Грон. Трилогия

— Хорошо, иди, я вызову тебя позже.
Грон молча поклонился и вышел из покоев. За порогом его ждал Улмир.
— Ну как прошла беседа?
Грон улыбнулся:
— В пределах ожидаемого.
— И что же дальше?
Грон хлопнул его по плечу.
— Пошли, пропустим по стаканчику и поговорим.
Они вышли на улицу. Даже сюда, за стены верхнего города, доносился приглушенный шум базара. Они прошли мимо акрополя и воротами Семи ветров вышли на площадь Высоких фонтанов.
Грон отыскал Улмира, как только прибыл в Эллор. Тот, будучи одним из лучших учеников гимнасиума и сыном Всадника, занял неплохое место в свите казначея. Приятель был искренне рад встретить собутыльника по студенческим пирушкам и тут же предложил посодействовать в устройстве на новом месте, но Грон улыбнулся и отказался:
— Я не собираюсь надолго задерживаться в столице, но когда я решу ее покинуть, мне понадобится твоя помощь.
Улмир настороженно кивнул. От слов Грона веяло чем-то необычным, а он не очень-то хотел подвергать риску свое теплое местечко. За прошедшие несколько лет он успел сделать некоторую карьеру и сейчас занимал место одного из писцов при самом казначее. На том они и расстались.
Время шло, они продолжали изредка встречаться, — слава Грона росла, и Улмир даже изредка щеголял в кругу друзей и подружек знакомством со столь загадочной и популярной личностью. И вот сегодня с утра Грон передал через знакомого, чтобы Улмир ждал его. Они встретились у порога палат систрарха базара. Грон поздоровался и, бросив: «Подожди», скрылся внутри. Ждать Улмиру пришлось не очень долго, и сейчас они шли по улицам Эллора, а Улмир терялся в догадках, не принесет ли ему беду его разрекламированное знакомство.
Они дошли до таверны, в которой обычно встречались, она была немного чище и приличнее той, в которой они коротали вечера в Роуле. Грон на мгновение задержался на пороге и сказал подскочившему слуге:
— Вина, и не беспокоить, — и направился к столику, стоящему в дальнем углу.
Кувшин принесли мигом. Грон разлил вино по стаканам, отхлебнул и поднял глаза на Улмира:
— А скажи, Улмир, правда ли, что базиллиус сильно сдал за последний год?
Тот несколько растерянно посмотрел на Грона:
— Ну, он еще вполне… Особенно когда…
Грон усмехнулся:
— Значит, ты считаешь, что безродный десятник базарной стражи слишком туп, чтобы разобраться в придворных интригах? Ладно, тогда ты слушай, а я буду говорить. — Грон отхлебнул еще вина и начал: — Вокруг трона три группировки. Первая, самая влиятельная, — старые патриции из «ста семей» и жрецы во главе с Юнонием и его сыном Алкастом. Вторая — купцы и средние землевладельцы из провинции, к которой, как мне кажется, принадлежишь и ты. Третья, самая разрозненная — систрархи городов и цехи. — Он сделал паузу, откровенно забавляясь ошарашенным видом Улмира. — Что, неплохо для бывшего слуги?
— Клянусь, я еще ни от кого не слышал столь краткого и точного расклада.
— Учись, — усмехнулся Грон. — Ладно, идем дальше.
Улмир кивнул.
— Жрецы и патриции вряд ли считают меня чем-то большим, чем вошь; в твоей команде я немного популярен, а систрархам на меня глубоко начхать. Так вот. Я не прошу у тебя поддержки в твоей команде. Более того, я сам могу тебе помочь. — Он снова отхлебнул вино и небрежно добавил: — Скажем, замолвить словечко перед баши Дилмаром. — Он опять помолчал, наслаждаясь крайней степенью изумления, нарисованной на физиономии Улмира. — Ладно, закрой рот, кишки простудишь.
Тот немного пришел в себя.
— Теперь слушай внимательно. Я знаю, что систрарх базара подвизается в качестве мальчика на побегушках у Юнония, верховного жреца храма Эора, Отца-луны, в надежде каким-то боком получить патрицианство. Сейчас он начнет рыть по поводу меня. И все, что он нароет, заставит его укрепиться во мнении, что я копаю под него.
