Псих (ЛП)

Я наклоняю голову.
- Что?
Джеймс тащит меня через парадные двери, прежде чем я успеваю осознать, что только что произошло.
 Было темно. Так темно, что люстра, свисающая с мраморного потолка, была единственным, что бросалось в глаза при свете полной луны, пробивающейся сквозь шторы. Толстые кроваво-красные шторы затеняли гостиную, и четверо мужчин сидели в креслах, закинув ноги на бедра. 
 Ни один не привлек моего внимания. Я никогда в жизни их не видела, и до прошлого месяца Джеймс тренировал меня. 
 Разрывая меня и трахая, пока мои внутренности не превратились в желе, и единственное имя, которое слетело с моих губ, было его, и слоги не были пронизаны любовью или страстью. Они были отравлены ненавистью, которая пульсировала в моих венах. 
 Он думал, что научил меня справляться с его жестокостью, что, в сущности, и было, но он забыл одну из самых важных вещей из всех. 
 Жестокость закаляет кожу, на которую она натирается, поэтому он не только готовил меня к тому, чтобы я стала—как он говорит—его сексуальной рабыней. Но он также вручал мне гвозди, на которые мне нужно было укрепить стены. 
 Ошейник защемил мне шею, когда он потянул за цепочку.  
 - Джентльмены... 
 Они все, казалось, заерзали на своих местах, прежде чем мои глаза нашли землю. Я знала, что лучше не обращать внимания ни на что и на все, что происходит вокруг меня. 
 Я не должна была ни на кого смотреть. 
 Я не должна была никого трогать. 
 Я должна была позволять людям прикасаться ко мне—кому угодно. Кому бы Джеймс ни сказал, что он может, так и будет. Всякий раз. Хотя мы еще не сделали этого шага—до сегодняшнего вечера—я была хорошо обучена тому, что я должна и не должна делать в присутствии того, к кому он меня привел. 
 - Даймонд… - промурлыкал один из мужчин. Я не могла его видеть, но хрипотца в его голосе свидетельствовала о том, сколько сигарет он выкурил за свою жизнь. 
- Джентльмены... - сказал Джеймс, но я не сводила глаз с пальцев ног. Белые, как снег, в знак чистоты. На следующий день после того, как Джеймс лишил меня девственности, я начала свой тренд на белый лак для ногтей.
 - Ты принес нам подарок? Тебе не следовало этого делать. - Мурашки побежали по моей коже, когда голос другого мужчины проплыл через пространство между нами. 
 - Не сегодня, - прогремел властный голос Джея, и именно тогда я получила первый намек на то, что, возможно, только возможно, он тоже управлял этим кораблем. 
 Он потянул меня за ошейник, и я упала вперед, упала на колени. Ожог от ковра пронзил мою кожу, когда его кулак нашел мои волосы и нежно погладил их. Как будто это сделал любовник. Как будто он не разрушает мой разум всякий раз, когда мы остаемся наедине. 
- Сегодня вечером вы все будете иметь честь наблюдать за мной, но никто из вас не прикоснётся. - Он делает паузу, а я все еще не подняла головы, чтобы увидеть остальных четверых пожилых мужчин. После серии ворчаний и одобрений он отпускает мою голову. - Очень хорошо. Во-первых, мы займёмся бизнесом.
 Наконец, я смотрю краем глаза, когда движение привлекает мое внимание. Видна еще одна комната, смежная с этой, скрытая за занавеской. В углу, свернувшись калачиком, сидела испуганная девушка. Очевидно, что она находится в главном помещении, а мы находимся в отдельной комнате. 
 Внутри было море тел. Молодые девушки, старики. Природа была очевидна. Как только я украдкой взглянула, мои глаза снова опустились на землю, и я проследила за рисунком ковра. 
 Просто кто, черт возьми, такой Джеймс? 
 Они разговаривали друг с другом, и каждая проходящая минута оставляла на моих коленях узоры ковра. Наконец, после того, как, казалось, прошла вечность, Джеймс встряхнул ошейник, возвращая меня на ноги. Мои длинные каштановые волосы рассыпались по стройным плечам. Мои ключицы были слишком острыми, а кожа слишком бледной. У меня заурчало в животе, когда я подумала о еде, которой не ела три дня. Я была на полпути к наказанию за посещение вечеринки со Слоун, на которой Джеймс предположил, что я переспала с кем-то другим. Если я не назову ему имя этого таинственного мужчины, с которым я якобы переспала, мне придется провести семь дней без еды. Мне разрешили пить, но только под его контролем. Иногда мне с трудом ставили капельницу. Сегодня был один из таких дней. У меня едва хватало сил стоять на собственных ногах, так что на этот раз я была благодарна за ошейник. 
