Уравнение для влюбленных (ЛП)

Джесс улыбнулась.
— Печаль.
— Видишь? Что бы мы без тебя делали? — он улыбнулся ей поверх очков, прежде чем вписать слово карандашом.
Как только Нана и Попс ушли, Джесс прислонилась к закрытой двери. Усталость медленно наполняла ее тело, проникая глубоко в мышцы и кости, и отдаваясь в них болью. Она чувствовала себя намного старше тридцати. Пройдясь по тихой квартире, она подобрала туфли Джуно, потерявшиеся носки, игрушки для кошки, не менее двух чашек, наполовину наполненных молоком, карандаши, заметки со списком блюд, написанные Джуно и Попсом в момент игры в ресторан. Она поставила таймер на кофе-машине, собрала рюкзак Джуно, загрузила посудомоечную машину и огляделась в поисках других случайных предметов, прежде чем выключить свет и пройти по коридору в комнату дочери.
Джуно снова заснула с книгой «Лягушка и жаба — друзья», которая ракрытая лежала на ее груди; ночник в форме русалки был включен. Джесс посадила Голубку на свой причудливый трехъярусный кошачий столб-лежанку, стоящий у окна, но она тут же спрыгнула на кровать, счастливо свернувшись клубочком у ног Джуно.
Джесс закрыла книгу Джуно, положила ее на тумбочку, подоткнула одеяло до подбородка и осторожно села на край кровати. Во сне Джуно нахмурилась. Ее волосы медного цвета рассыпались по светло-розовой наволочке. Джесс не видела Алека почти два года, но смотреть на их дочь было все равно, что видеть его каждый день. У нее были глаза Джесс, но от него ей достались невероятные каштановые волосы с металлическим отливом, улыбка с ямочками и сердитая складка посередине лба. Джесс провела большим пальцем по теплому, покрытому детским потом лбу Джуно и сделала два глубоких вдоха, желая, чтобы он был здесь, прежде чем вспомнила, что она давно его не любила и не нуждалась в его помощи. Простое совместное проживание выглядело даже более одиноким вариантом, чем одиночество.
Алек не был плохим парнем, он просто не хотел быть отцом. Он никогда не давил на Джесс, чтобы та прервала беременность, но ясно дал понять, что думает он. В конце концов, Джесс предпочла ему Джуно, и им обоим пришлось с этим смириться. Он наслаждался своим третьим десятком, но все их друзья считали его мудаком; Джесс родила восхитительного ребенка, но ей пришлось научиться крутиться, чтобы свести концы с концами. Однако она ни на секунду не пожалела о своем выборе и была почти уверена, что и он тоже не пожалел.
Изнеможенная и уставшая, Джесс выключила ночник и тихо выскользнула из комнаты, вздрогнув в коридоре, когда вдруг тишину нарушил звонок в дверь. Попс чаще оставлял свои очки у Джесс, чем у себя дома, поэтому, плотнее запахнув свитер на груди, Джесс тихо прошла в гостиную, чтобы выглянуть в окно. Но это был не Попс.
Это была Джейми.
Джесс привыкла испытывать разные чувства, когда видела свою мать — облегчение, тревогу, волнение, — но в этот момент это был прежде всего страх, и теперь, когда она сама стала матерью, это осознание показалось ей довольно печальным.
Сделав глубокий, бодрящий вдох, Джесс помедлила, держа руку на ручке, прежде чем открыть дверь. Джейми Дэвис носила много ярлыков — официантка, наркоманка, билетерша на стадионе, подружка, выздоравливающая наркоманка, бездомная, — но ни разу ее нельзя было назвать «преданной матерью». В тех редких случаях, когда она появлялась на каком-то школьном мероприятии Джесс или на игре в софтбол, она обычно была с похмелья — а иногда все еще пьяная — и от нее несло сигаретами или марихуаной. Она могла устроить целое шоу, болея за Джесс и гордясь ею. Иногда она приводила с собой группу своих шумных друзей, называвших себя «Отряд поддержки Джесси». Внутри Джесс умирала от смущения, а потом паниковала, что Джейми увидит это по ее лицу, затем в приступе гнева уйдет и не появится в течение нескольких недель.
И вот она здесь, всё такая же красивая — она всегда была красивой — но теперь ее красота приобрела какой-то своеобразный налет, смесь чего-то одновременно искусственного и скучного. Многие годы жизни бок о бок с вредными привычками наконец-то дали о себе знать.
