Все имеет свою цену

— Прошу тебя, Чарльз! Почему бы нам просто не провести приятно время?
Чарльз грубо потянул ее за руку.
— Ну-ка посмотрим, предложит ли нам отец что-нибудь выпить перед обедом?
В гостиной Сильвия Вейл встретила сына и невестку поцелуями. Стройная с серебристыми волосами и все еще миловидная, она научилась ограничивать свою жизнь пределами, которые допускал ее брак; она бывала полна жизни, когда Труман старший отсутствовал, и замирала в его присутствии. Когда Гизелле было совсем худо, она опасалась стать похожей на свекровь. Недовольно нахмурившись, Сильвия отступила на шаг от сына:
— Чарльз! От тебя просто несет спиртным!
— Где отец?
— В кабинете. Он просил, чтобы его не беспокоили, пока не сядут за стол.
— А Тру? — спросил Чарльз.
— Вышел на террасу. — Она в недоумении взглянула на Гизеллу, затем вновь на младшего сына. Чарльз крайне редко интересовался Труманом младшим, близнецом Александры.
В это время прибыла и сама Александра, высокая, как мужчина, и по-мужски самоуверенная. Иногда Гизеллу тревожила мысль о том, что Сандра может унаследовать не только вейловскую внешность, но и вейловский рост. Чарльз крепко обнял сестру, задержав ее дольше, чем следовало, в своих объятиях.
— Вижу, ты уже пропустил стаканчик? — сказала Алекс с лукавым огоньком в темных глазах.
— Хлебнул для храбрости. Я собираюсь подразнить льва в его клетке.
— Чарльз выпустил из объятий сестру, обернулся к Гизелле и сказал: — Иди, развлеки героя войны. — Слова его прозвучали резко, как приказ.
Гизелла повиновалась, а Сильвия упрекнула сына:
— Чарльз! Ты же знаешь, что он не любит, когда ты его так называешь.
— В таком случае скажи, чтобы он возвратил медали назад.
Гизелла помедлила на пороге открытой двери, ведущей на террасу, глядя в спину своего деверя. Ей так и не удалось до конца разобраться в своем отношении к этому человеку, который был очень похож на ее мужа и в то же время совсем на него не похож. Когда Гизелла впервые встретилась с Труманом Вейлом младшим на обеде, который давали Вейлы по случаю ее помолвки с Чарльзом, она заметила, как Тру следит за ней недобрым взглядом, и не могла понять, что она сделала этому незнакомому человеку, чтобы вызвать столь сильную неприязнь. В тот момент она подумала, что он, по-видимому, считает ее недостойной своего брата. Зато ее отец был необычайно доволен этим браком; Дитриха Хаузера беспокоило, что безупречная родословная его жены была несколько подпорчена ее браком с немецким промышленником. В предсвадебной суете — со свадьбой спешили, потому что родители Гизеллы уезжали в Германию, где им предстояло уладить кое-какие дела, связанные с поместьем ее бабушки, — у Гизеллы не было времени размышлять о брате мужа. А после свадьбы они с Чарльзом редко с ним виделись. Потом, сразу после событий в Пирл Харбор, Тру ушел добровольцем в морскую пехоту, что в то время здорово позабавило Чарльза.
Тру вернулся с войны похудевшим, но более спокойным, и в голосе его появилась властность. Злость, которую Гизелла чувствовала в нем по отношению к себе, преобразовалась во что-то другое. Что это было, Гизелла не могла определить, но в его присутствии чувствовала себя неловко. Как будто она разглядела в нем что-то такое, что ему хотелось бы скрыть от всех. Уж, конечно, она не поделится такой нелепой мыслью с Чарльзом, подумала она, рассеянно поглаживая бок. Бугорки на месте сросшихся ребер заставили ее вспомнить о поручении, которое дал ей муж.
— На Айво Джайма, — произнес Тру так тихо, что Гизелле показалось, что он разговаривает сам с собой, — я однажды снял снайпера, который уничтожал каждого десятого человека из моего отряда. Никто не мог его обнаружить. Он пробирался в свое гнездо и ждал, а затем отстреливал по два-три человека за раз и снова растворялся в джунглях. Его выдал запах пороха. — Тру повернулся к ней. — Какие у тебя приятные духи, Гизелла. Ну, расскажи, с каким грязным заданием послал тебя Чарльз?
Гизелла оперлась на перила рядом с ним.
