Я тебя испорчу (СИ)
Малышка не спала к моему возвращению. Она сидела и смотрела на капельницу, не понимая, что происходит. Ее лицо было бледным и перепуганным.
— Глеб… — Света чуть не расплакалась, когда увидела меня. — У меня что, был приступ? — закрыв лицо ладонями, она все-таки разревелась.
— Эй… тш-ш-ш… Все хорошо, — я подошел и обнял ее: такую хрупкую испуганную и ранимую. — Все хорошо, Свет. Никакого приступа не было. Тебя опоили.
— Чем? — ее и без того большие глаза округлились до размера блюдец.
«Говорить или не говорить ей? Сейчас еще больше переполошится», — я взъерошил волосы и решил, что лучше быть честным. Никогда не любил недомолвки.
— Наркотой.
— Что-о? — она убрала ладошки и вытерла слезы с щечек. — Кто? Я ничего не помню. Антон ведь не мог…
— Это Ваня. За что Тоник сломал ему нос.
Разумеется, о том, что над Ваней потрудился еще и мой человек, я умолчал. Ни к чему ей было знать это.
Минуту Света молчала, делая вид, что изучает свои тонкие длинные пальчики. Я прекрасно знал, о чем она думает, и что творится в ее светлой голове. Теперь-то малышка точно должна была сделать выводы:
Не дело — разгуливать среди хищников доверчивому олененку вроде нее.
— Не волнуйся. Уже все позади. Твое состояние, — я сморщился, вспоминая все манипуляции медперсонала, — в норме. Почти.
Света притихла. Я слышал ее взволнованное дыхание и ждал, когда она успокоится.
— Глеб, а мы можем уйти? Я ненавижу больницы, — на ее глаза вновь навернулись слезы. — Что нужно сделать? Написать отказную? Я ведь могу уйти? Они же меня никуда не отправят? А они… они уже сообщили в опеку? — еле слышно произнесла.
Какой же она потерянной выглядела! Я снова сжал ее в объятиях. Да так, что не хотел отпускать.
— Что? О чем ты? Конечно же нет, — я погладил ее макушку, слыша, как Света всхлипывает. От ее слез все переворачивалось где-то там глубоко внутри. — Хочешь, я прямо сейчас заберу тебя?
— Хочу… — ее удивительные карамельные глазки посмотрели в мои. — Очень хочу.
Я вызвал медсестру, чтобы она отключила капельницу и достала катетер. После нескольких манипуляций малышке забинтовали руку.
— А врач? — шепотом она спросила у меня, когда медсестра вышла из палаты.
— Если что-то нужно будет уточнить, он позвонит мне. Не волнуйся, клиника частная, мои люди частенько тут появляются, так что, здесь ко всему привыкли.
Я откинул тонкое одеяло в сторону. Бледно-голубая больничная одежда едва доставала до колен малышки. Я не сдержался и прошелся взглядом по ее стройным ножкам.
Взяв Свету на руки прямо в сорочке, я понес ее в сторону выхода.
— Глеб, подожди. Поставь меня. Я могу сама, я в состоянии идти.
— Вот еще. Ножки свои испачкаешь. Или микробов нацепляешь, мы же в больнице, мало ли, — тут же придумал я, чтобы не отпускать ее.
— Но мне нужно переодеться.
— Тот кусок кожи на лямках, в котором ты вчера щеголяла, я подарил бездомной тетке, пока курил утром. А твои туфли и трусики лежат у меня в машине.
Взгляд Светы кардинально изменился, когда я заговорил о ее трусиках. Она шумно сглотнула и медленно, очень осторожно посмотрела на задравшийся подол сорочки. Еще сантиметров десять и она бы сама все увидела. Убедилась бы, что из одежды на ней только больничное платье.
— Я что, г-голая? — она так мило запнулась, а ее щечки, после того, как с лица вмиг схлынула вся краска, покрылись красными редкими пятнами. — А почему в твоей машине? У нас что-то… Б-БЫЛО?
— Конечно, — не раздумывая, ответил я. — И тебе очень понравилось. Ты и этого не помнишь? Ну, даешь, олененок! — я поцеловал ее в губы и усадил на капот машины. — Что совсем ничего? А как же твои: «Глеб, ты такой божественный, ты лучший мужчина! А какие у тебя сильные руки, какие мышцы…»
— Бли-инство-о… — Света обреченно выдохнула и зажмурилась. — Бли-и-инство-о-о! — чуть ли не заскулила.
