Возвращение лорда Гленрейвена
Остаток дня прошел без особых событий. Надев единственную пару бриджей, которую он захватил с собой, и рубашку, которую дал ему Лукас, все еще смотревший на него с подозрением, Джем хорошо поработал вилами. После этого он натаскал воды и накормил лошадей. Все остальное было тоже не так сложно – смазать жиром и вычесать шерсть животных. Ему начало казаться, что он без труда сможет продолжить свой маскарад.
Однако самообладание чуть не покинуло его, когда он в первый раз вошел в складские помещения. В одном углу стоял большой исцарапанный рабочий стол, а дальше были расположены шкафы, темные от времени, в которых хранились все записи, собранные за многие годы. С другой стороны ряд за рядом располагались ленты и другие награды в стеклянных ящичках и даже… Там все еще висел его рисунок, на котором была изображена Трасти – его первая пони. Он был заключен в рамку и висел между портретами двух лучших кобыл конюшни.
Он почувствовал незнакомое ему до того ощущение покалывания между глаз и схватился за спинку стула. Звук за его спиной заставил его повернуться.
– Вы уже устали, мистер Дженуари? – спросил Джона с усмешкой. Он не стал ждать ответа, а бесцеремонно продолжил: – В соседней комнате вы найдете кое-что, что нужно починить.
Не говоря ни слова, Джем повернулся и выбежал из комнаты.
Еще один неприятный момент он пережил, когда пришел час ужина. Следуя за Джоной и Лукасом, он вошел в главное здание. Когда он проходил через кухню, воспоминания буквально поглотили его. Он не так уж много времени проводил в рабочих комнатах Рейвенкрофта, но воспоминания о том, как он ел пряники на теплой кухне, были очень яркими. Как-то декабрьским днем он сидел вот здесь, поглаживая разбитую коленку, а повар смазывал ее бальзамом и потчевал Джема лепешками с черносливом.
Ужинали они в комнате для слуг. Джем сидел молча, слушая болтовню остальных. Было заметно, что слуг в поместье не хватало. Он размышлял о том, что какое-то число работников может работать в поле. В деревне он слышал, что вдова Кастерс разводила овец, хотя ее стадо было не таким большим, как в былые времена.
По крайней мере стол был сытным, отметил он про себя, заглатывая вкусного цыпленка, – она не экономила на своих слугах. Похоже, вся прислуга боготворит ее. Он заметил, что все с любовью произносят ее имя. Он вспомнил маленькую фигурку в больших не по росту бриджах и рубашке. Как, черт возьми, ей удалось выйти замуж за Кастерса? Это было удивительно. Трудно представить, как она может выглядеть в такой же безразмерной шляпе. Но вообще-то она казалась порядочной девушкой.
Джем вздрогнул. Он не хотел думать о том, насколько порядочна миссис Кастерс. Месть – вот одна из причин, по которым он приехал в Рейвенкрофт. Он так долго жаждал мести. Он вспомнил о ярости, охватившей его в тот момент, когда он узнал, что новый хозяин Рейвенкрофта уже год как умер. Он разжал непроизвольно сжавшиеся кулаки. Возможно, ему не удастся свершить возмездие, но тогда он добьется другой цели. А когда он ее добьется, то молодой вдове придется чистить еще чьи-то конюшни.
Он слегка устыдился своих мыслей о мести, закончил есть и поспешил на конюшню, чтобы заняться тем, что Джона уготовил ему на вечер.
Через несколько часов он был свободен. Помывшись под колонкой в углу загона, он подошел к главному зданию и несколько минут просто смотрел на его фасад, выложенный из местного камня, который блестел в лучах заходящего солнца. «Это прекрасное старое строение», – думал он о нем с любовью. Изначально это была лишь небольшая прямоугольная постройка, но последующие поколения, которые весьма процветали, продолжали надстраивать ее. Теперь у дома были два изогнутых крыла, которые как бы обнимали подъезд к нему, а за главным зданием были другие постройки, невидимые с того места, где он стоял. «Как вдове удается поддерживать все это?» – подумал он, поворачиваясь и разглядывая неухоженные газоны вокруг себя. Ему казалось, что каждое дерево, каждый куст, каждая впадина связаны у него с каким-то воспоминанием.
