Не жизнь, а сказка

— Стоять! — в отчаянии завопил Иван. — Со мной нельзя! Сказала, будешь ждать? Вот и жди! Где-нибудь!
— Когда рядом — ждать удобнее!
— Нет!
— Да!
У Ивана мелькнула мысль попросту убежать от назойливой жабы. В конце концов, он — один из лучших бегунов в управлении, даже несколько грамот имеет, а жаба неуклюжая… Нет, не годится. Ведь она сумела его найти, найдёт и второй раз. Нужно избавляться от неё сразу и окончательно!
Однако задумать это было легче, чем выполнить. Жаба ни в какую не хотела уходить, а в итоге вообще расплакалась.
— Куда ж ты меня гонишь? — сквозь всхлипывания донеслось до Ивана. — К Кощею злобному? Он же меня на цепь сажал, в сыром погребе держал и мухами кормил! Ты, добрый молодец, этого мне желаешь?
Капитану стало неловко. Действительно, куда ей идти? Кощей — личность пренеприятнейшая, в этом Прошин был совершенно солидарен с жабой. Тут его осенило.
— Слушай… кстати, а как тебя звать?
— Не помню! — с готовностью ответила жаба. — Называй, как хочешь! Для начала можешь просто милой звать.
— Мила? Ладно, неважно! Ты же была на карнавале, значит, видела, как Кощея Смерть забрала. Так что, смело можешь отправляться куда хочешь — скелет тебе больше не помешает! Он мертв!
— Как бы не так! Сегодня Кощей мертв ничуть не больше, чем вчера! — возразила жаба. — Иначе я бы снова красной девицей стала. Поэтому, лучше я с тобой останусь!
Оборонительная стратегия Ивана рушилась на глазах. Он предпринял последнюю попытку:
— Нельзя, понимаешь? Я уже женат! Что я жене скажу?
Жаба на минуту задумалась, потом сказала:
— Скажешь, что теперь на мне женат! Ну, ладно, я сама с ней поговорю. Пойдём!
Капитан обречённо вздохнул и поплёлся домой. Главный ужас заключался в том, что никакой жены у Ивана не было. Подружки, конечно, когда-то имелись, но почему-то быстро исчезали из его жизни. Прошин торопливо перебрал их в уме (количество не переваливало за три) и отказался от мысли пригласить кого-нибудь из них на роль временной жены — две умрут от испуга, увидев громадное говорящее земноводное, а третья, пожалуй, действительно начнёт претендовать на замужество. Получается — из огня, да в полымя…
Всю дорогу от мусорки до дома Ивана терзала мысль, что сейчас ему встретится кто-нибудь из соседей, но, к счастью, этого не произошло. Они добрались до избушки, и Иван поспешил впустить во двор здоровущую жабу. Она протиснулась в калитку и целеустремлённо прошлёпала до дверей дома. Соседская собака неуверенно тявкнула, потом заскулила и примолкла.
Иван включил свет, и жаба зажурилась. Потом, открыв один глаз, осведомилась:
— Волшебство? Ты не просто богатырь, а ещё и чародей? Надо же, как мне повезло!
Иван промолчал, а она отправилась на обследование территории. Инспекция двухкомнатной избушки завершилась быстро.
— Ну, положим, жены никакой у тебя нет! — заявила жаба тоном Баталова из "Москва слезам не верит".
— Она в отъезде, — буркнул Иван. — Слушай, может, ты всё-таки домой пойдёшь?
— Я не помню, где мой бывший дом. Я вообще ничего не помню из прошлой жизни, — ответила жаба и радостно добавила: — Зато теперь я знаю, где мой нынешний дом!
Прошин застонал и указал ей на коврик у входной двери.
— Ну, если собралась тут жить — вот твоё спальное место!
Не тут-то было! Ивану от лягушки пришлось выслушать:
а) длинный перечень тягот и лишений, которым подвергал её Кощей;
б) ещё более длинный список лягушачьих пожеланий и удобств, необходимых ей для полноценного существования;
в) сравнение некоего богатыря-капитана Прошина с Кощеем и идентичность их поведенческих злоумышлений против свободолюбивой лягушачьей натуры;
г) а также, что кроме двух вышеозначенных особей мужского пола, все остальные мужики ничуть от них не отличаются, а только и думают, как бы в постель к ней, жабе, залезть!
На пункте "г" Иван не выдержал!