Улмир сосредоточенно кивнул. Его глаза лихорадочно блестели. Он чувствовал, как от уровня мелкого молодого клерка, тратящего горсть заработанных серебряных на дружеские попойки и на дешевых гетер, стремительно всплывает, куда-то высоко, где решаются судьбы людей и государств.
— Он захочет от меня избавиться.
— Ты действительно стремишься стать систрархом базара? Если ты имеешь влияние на баши Дилмара, то…
— Не перебивай. — Грон сердито нахмурился, и Улмир вскинул руки, показывая, что отныне он нем как рыба. Грон продолжил: — Я хочу, чтоб ему удалось меня убрать. Но это должно произойти таким образом… — Он склонился к Улмиру и зашептал ему на ухо. Закончив, он выпрямился и произнес уже нормальным голосом: — Подумай, сможешь ли ты подкинуть эту идею тому, кто донесет ее до ушей стратигария или того, кто за него думает?
Улмир сидел красный и вспотевший от возбуждения. Он резко кивнул головой:
— Я думаю, да. Но насколько это сработает? Есть решения гораздо проще.
Грон усмехнулся:
— Если бы ты был один — я бы к тебе не обращался, а так… Капля камень точит. У них нет шансов принять другое решение, об этом я позаботился.
На этот раз Улмир отреагировал гораздо спокойнее. Он рассмеялся:
— Сейчас я не удивлюсь, даже если выяснится, что та гетера, в которой наш мудрый базиллиус признал свою пропавшую дочь, — твоя жена.
Грон покачал головой:
— Что, старик настолько плох?
Улмир пожал плечами:
— Да в общем нет. Но тут уперся как бык. Кстати, ходят слухи, что она ослепительно красива и очень похожа на его бывшую жену. И еще какая-то история с геммой, которая была при ней. Вроде бы точно такая же была на его жене, когда ее корабль захватили ситаккцы. Короче, вполне возможно, что все так и было.
— Ладно, не важно, — заметил Грон. — А что касается твоего предположения, то Сифирия и Найта, к которым я иногда захаживаю, пока на месте.
Они рассмеялись и снова наполнили стаканы.
Когда оба уже изрядно набрались, Улмир вдруг спросил:
— Слушай, насколько я помню, в гимнасиуме ты не проявлял никакого интереса к занятиям фехтованием, а здесь ходят дикие слухи о том, как ты владеешь мечом.
Грон усмехнулся:
— Чепуха, не бери в голову.
— Нет, ты скажи, — не отставал Улмир.
Грон уставился на него слегка осоловевшим взглядом.
— Меч — это не самое главное, самое страшное оружие — человек. — Он растянул губы, недобро улыбаясь своим мыслям. — И кое-кто это понимает очень хорошо.
— Ерунда, — авторитетно заявил Улмир, — если я буду с мечом, а ты нет, то ты — мертвец.
— Правда? — ехидно поинтересовался Грон и предложил: — Давай попробуем. У тебя меч, а у меня, — он глянул на стол, — скажем, эта оловянная тарелка.
Улмир захохотал, но Грон встал, подошел к городскому стражнику, который с интересом прислушивался к их разговору, и вернулся с мечом. Улмир бросил недоуменный взгляд на протянутый клинок.
— Да брось.
— Разве я когда-то отказывался от пари?
Улмир вздохнул и привычно занял позицию для колющего удара. Грон остался спокойно стоять рядом со столом. Улмир помедлил, потом, видя, что Грон ждет, выбросил руку, стараясь уловить момент, когда надо остановиться, чтобы не поранить друга. Грон схватил тарелку и выставил ее вперед. Меч прошил тарелку до половины. Грон крутанул тарелку, дернул и развернул меч острием к нападавшему. Улмир больно ударился о выставленную ногу Грона и выпустил клинок.
— Если бы я не подставил ногу, ты бы накололся на собственный клинок. — С этими словами Грон подал Улмиру руку, помогая подняться.
Таверна взорвалась восторженными криками. Грон бросил на стол серебряный и вышел из таверны.
На казарменный двор Грон вернулся после базарного гонга. Десяток был на месте. Заметив Грона, Дорн ткнул в бок здоровяка, сидевшего рядом с ним, поднялся и доложил:
— Сайор-кузнец дает девять мер железа за семь серебряных и приглашает тебя в свою кузню. И еще, Грон. — Он опять толкнул здоровяка: — Говори.
Тот смущенно покраснел.
— Тут, это. В порту стоит ситаккец. У него рабы, значит… — Он стушевался.