Мой взгляд с ее личика плавно «перетек» ниже. Не знаю, где были мои мозг и манеры, но, стараясь поскорее забрать Свету из клиники, я не подумал о том, что ей будет холодно.
Если бы я накинул на нее хотя бы плед или свою ветровку, я бы сейчас не завис на ее сосочках. От холода они затвердели. И даже плотная ткань больничной просторной одежды не скрыла от моих глаз этого соблазнительного зрелища.
— Кх-м, кх-м, — я еле продрал пересохшее горло. Света сидела и ни на что не реагировала. Новость ее очень сильно шокировала. — Да ладно, малышка. Расслабься. Твое белье и туфли мне медсестричка в пакетик сложила.
— Так ты солгал мне? — она распахнула глазки и треснула меня ладонью в плечо. — Какой ты… козлина!
— Солгал — это очень грубо. Я приукрасил. Немного. Немножко… Прям капельку. О том, как я божественен и все остальное ты действительно говорила.
— Какое позорище! — взвыл олененок. — Прости-и. Надеюсь, ничего больше я не наговорила?
— Э-э! Вот не надо тут. Меня еще никто не называл так за пределами постели. И мне понравилось, как ты это сделала. Можешь называть меня божественным как можно чаще. Звучит лучше, чем Глеб или Рыжий.
Ну, разве я мог удержаться? Да я расплылся в довольной лыбе, глядя на реакцию огорошенной девочки!
Мой взгляд спустился с хлопающих ресничек ниже, на мягкие теплые губы, которые обласкали вчера мою шею, пока я нес Свету к тачке. Как там пишут в книгах? «По моему телу побежали мурашки»?
Так вот, ху*ня это все! От воспоминаний, что вытворял на моей шее ее язык, тело на Белазах пропахали МУРАШИЩА!!! Я сам не ожидал от себя такой реакции, пусть и запоздалой. Вчера мне было не до приятностей, я думал только о том, что с ней может случиться.
Я открыл дверь и усадил покрасневшую от смущения малышку на пассажирское сидение рядом с водительским. Света положила руку на живот и сморщилась.
— Чего ты? Проголодалась?
— Да. Я так есть хочу, как будто в моем желудке дыра. Черная.
— Это дело поправимое. Не совсем то, что тебе нужно после промывания, но съедобное, — я сел рядом и завел тачку. — Давай-ка погреемся, — я включил обогрев ее сидения и в последний раз посмотрел на торчащие сосочки.
— Промывание? Боже мой, как же мне стыдно!
— Ладно тебе, олененок. Все уже. Просто сделай выводы и не оглядывайся.
Она виновато склонила голову и насупилась, прямо как дитя малое. Да она и есть дитя, что уж тут!
— Почему ты меня так называешь? — пропыхтела недовольно малышка.
— Как? Олененком? Ну, а ты свои глаза видела?
— А тебя тогда как называть? — она посмотрела с вызовом. — Лисом? А может быть, рыжей белкой?
— Бэмби-Бэмби… Я через эти шутки про рыжего еще в школе прошел. Ты меня не удивила.
— Ну и ладно, — она демонстративно отвернулась к окну и обиженно скрестила под грудью руки. — Глебелочка!
Ой, маленькая… совсем мелкая!
Глава 16
Глеб
— Прости.
— Не понял. За что?
— За белочку. Глупо было. Я не хотела. Просто столько всего произошло и я… я не знаю, на кого злиться и кого винить в этом.
— Да ладно тебе, проехали. Так мило меня еще не называли, — я подмигнул малышке и улыбнулся, чтобы она поняла, что все в порядке.
Меня ее ворчание не задело, это же так, детский лепет. Я же видел, что с ней происходило. Напротив, у меня даже была мысль разозлить ее, чтобы она все накопившееся выплеснула. Но не стал, Света все еще выглядела очень слабой. Хватит с нее, я и так перестарался, блять.
Мы выехали с парковки и отправились в ближайшую авто-забегаловку. Пока стояли в очереди, я подпевал радио, а малышка старалась натянуть на ножки сорочку. Вид ее голых колен меня заставлял нервничать, слишком они были притягательные. Так и хотелось положить руку и погладить их.
Я потянулся к сигаретам, но уронил зажигалку. Ну и правильно! А то, что это я тут, прямо при ней курить собрался?
— Чего я там не видел? — эта была мысль вслух, не более. Озвученная просто для того, чтобы Света успокоилась и оставила сорочку в покое.