«Скоро, – подумал он возбужденно, – скоро…»
Он вернулся в загон и стоял в подступающей темноте, опершись на перила перед одной из конюшен. Он вдыхал запахи лета. И дома. Эти слова радостно стучали в его мозгу.
Он заметил, что к нему шел Джона, и подвинулся, чтобы тот мог встать рядом.
– Ты неплохо поработал сегодня, приятель, – ворчливо заметил Джона, – особенно если учесть, что для тебя такая работа в новинку. – Он несколько минут смотрел в темноту, пожевывая травинку. Даже не взглянув на Джема, он продолжил: – И как себя чувствует лорд Гленрейвен, вернувшись домой?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Джем повернулся к Джоне. Его лицо выражало полное недоумение.
– Что вы сказали?
Джона ответил ироническим смехом.
– Не надо шутить со мной, милорд. Еще утром у меня возникли подозрения, что это вы. И вскоре я убедился, что прав.
Джем внимательно посмотрел в лицо старику, перед тем как ответить.
– И что же меня выдало? – спросил он наконец.
– О, у вас есть семейное сходство. И потом то, как вы держитесь. Вы всегда вели себя как лорд, даже больше, чем сам лорд. И потом, когда я попросил вас принести упряжь, вы знали, куда идти за ней, хотя вам никто не говорил об этом.
Джем смущенно улыбнулся:
– Надо было мне знать, что тебя не провести, старый дьявол.
На лице Джоны возникло подобие улыбки.
– Да уж, – хмыкнул он.
Лицо Джема стало серьезным.
– Могу я положиться на то, что ты не выдашь меня хотя бы некоторое время?
Улыбка исчезла с лица Джоны.
– Это зависит от того, зачем это вам нужно. Мне не нравится иметь секреты от миссис Кастерс. Вы приехали, чтобы причинить ей зло? – вдруг спросил он.
– Нет! – воскликнул Джем. – Совсем нет. По крайней мере…
Джона проворчал:
– Я спрашиваю лишь о том, зачем вы приехали сюда. Со злыми намерениями?
Джем внимательно посмотрел на старика, думая о том, стоит ли все выкладывать ему. Если он признается во всем Джоне, а тот прямо пойдет к миссис Кастерс и все расскажет ей, поскольку считает себя обязанным ей, то для Джема это будет означать конец всем его замыслам. С другой стороны, союзник внутри усадьбы мог бы здорово ему помочь. Такой человек, который знает о том, какой жизнью живет дом… Он знал, что Джона – честный человек, который всегда был предан своему хозяину и его семье еще со старых добрых времен.
Он глубоко вздохнул:
– Джона, тебе известно о том, что случилось, когда отец…
– День, когда умер старый господин, а поместье перешло в руки Эмануэля Кастерса, был самым черным днем в истории Рейвенкрофта и всех тех, чьи судьбы с ним связаны. – Лицо Джоны стало мрачным. – При всем уважении, я не могу понять, как ваш отец позволил, чтобы это произошло.
– Но, похоже, тебя вполне устраивает молодая вдова.
– Ну, она – это совсем другое дело. Говорили, что старый ублюдок заставил ее выйти за него. Ее отец был должен Кастерсу деньги, так же как и ваш отец, и этот старый блудливый козел положил глаз на миссис Клавдию. Он всегда любил красивых девушек.
Джем удивленно посмотрел на него. Красивых девушек? В его памяти возник образ: бесформенная фигура, облаченная в дешевые, безвкусные одеяния.
– Надо, однако, отдать ей должное, – продолжал Джона, – она достойно сносила его издевательства.
– Да? А я-то думал, она была полностью в его власти.
Грубоватый говорок Джоны мягко звучал в ночи.
– Все так сначала думали. Но эта девушка не из тех, кто долго остается в чьей-то власти. Он было попробовал свои шуточки с ней, как с двумя своими первыми женами. Да, – продолжал он, отвечая на удивленный взгляд Джема, – у него было еще две жены. Первую он взял через две недели после его приезда в Рейвенкрофт. Она умерла через год, а через полгода он женился во второй раз. Эта выдержала дольше, три года терпела…
– А от чего они…