которых обнаружилась на столике, и шлепнул по заднице неугомонного мальчишку, заставляя слезть со своих коленей, а потом лечь рядом. Почему-то, несмотря на оргазм, ему было мало. Хотелось еще трогать, целовать, кусать и трахать-трахать-трахать…
Они полежали какое-то время молча, плотно прижавшись друг к другу и восстанавливая дыхание. Спать не хотелось вовсе, да и поздновато, наверное, ложиться. Еще чуть-чуть, и за окном забрезжит рассвет.
Марьян уткнулся носом ему в шею и прошептал:
— Я правду говорю. Ты мне веришь?
— Конечно, малыш, — поглаживая мальчишку по спине, произнес Вик. Он бессмысленно улыбнулся в пустоту, все еще не в силах поверить в реальность происходящего.
 
— Я люблю тебя… — прошептал Марьян, приподнимаясь на локтях и заглядывая ему в глаза. — Полюбил тебя с самого первого взгляда, представляешь?
— Представляю, — хмыкнул Вик. Он хотел признаться, что и он тоже, но не успел. Мальчишка склонился к его губам и снова поцеловал медленно и тягуче, пробуждая едва ли успокоившееся желание.
— Люблю тебя. Люблю с первого взгляда и буду любить до последнего вздоха…
Громкие фразы срывались с его губ легко, но каждая буква в них весила сотни тысяч тонн. Они придавливали Вика к земле, ломали его принципы, лишали свободы воли. То, что казалось еще пару часов назад кощунственным, на деле же оказалось единственно правильным вариантом.
Вик обхватил лицо своего любимого мальчика руками, посмотрел в полуприкрытые глаза и улыбнулся. Вот этот птенчик в его ладонях, прижался доверчиво, пригрелся, не хочет никуда улетать…
— И я тебя люблю, — Вик коснулся поцелуем приоткрытых влажных губ, что три года греховно кружили ему голову и в итоге свели с ума. — Мой мальчик…
Марьян улыбнулся порочно и одновременно с тем робко. Толкнул его в плечо, заставляя лечь, и снова оседлал бедра.
— Ты сонный, — заметил Вик, поглаживая его по спине и так полюбившимся ямочкам внизу поясницы.
— Не хочу спать, — хрипло отозвался мальчик, потираясь о его возбужденный член ягодицами. — Потому что, Золушка, ровно в полночь воскресенье превратится в понедельник. И ты уедешь.
— Уже часа четыре как понедельник, — заметил мужчина, улыбаясь.
— Не-ет, — капризно протянул Марьян и захныкал: — я не хочу, чтобы этот день заканчивался и наступал новый. Давай останемся здесь навсегда?..
Во второй раз все было медленно и лениво. Вик понимал, что мальчишка устал вот так скакать и поменял позу, уложив его на бок, спиной к себе. Осторожно вошел уже сам и принялся двигаться, целуя плечи и открытую шею.
Мальчишка провалился в сон, едва ли кончив. Вик вытер свою ладонь салфеткой, потом завязал второй презерватив и, осторожно обернув вырванным из середины лежащей на столе полупустой тетради листком, выкинул в корзину для бумаг. Присел рядом с мальчишкой, рассматривая его обнаженное тело в свете утреннего солнца, и укрыл одеялом. Только потом оделся сам и прошелся по комнате, как когда-то давно.
Все поменялось. Расположение мебели, обои, пол, но самое главное — в одном из углов, что раньше пустовал, теперь стоял тот самый мольберт. Вик подошел ближе, коснулся пальцами холста. Здание, конечно же, здание. Но только кусок: верхняя часть и крыша. Он понятия не имел, как называются все эти детали. Уже знакомой балюстрады там не было, витражей — тоже, ну и гирьки не наблюдалось. Но он узнает название каждой детали. Обязательно узнает.
Вик еще раз подошел к кровати и улыбнулся. Марьян безмятежно спал, обняв руками подушку. Не хотелось его оставлять, но он должен был уехать. Нужно вернуть Антону машину, а потом забрать свои вещи из гостиницы и успеть на поезд.
Он знал, что Марьян будет проклинать его за этот побег, но так было нужно.
Вик вышел из спальни, бесшумно прикрыв за собой дверь. Прошелся по темному коридору к гостиной и едва не вскрикнул от неожиданности, заметив Ярика.
— Спит? — строго спросил мужчина, складывая руки на груди.
— Да, — прошептал Вик, замирая. — А ты чего не спишь?
— Мне на смену, — Яр мотнул головой, зажмурился, а потом медленно вытащил из кармана пачку сигарет. — Покурим?
Вик, хоть и не курил, отказаться не посмел. Они вышли на крыльцо и почти синхронно сказали:
— И что дальше?
Отец Марьяна хмыкнул, махнул рукой, рассыпая вокруг сгорающие искры табака, и потер лицо руками.
— Все слышал? — прямо спросил Вик, делая неглубокую затяжку.
— Стены картонные, — пожал плечами Ярик. Он выглядел гораздо лучше, чем раньше. И, хоть с лица уже никогда не исчезнет эта синева и одутловатость, он все равно выглядел как человек. — Хорошо, что Лидка спит, как убитая. Она бы не стала терпеть. До сих пор смириться не может.