Не жизнь, а сказка

— И ты такой же безбашенный…
Она пошла к зрителям, потом обернулась и сказала:
— Я буду за тебя болеть, — и грустно улыбнулась, — хотя, видимо, недолго.
— А Иван как же? — спросил Серега. — Жених всё-таки…
Варя засмеялась так заразительно, что он тоже разулыбался, сам не зная, чему.
— Ванька жених? Да, ты что! Он брат мой! И потом, у него есть невеста, Василиса. Только Кощей её украл и заколдовал…
Она сняла с плеч тонкий красный платок и повязала ему на шею.
— Брат? — почему-то на душе у Сереги стало легко. — Отлично! Жди меня, и я вернусь!
— Куда собрался? — раздался позади бас Святогора.
— Как куда? В сечу!
— Молодец! — одобрил старик. — Вот тебе инструмент!
В руках он держал… Нижняя челюсть Сереги отвалилась, да так внизу и осталась. Деревянный молоток на длинной ручке! Парень мигом забыл о приличиях и вежливости.
— Дед, ты что, сдурел? Да меня с этим молотком засмеют!
— Напрасно ты так думаешь. Это не простой молоток. Это — киянка-самобойка!
Серега поглядел на киянку. Ручка отполирована до блеска, чего не скажешь о самом молотке — весь в выщербинах и вмятинах.
— Ты не гляди, что она неказисто выглядит. Бьёт наповал! Еле у Гефеста выпросил!
— У Ге… У того самого?
— Ну, да. Любит он на Ратное поле наведываться. Говорит, столько железяк погнутых нигде больше нет. У него со Сварогом очередь: день один, день другой. Так что, тебе повезло, что сегодня здесь Гефест отирается — у Сварога не то, что киянки, гвоздя гнутого не выпросишь!
— О-о-о! — слова у Сереги закончились, остались только междометия.
Наверное, у каждого чувства есть предел. Удивление, вызванное увиденным сегодня, закончилось. Теперь он воспринимал происходящее, как… обыденную реальность. Оказаться на древнем ристалище? Проще простого! Сойтись в рукопашной с величайшими воинами мира? Да, пожалуйста! Взять на время у знакомого бога молоток? Легко! Влюбиться в прекрасную незнакомку…
Серега встряхнулся. О чём это он только что подумал? Влюбиться? Ещё не хватало! Это за пять-то минут? Ну, подумаешь, глаза у неё синие, да коса русая! Ну и что с того, что стан гибкий, а смех звонкий! Эка невидаль, что Серега ещё никогда девушки прекрасней не встречал!
— Святогор Иванович, когда начнётся? — в панике завопил он, не в силах изгнать образ Вари из своих мыслей.
— Чего стоишь? Беги! Уже начинается!
Богатыри вышли в поле, образовав широкий круг. Серега Ложкин, недавний выпускник средней школы номер два города Ольховска, занял место между темнокожим африканским воином Н Губу и Людвигом Железным. Рыцарь покосился на соседа сквозь забрало.
— Знатная колотушка! Слышь, Н Губу, надо бежать, пока не поздно!
Негр, улыбаясь, почесал широкий нос, но ответить не успел. Раздалось громкое конское ржание, и на Ратное поле выехал всадник. Из перелеска вслед ему неслись крики, что-то вроде "Очередь соблюдать надо! Тебя тут не стояло!", но новоприбывший только отмахнулся. Габаритами он не уступал Ивану, за спиной у него виднелась рукоять двуручного меча, а на голове красовался рогатый шлем.
— Хо! Махач! Это я удачно заехал!
— Конан! — раздался крик Ивана-дурака. — Здорово, морда рогатая!
— Иван! Чтоб меня! Держись, брат, щас мы всех положим!
Варвар достал из-за спины меч и двинул коня вперёд. Двуручный меч он держал одной рукой… достаточно легко, чтобы играючи помахивать им. Он настолько напоминал одного из всадников смерти, что собравшиеся воины непроизвольно отступили на пару шагов. К счастью, Иван успел перехватить Конана и объяснить ему, что здесь происходит.
— А… ну, если так… Тогда до смерти убивать не буду. А чего ты дрын в руках держишь?
— Это оружие моё.
— О! — потерялся Конан и озадачено почесал рогатый шлем в районе затылка. — Вот прямо им, значит? И что, действует?
— А то! Людвиг, подтверди!
Железный рыцарь проскрипел что-то неразборчивое, что при желании можно было бы принять за согласие.