 
 Я последовала за ним в комнату. Запах пота и сладко пахнущего масла заглушает мои чувства. Я почти задрожала прямо там, когда Джеймс провел меня через море тел в другой конец комнаты. Темные стены кровоточат от синего светодиодного освещения. Посередине находится круглый бар, под ним несколько стульев, а вдоль комнаты выстроились шезлонги и диваны. В каждом углу кто-то занимался сексом. 
 Я хотела знать, почему я здесь и что это за место. Я подняла голову и увидела ту самую молодую девушку, свернувшуюся калачиком в углу, пот стекал по ее светлым прядям на лоб. Она мгновенно нашла меня. Боль промелькнула в ее глазах лани, когда ее губы задрожали. Мой рот открылся, желая, чтобы слова вырвались для нее. Нуждаясь в том, чтобы они пришли за ней. Даже если это была всего лишь легкая ободряющая улыбка. "Ты не одна", - хотел я сказать. Ее лоб упал на колени, когда она повернула голову из стороны в сторону. Она была в плохом состоянии, даже я могла это видеть. 
 - Выйди вперед, Джейд. Не бойся. - Но я уже. Его слова ничего для меня не значили. Каждый отблеск света, ритм любой песни, которая играла, и дыхание, которое я делала, я боялась его и того, на что он был способен. Толкнув дверь, выкрашенную в самый темный черный цвет, он жестом пригласил войти, бросив поводок. - Войди. Я вернусь через секунду. 
 Я сделала, как мне было сказано, упала вперед, упала на колени в центре комнаты. Вокруг замелькали темные точки, мое дыхание участилось. 
Освещение здесь мягкое, достаточно прозрачное, чтобы успокоить нервы любого, кто может быть встревожен. Интересно, они создали его таким образом? Чтобы люди чувствовали себя тепло и радушно. Как только мы входим, Джеймс ведет нас по длинному коридору, пока нас не встречает стеклянная дверь, затонированная над основанием, чтобы мы не могли видеть сквозь нее.
- Это похоже на Комплекс? - спрашиваю я рассеянно, изучая дверь, как будто это самое сложное испытание в истории. После моей первой ночи работы с Джеймсом я узнала, что он делал и где он это делал. Он назывался Комплексом.
- Нет, - бормочет Джеймс. - Это совсем другое. Тебе не понадобится ошейник, и ты можешь свободно бродить. - Был только один раз, когда я была свободна бродить. - Они не по моей части.
Двери распахиваются, и меня мгновенно затягивает в темный водоворот греха.
Тела двигаются по комнате, тихо играет музыка, каждый удар и нота предупреждающе скользят по моей руке. Это кажется сексуальным и мрачным, а не тем местом, частью которого я особенно хочу быть с Джеймсом. Люди занимаются сексом на диванах, другие пьют в баре, а некоторые находятся прямо посреди комнаты в мокром клубке потных конечностей, потирая друг друга с ног до головы.
Мои бедра сжимаются. Прежде чем я успеваю приклеить ноги к земле, Джеймс втаскивает меня в комнату, крепко держа за поясницу.
- Никто не знает, кто этим управляет. Они никогда не показываются и не общаются со своими гостями. - Ошейник, который он использует со мной для работы, болтается перед моим телом, вырванный из его хватки. Если бы вы не знали, что это было, вы бы предположили, что это аксессуар. На долю секунды все, что я слышу, - это глубокие вздохи, когда я хватаю ртом воздух. Атмосфера напряженная.
Он продолжает вести меня сквозь толпу людей, пока не достигает другого ряда дверей. На этот раз он толкает меня вперед, как только они открываются, и я падаю в темную комнату на колени, с глухим стуком ударяясь о ковер. Двери за мной закрываются, и я быстро пытаюсь переоценить свое окружение. Все погружено в кромешную тьму. Я ни хрена не вижу. Сжав руки в кулаки, я ругаюсь себе под нос. Мое сердцебиение прерывистое, ладони пульсируют от пота. Узоры ковра врезаются мне в колени, но я знаю, что лучше не двигаться.