Тьма знает
Конрауд сидел на кухне с бокалом красного вина и прикуривал сигару. Иногда, когда он считал это необходимым, он курил небольшие сигариллы, хотя в целом не был заядлым курильщиком. Снова зазвонил телефон: на этот раз это была его сестра, Элисабет, и она расспрашивала, как у него дела.
–Дела нормально,– сказал он, затягиваясь. Телефон не унимался.
–Опять это дело проклятое всплыло?– спросила Элисабет, которую обычно называли не иначе, как Бета. Она, как и многие другие, следила за новостями об обнаруженном мертвом теле.
–По-моему, Хьяльталин хочет меня в это втянуть,– сказал Конрауд.– Они на несколько дней посадили его в КПЗ, и он хочет со мной встретиться. Ему сказали, что я там больше не работаю, но он и слушать не хочет.
–А разве такое дело вообще можно бросить?
–Это как раз тот вопрос, над которым я в последнее время много думал.
–Тебе не интересно, что он хочет сообщить?
–Я прекрасно знаю, что он хочет сообщить, Бета. Он, мол, невиновен. И тот факт, что тело нашли, ничего не меняет. Мы целых тридцать лет не могли обнаружить улик против него, и сейчас тоже не обнаружим, потому что он невиновен. Вот что он скажет. Не знаю, почему он хочет напеть мне это в очередной раз.
Бета помолчала в трубку. Брат и сестра были не очень близки, они росли отдельно друг от друга после развода родителей, и потом все время пытались наверстать это, каждый на свой лад. Получалось не всегда так, как им хотелось.
–Ты же тогда был не до конца убежден, что это именно он,– сказала она потом.
–Не так сильно, как другие. И все же на его счет вероятность самая большая.
Бета, как и другие, знала, что Хьяльталин – единственный подозреваемый в убийстве Сигюрвина в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году и что он сидел в КПЗ, но так ни в чем и не сознался. Полиции не удалось найти неопровержимых доказательств его причастности к исчезновению Сигюрвина. Он был последним, кто видел его, и в дни, предшествующие исчезновению Сигюрвина, они крепко поссорились. Также было очевидно, что Хьяльталин ему угрожал.
–Они попросили тебя помочь?– просила Бета.
–Нет.
–Но они хотят, чтоб ты встретился с Хьяльталином?
–Они думают, что, наверное, мне он скажет что-нибудь, чего не хочет говорить им. С ними он не разговаривает.
–Тридцать лет – это большой срок.
–Ему удалось хорошо спрятать Сигюрвина. Он избежал обвинения потому, что тела мы тогда не нашли. Вопрос, удастся ли ему и в этот раз так легко ускользнуть.
–Но у вас против него не было никаких улик.
–Кое-что у нас было. Просто этого оказалось недостаточно. В итоге прокурор просто не решился предоставлять это судье.
–Не лезь снова в это дело. Ты же с ними уже не работаешь.
–Да, уже не работаю.
–Мы еще созвонимся.
–Да. Пока.
Все СМИ были просто наводнены репортажами об обнаружении трупа. Сванхильд в подробностях рассказала Конрауду о том, что произошло. Четверо сотрудников технического отделения отдела расследований с самого момента обнаружения трупа находились на леднике, обследуя местность. После того, как немецкие туристы позвонили на горячую линию, первой на место прибыла полиция города Боргарнеса. Полицейские, одетые неподходящим образом для похода на ледник, вскарабкались на Лаунгйёкютль и предупредили боргарнесскую Службу спасения. Затем журналисты быстро разнюхали, что на леднике что-то произошло. Сотрудники полиции подтвердили, что там обнаружен труп мужчины, примерно тридцати лет, явно долго пролежавший во льду. Их попросили ничего не трогать, не приближаться к трупу и держать туристов подальше от него. Техническому отделу в Рейкьявике было послано предупреждение. Сотрудники Службы спасения на специально оборудованных джипах к тому времени уже подъехали к кромке ледника. Они сопроводили группу немецких туристов и их гида, женщину по имени Адальхейдюр, разменявшую шестой десяток (она, по ее словам, и нашла труп), вниз с горы в Хусафетль, откуда к вечеру группа отправилась в Рейкьявик. Полиция тщательно допросила женщину, а также – с ее помощью – и немцев. Пожилой немец из группы, который говорил, что он врач, сообщил, что счистил снег и лед с лица покойника, а больше ничего не трогал.
К трупу решили по возможности не прикасаться, поэтому из ледника выпилили глыбу льда, в которую он был заключен, весом без малого двести килограммов, и погрузили на машину Службы спасения, у которой была грузовая платформа. Сотрудник Технического отдела повез эту глыбу в Рейкьявик и тщательно исследовал то, что вытаяло из нее. Позже тем же вечером группа полицейских и сотрудников службы спасения поехала в Хусафетль, где и заночевала, а некоторые остались дежурить на леднике, чтоб никто посторонний не приближался к месту происшествия.
На радио было взято интервью у одного из ведущих гляциологов страны, и он немедленно указал на то, что с тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, когда, вероятно, Сигюрвин попал на ледник, ледяной щит уменьшился на семь с лишним кубических километров, и сейчас его толщина – шестьсот метров. Считается, что за следующие двадцать пять лет ледник уменьшится еще на двадцать процентов, что можно отнести на счет изменения климата в стране, уменьшения количества осадков и увеличения количества солнечных часов.
–Но многие сомневаются в том, что парниковый эффект вызван антропогенными факторами,– услышал Конрауд выступление этого гляциолога в утренней передаче по радио.
–Значит, труп положили на ледник или каким-то образом поместили в лед?– спросил радиоведущий.
–Сложно сказать. Вероятно, его поместили в трещину в леднике. Пропал он в феврале. В эту пору рыть ямы во льду непросто. Можно предположить, что его просто сильно замело снегом. Или что образовалась трещина, а он провалился в нее и скрылся под слоем льда, а потом снова поднялся к поверхности.
–Значит, с тех пор слой льда над ним попросту растаял?
–Разумеется, здесь нужно провести исследование, но мне это кажется вполне вероятным. Это самое простое объяснение того, почему сейчас он нашелся. Ведь ледники мало-помалу тают. И это всем известно.
И вновь тишину в Аурбайре нарушил звонок мобильного телефона. Звонила Сванхильд, которая хотела узнать, что он будет делать. Она слышала, что Хьяльталин хочет его видеть.
–Не знаю,– ответил Конрауд.– Думаю, ничего страшного, если я с ним поговорю. Послушаю, что он скажет.
–Кажется, ты умираешь от любопытства. Это же Сигюрвин! Наверно, это тебя заинтересует.
–Хьяльталину еще не было и тридцати, когда мы задержали его,– сказал Конрауд.
–Да, помню.
–А сейчас ему скоро будет шестьдесят. Я его уже столько лет не видел.
–Как ты думаешь, он сильно изменился?
–Я думаю, он остался таким же придурком.
–Вы с ним не очень-то ладили.