— Ну, раз здесь тренировочным оружием бьются… — Конан сунул меч в ножны, удалился к кузнице и вернулся со здоровенным ломом. — Я готов!
 
Иван приподнял рогатый шлем на голове варвара, склонился к его уху и что-то зашептал. Конан, выслушав друга, стрельнул озадаченным взглядом на Серегу, воинственно держащего колотушку.
— Ладно, уж… ради дела… — послышался бас киммерийца.
Когда круг воинов, пополнившийся ещё одним участником, снова восстановился, послышался голос конферансье Левитана:
— Участникам общего боя приготовиться…
Но дать команду к началу сражения он не успел. В этот момент произошло такое… о чём рассказать лучше в следующей главе.
*****
Побег Кощея
Кощей Бессмертный изобретал способ бегства. Он перебрал известные ему заклинания открытия: отпирание ворот, бурение дырки, отмыкание замка и откупоривание бутылки. Всё впустую! Стены тюрьмы не желали расступаться перед ним. Да, Смерть, похоже, постаралась на славу, создавая эту темницу. Но ведь и Кощей не лыком шит — ему известно столько заклинаний, что впору издавать сборник. Хотя, честно сказать, в этом случае получился бы сборник плагиата. Но всё равно, что-нибудь, да, найдётся подходящее случаю — нужно лишь покопаться в памяти. Кощей покопался. Как назло, кроме заклинания увеличения кариозного дупла в зубе, больше ничего в голову не приходило. Бессмертный почесал затылок — тоже не помогло.
Вдруг воздух замерцал, и перед Кощеем возникла Смерть, на этот раз уже не изображавшая из себя даму в белом. Теперь она была в рабочей одежде — длинном, черном, до пят, одеянии, с капюшоном на голове, из-под которого на свет выглядывал лишь костлявый подбородок. Худая рука её сжимала косу, на древке которой темнели слова "per dimidium". Отсвет красных глаз Кощея отразился на сверкающем лезвии косы.
— Ах ты, мешок костей! — взорвалась Смерть. — Обманку мне подсунул, думал не пойму?!
— Смеральда, ну, чего ты сразу обзываешься? — примирительно сказал Бессмертный. — Мешок. Костей. Сама выглядишь не лучше. Слушай, а хочешь, я тебя научу заклинанию эротического очарования?
— Меня? — Смерть принюхалась. — Трезвый, вроде. С ума сошёл?
— Не, я на полном серьёзе, — Кощей придал своей желтой физиономии максимальную убедительность. — Меня будешь очаровывать. Так и быть, я согласен.
И театрально раскинул руки, словно предлагая броситься к нему в объятия. Черная фигура прошипела что-то невнятное и взмахнула косой. Раздался резкий свист и звонкий удар. Смертельная именная коса, обычно рубящая любую цель на две части (откуда и название на латыни), на этот раз встретила достойного соперника в виде башки Кощея. Удар не причинил ни малейшего вреда Бессмертному, лишь рентген-монокль слетел на пол.
— Всё, Коша, отсмеялся ты своё! Я прочие дела бросаю и отправляюсь на поиски твоей себя! — рявкнула Смерть и, перевернувшись через голову, испарилась, сверкнув чем-то белым на прощанье.
Кощей хихикнул. Понятно, почему Смеральда взбеленилась — небось, иглу поддельную недавно сломала, думала кощееву себя там найти… И обнаружила, что старый мешок костей её снова обманул.
— Ну, не такой уж и старый! — приосанившись, поправился Бессмертный, оглядывая себя с худых ног до тощей груди. — И не костлявый, а поджарый!
Однако, шутки шутками, но нужно было срочно искать способ бегства. Кощей, предвидя реакцию Смерти, заранее подготовил пару едких реплик, чтобы вывести могущественного врага из равновесия (кстати, дурацкий экспромт про "эротическое очарование" сработал не хуже). Потому что, когда Смеральда успокоится, она начнёт размышлять: а почему, собственно, Кощей отправился с ней и позволил себя заточить, если игла была не настоящая? И поймёт, что действительная его смерть в тот момент находилась где-то рядом.
Кощей, поджав тонкие губы, размышлял. Интересно, что это так сверкнуло, когда Смерть отсюда убралась? Может, ему показалось, но он был почему-то уверен, что на Смеральде в момент исчезновения снова были белые одежды. А в первый раз, когда она была в белом — исчезала отсюда в черном.