 
— Моя девочка! — Джейми подалась вперед, быстро обняв дочь одной рукой, прежде чем отступить назад и сунуть набор бомбочек для ванны в руки Джесс. Они уже начали крошиться внутри упаковки, и ярко окрашенная пыль осталась на пальцах Джесс. Она достаточно хорошо знала свою мать, чтобы догадаться, что Джейми купила их заодно, когда, например, покупала пачку ментоловых сигарет в круглосуточном магазине дальше по улице.
Джейми обошла ее и прошла в темную гостиную.
— Привет, — сказала Джесс, закрывая дверь. — Что за повод?
Ее мать положила свою огромную сумочку на кофейный столик и обиженно посмотрела на нее. Ее помада растеклась по крошечным морщинкам вокруг рта.
— Разве я не могу повидать свою малышку в ее двадцать восьмой день рождения?
Джесс не стала указывать на то, что Джейми ошиблась на два года, или припоминать многие другие дни рождения, которые она пропустила. Честно говоря, Джесс была удивлена, что ее мама вообще помнит дату ее рождения; ее спонтанные визиты обычно никаким образом не были привязаны к событиям в ее жизни.
— Конечно, можешь, — ответила Джесс. — Не хочешь присесть? Могу я тебе предложить что-нибудь?
— Нет, нет. Всё в порядке. — Джейми прошла в кухню, постукивая акриловыми ногтями по столешнице, а затем посмотрела в коридор.
— Джуно, милая? Где моя прекрасная внучка?
— Она в постели, мам. — шепотом сказала Джесс. — Уже поздно, а ей завтра в школу.
Джейми бросила на нее раздраженный взгляд.
— Дети должны ложиться спать, когда они устали. Все эти правила только вызывают у них беспокойство и депрессию. Вот почему в наши дни так много из них принимают лекарства. — на холодильнике она разглядывала тест Джуно по правописанию, поздравительную открытку, которую она сделала для Джесс, список продуктов. — Люди должны прислушиваться к своему телу. Если ты устал, поспи. Если голоден, съешь что-нибудь. Родители должны перестать планировать жизнь своих детей на несколько десятилетий вперед.
Джесс осторожно положила бомбочки для ванны на столешницу.
— Я принимаю антидепрессанты каждый день, — с осторожным спокойствием сказала она. — Так что, полагаю, теория отсутствия расписания не такая уж и надежная.
Джейми проигнорировала этот ответ, продолжая осматривать квартиру, будто случайно разглядывая корешки библиотечных книг, лежащих на столе, пролистала несколько страниц одной из книг Джуно о лошадях. День благодарения — последний день, когда Джесс видела свою мать. Джесс перевела пятьсот долларов на ее имя и с тех пор не слышала о Джейми ни слова. Тогда Джейми жила в Санта-Ане. Они встретились в закусочной (Джесс заплатила) и в тот раз Джейми пожаловалась, что ее коммунальные услуги были отключены из-за ошибки банка. Она настаивала на том, будто бы они автоматически сняли деньги раньше положенного срока. Эти траты заставили ее сдвинуть и другие платежи, и вот с этого момента все накопилось словно снежный ком. Но это точно была не ее вина. Это никогда не было ее виной.
— Ну, как у тебя дела? — спросила Джесс, подавляя зевок и присаживаясь на диван. — Как там … Джон?
Как только Джесс произнесла имя, она поморщилась. Она думала, что его зовут Джон. Но, возможно, это был Джим.
— О, — Джейми произнесла это с такой интонацией, будто одним этим звуком на самом деле хотела сказать «Ты не поверишь» — Он оказался женат.
Удивление Джесс было искренним.
— Подожди, серьезно? И как ты узнала?
— Мне позвонила его жена. — Джейми постучала сигаретой по столу, прежде чем вспомнила, что ей нельзя курить в квартире, и поэтому сделала вид, будто с самого начала хотела всего лишь покрутить ее в руке. — Честно говоря, я должна была догадаться. У него была работа, хорошая кредитная история и рецепт на виагру. Конечно, он был женат.
Джесс фыркнула от смеха.
— Это такие нынче критерии?
— О, милая. Не дай эпохе «мужчин с хорошим кровообращением» пройти мимо тебя. Поверь мне. Она села на край кофейного столика напротив своей дочери, положив руку на ногу Джесс, и желание ощутить искреннюю поддержку заставило сердце Джесс податься вперед. — Как ты? — спросила Джейми. — Как поживает твоя подруга-писательница? Она такая забавная.