Жена колдуна — сама ведьма

За столом засмеялись. Женщина повела меня в дом и забрала у меня платье, оставив в спальной комнате в одной рубахе.
Походила по светелке, посмотрела в окно, присела на кровать.
Страшно дожидаться неизбежности. Новые оковы. Новая темница. Новая боль по ночам. Новые потоки слез.
Надо приготовиться.
Лечь в кровать. Закрыть глаза. Крепко зажмуриться и сделать как захочет муж. Потерпеть то надо всего ничего. Все ради ребеночка.
Скрипнула половица перед дверью.
Испуганно, накрылась одеялом и затаила дыхание.
А может сбежать?
Открылась дверь.
А куда я уйду? На дворе осень. Мне зиму в лесу с ребенком жить? В другую деревню не примут без грамоты, а документ только староста на руки мужу дает. В город к брату? Так я не ведаю где он живет и не узнавала никогда. А если уйду в никуда так совсем пропасть могу.
Неспешные шаги ведут к кровати.
Весной! Точно, можно весной сбежать, а за зиму подготовлюсь, соберусь. Может через обряды брата найду.
Остановился. Склонился.
Я чувствую его тепло своей щекой, поэтому лишь крепче закрываю глаза.
Зашуршала одежда. Поднялось одеяло.
Я сползла на самый край кровати. Затаилась. Перестала дышать.
Лег.
Мое тело сползло в образовавшуюся ямку. Ощутив жар его голого кожи, я резко открыла глаза.
Радим тяжело вздохнул и провел рукой по моему виску, овалу лица и остановился на губах. Он резко навис надо мной, а я от страха пошевелится не могла. Смотрела на голую грудь мужчины в свете полной луны и видела, как на его шее болтается мой мешочек с песком.
Он все снял, кроме заговоренной вещи.
— Нравлюсь? — прогудел надо мной голос и я тут же смутилась.
Отвела взгляд. Попыталась успокоится. Но у меня не получалось. Сердце трепетало, то ли от страха, то ли от близости горячего тела. Меня захватила неизвестность.
Осторожные, нежные прикосновения к моему лицу. Аккуратные поцелуи на моих губах. Его руки на моих плечах, бедрах. Его жаркое дыхание кажется опаляет всю меня с ног до головы. Сладко и тяжко становится сердцу. Я забыла про страх, он пропал. Меня заключили в жаркие объятия и я подавилась воздухом, когда ощутила сладкую дрожь.
Не было боли. Не было страха.
Лишь поцелуи и нежные ласки. Лишь его взгляд и мои тихие вздохи. Я пребывала в блаженстве и желала остаться на вершине навсегда.
Вдвоем. Сплетенные.
Когда я тихо вздрагивая, прижималась к мужской груди, то хотела плакать. Не горе и боль были причинами моих слез, а осознание что близость с мужчиной может быть настолько чудесной.
Радим гладил меня по голове и плечам, пока не уснул. Меня тоже очень быстро сморило.
Утром Радим разбудил меня жаркими поцелуями. Его губы бегали по моей спине, а руки медленно, но верну раздували те искры желания, которые он смог вчера зажечь.
Так сладко меня еще никогда не будили.
Когда я все же смогла нормально смотреть на тяжело дышащего мужчину он улыбался.
— Хорошая жена. Отзывчивая, — просипел он, лукаво улыбаясь.
Тон его голоса был похож на мурчание довольного старого кота, который съел сметану и грел пузико на печке. Привлекательности его словам добавляла прорывающаяся сила колдуна. Я буквально чувствовала его удовольствие, как свое.
— Муж у меня умелый, — игриво мурлыкнула я и прижалась к его щеке поцелуем.
Мне хотелось остановить время, чтобы пузырики в моей голове всегда играли, а тело было расслабленным из-за сладкой неги. Хотелось тереться о мужчину, вертеться в его руках и постоянно находиться рядом.
Отличное начало замужней жизни.
— Пора, — усмехнулся муж и нежно поцеловал меня в нос.
Да, нам пора в дорогу. Теперь нам надо до его деревни добраться до больших дождей. Во время Рожаниц эта дорога может быть непредсказуемой. Час Доли и Недоли короток, но на приключения богат. Надо богинь умаслить, чтобы Доля придержала проказы сестры.
Быстро одевшись, встретила Ульяну с Марьяной за столом. Они пили молоко. Дочка, заприметив меня, забралась ко мне на руки. Поцеловала ее сладкие щечки и оставила приживалке.
— Хозяин на двор пошел. Козу собирать наверное. А я вчера нам снеди в дорогу набрала. Ехать нам самое малое семь дней. А если под дождь попадем, то больше, — Ульянка покосилась на меня и улыбнулась. — А ты наворожить солнце можешь? Ярило нашего уважить чем-то, — тихо прошептала девушка и ее глаза, аж, заблестели от вдохновения.
Я хмыкнула. Заплетая волосенки дочери, я прошептала, стараясь приобщится к тайне:
— В бога единого веруешь, а к старым воротам обращаешься.
— Да, что этот Бог, — махнула девушка рукой. — Он только из церкви глас народа слышит. Вон, на каждом шагу молельни ему строят. А Леля, Мокошь, Рожаницы — свои. В свой час приходят и даже в сердцах людей просьбы слышат. Им строить ничего не надо. Зажгешь стебель пшеничный и требу свою про себя создашь.
Меня забавила эта девица. По ее словам все так легко происходит, но в голове так много лишнего. Скоро все предания рода сотрутся и она будет помнить лишь имена своих богов, а поклоняться Единому станет.
Нет у меня веры одному богу. И уважения нет к нему.
— Ярило пироги, да блины любит, — перебила я красную. — Поэтому, в его час мы всех соседей блинами потчиваем. А если зерно ему отдашь, то что он в нем найдет? Силу Матери — Земли, да руки тех кто косил, собирал снопы и на телегу грузил. Чем больше ты времени и дум требе отдаешь, тем ярче тебя Бог видит. По пути, в суматохе, с лишними мыслями идти с требой нельзя. Надо время подгадать, с угощением не оплошать и правильное место выбрать.
— Не получится тогда, — скуксилась Ульянка, а я улыбнулась еще шире.
Какая девица призабавная будет у меня в приживалках ходить. Все ей про явь и навь интересно. Что не скажу, то за чистую монету принимает. Интересно, если я ей посоветую яйцо куриное высиживать, чтобы второй раз замуж позвали, исполнит?
— Почему же, — Марьяшка уже весело бегала по светелке и разглядывала свои бусики, которые я на дорогу заговорила. — Колдуны могут в любой час к Богам с требой обращаться. Не зря они с их силой рождаются. Вот найдешь колдуна, который в волчьем облике по лесу бегает. Отдашь ему зерно свое он и сможет к Ярилу обратиться даже в темный час, — усмехнулась я.
В этот момент в дом вошел Хозяин. Я поклонилась. Ульянка тоже встала чтобы признать его. Конечно, духам моего дома незачем запоминать мужчину и принимать, но мне важно расположение мужа.
— Хозяин, не желаете отзавтракать? — спохватилась приживалка и подбежала к большой корзине, которую для дороги приготовила.