— Это Я к ТЕБЕ лезу?! Ну, знаешь…
От негодования он даже не нашёлся, что ещё сказать. Жаба, убедившись, что сказанное ею дошло до сознания хозяина дома, с достоинством плюхнулась на его кровать. Ивану пришлось довольствоваться стареньким диванчиком с торчащими из матраца пружинами.
 
С тех пор жизнь Прошина кардинально изменилась. Жаба оказалась настырным существом, имеющим на всё собственное и непререкаемое мнение. Ту неделю отпуска, что Иван выпросил у Нечаева, ему пришлось провести в хозяйственных заботах. Гигантская лягушка была, как выяснилось, существом чрезвычайно-чистоплотным, поэтому её указания по наведению порядка Ивану приходилось выслушивать с утра до вечера. Причём, не просто выслушивать, но и воплощать в жизнь. Однажды он не выдержал:
— Слушай, Мила, ты волшебная или нет?
— Конечно волшебная, что за вопрос!
— Тогда почему ты сама, как в сказках, по ночам не убираешься, хлеб не печёшь и покрывала не вышиваешь? — заорал Иван, нервная система которого за несколько дней знакомства с лягушкой изрядно пошатнулась.
— А ты сам пробовал такими ластами иглу взять? — веско спросила жаба, поднимая лапу.
Иван нашёл контрдовод:
— В сказках лягушки превращаются в девушек! Вот превращайся и шей!
— Неужели ты думаешь, что если бы я могла стать человеком, то ходила бы в этой ужасной личине?
Он так не думал — никакая девушка, ни за какие коврижки не согласится добровольно жить в образе лягушки.
— Между прочим, ты мне можешь помочь.
— Чем?
— Поцелуешь — вернешь мне человеческий вид! Я вообще не понимаю, почему ты этого до сих пор не сделал! Аль я не мила тебе?
Иван закашлялся, скрывая смущение. Попробуй, скажи, что лягушки ему не нравятся! Однако в словах Милы был смысл — стоило рискнуть. Во всяком случае, после того, как она станет человеком, можно будет смело выпроводить её туда, откуда явилась.
Он зажмурился, на ощупь нашёл лягушачью морду и быстро чмокнул её.
— А говорил, что чародей! — послышался унылый голос Милы.
Иван открыл глаза — она по-прежнему сидела в образе лягушки.
— Неправильно ты целуешь! Надо с чувством, с затягом…
От "с затягом" Иван наотрез отказался. А потому пришлось ему продолжать выполнять ценные указания захватчицы по приведению в порядок внутреннего убранства жилища.
К счастью, дом у него был небольшой: две комнаты, кухня и прихожая. Избушка и земельный участок в восемь соток достались ему в наследство от бабушки, покинувшей сей суетный мир пять лет назад. Дом был старый, но не гнил и не разваливался, в отличие от соседей-ровестников — в своё время дед Ивана не поскупился и привёз откуда-то бревна лиственницы. И за это Прошин не раз поминал добрым словом предка — в противном случае жабе непременно понадобилось бы устроить полный ремонт дома.
За неделю отпуска он устал больше, чем за три года безотпускной службы. И был более, чем счастлив, выйти на работу. До того момента, когда, собственно, это было необходимо сделать — до полвосьмого утра понедельника.
— А ты куда? — удивлённо спросил Иван у жабы, целеустремлённо прыгавшей вслед за ним по дорожке.
— Как куда? — не менее удивлённо переспросила она. — С тобой, конечно! Куда ты — туда и я!
— Глупости! — Иван нетерпеливо посмотрел на часы. — Я на работу иду!
— Барщину отрабатывать? — уточнила понятливая жаба. — Я тебе помогу. Буду стихи читать, чтоб тебе лучше работалось.
У Ивана волосы встали дыбом, когда он представил собственное появление в здании управления в сопровождении громадной жабы, декламирующей стихи.
— Слушай, Мила, нельзя тебе, понимаешь? Сиди дома, вечером я вернусь…
Услышав, что до вечера ей придётся сидеть в одиночестве, жаба окончательно укрепилась в желании пойти с Иваном. Никакие уговоры не помогли — жабья туша упорно тащилась вслед за капитаном. В полном отчаянии Прошин позвонил Нечаеву и попросил отгул, сказавшись больным.
Полдня переговоров с жабой не дали результатов — она и слушать не хотела, чтобы торчать в избушке взаперти. Логические доводы на неё не действовали, эмоциональные всплески и перлы устного народного творчества она пропускала мимо ушей. Она лишь молча сидела круглой тумбочкой у дверей, как подозревал Иван, чтобы не пропустить момент, если ему вздумается незаметно улизнуть.