— Ты никогда еще не удостаивал меня такой длинной беседой, Тру.
 
— Ты здесь, несомненно, по приказанию Чарльза. Иначе бы ты давно убежала. — Он внимательно осмотрел ее туалет. — Ведь это платье он выбрал ради меня? Должен признать оно мне нравится.
— Почему ты ко мне плохо относишься? — спросила Гизелла, искренне недоумевая. — Я тебе ничего плохого не сделала.
Тру так быстро отвернулся, что его сигарета оставила в воздухе искрящийся след.
— Бедняжка Гизелла. Что бы не задумал мой братец, у него ничего не выйдет. Отец приберег на сегодня собственный маленький сюрприз.
— Какой?
— Не знаю, но уверен, что Чарльзу он придется не по душе.
— А тебе?
— Хороший вопрос. Возможно. Как известно нам обоим, мой отец убежден, что я всегда поступаю правильно. В конце концов, как постоянно намекает Чарльз, именно отец нажимал на все кнопки, чтобы украсить меня этими медалями.
Насмешка в его голосе почему-то задела ее.
— Ты должен быть счастлив, что отец так сильно любит тебя.
— Сомневаюсь. Я думаю, что он любит во мне часть самого себя.
— Что в этом плохого?
— Ты достаточно давно знаешь нас, Вейлов, чтобы самой ответить на этот вопрос. — Он снова повернулся к ней. — Я готов, — сказал он, выбрасывая окурок за перила террасы.
— Готов?
— Готов поддаться твоему женскому обаянию. Разве не это приказал тебе муж?
— Тебе лучше знать своего брата, но ведь я-то совсем не такая женщина.
— Мне кажется, ты сама не знаешь, какая ты женщина. Ты мне напоминаешь Спящую красавицу из волшебной сказки. Хотелось бы мне оказаться поблизости в тот момент, когда ты, наконец, проснешься. Но это разобьет сердце старика. Он, видишь ли, по-настоящему тобой восхищается.
— Ваш отец? — удивленно воскликнула она. — Но почему?
— Потому что ему кажется, что ты такая же, как он. — Тру фыркнул, увидев выражение ее лица. — И кое в чем ты действительно на него похожа. Ты сильная, Гизелла. Сильнее, чем думаешь. И уж наверняка сильней Чарльза.
— И тебя сильней? — спросила она, не веря всей этой чепухе, но тем не менее довольная услышанным.
Руки Тру пришли в движение. У нее перехватило дыхание, но он всего лишь достал сигарету. Вспыхнула спичка, и в свете ее пламени она заметила выражение его глаз.
— Интересно, что ты думаешь обо мне, Гизелла.
— Думаю, что ты не джентльмен, — ответила она мгновенно.
— А Чарльз?
Она промолчала.
— Ты на самом деле считаешь, что тебе нужен джентльмен, дорогая моя невестушка? — Он придвинулся ближе. Ее охватило двойное чувство: инстинкт подсказывал бежать без оглядки, тогда как приказ мужа останавливал. Тру потянулся к ней и коснулся щеки тыльной стороной руки. — Интересно, — произнес он, — есть ли у тебя на примете какой-то конкретный джентльмен.
Она отпрянула, покраснев.
— Конечно, нет.
— Думаю, что я выбрал не ту волшебную сказку. Ты вовсе не Спящая красавица. Ты — Красная шапочка. Ну а я — Серый волк.
На сей раз она действительно сбежала. Он ухмыльнулся, наблюдая, с какой поспешностью она скрылась в гостиной.
Труман Вейл постучал ножом о бокал. Резкий звон хрусталя заставил прекратить все разговоры за обеденным столом. Он внимательно оглядел свое семейство, и в его глазах мелькнул знакомый Гизелле огонек жестокости, что заставило ее инстинктивно прикрыть рукой сломанные ребра.
— Налейте вина, — властно приказал он. — Я хочу предложить тост.
Дворецкий поспешно исполнил приказание. Гизелла тем временем наблюдала за мужем и его сестрой. Выражение их лиц напомнило ей момент в цирковой программе, когда при щелчке хлыста дрессировщика хищники замирают в голодном ожидании.
Она перехватила через стол насмешливый взгляд Тру и поняла, что настал момент сюрприза.
— Я удаляюсь от дел, — заявил Труман Вейл. — Пришло время переложить груз на плечи нового поколения. — Он поднял бокал. — Пью за Трумана младшего. Теперь бразды правления в твоих руках, сын.