Я тебя заберу (СИ)

— Значит, то, что он женат, тебя не смущает? — Коля будто и не слышит, что я ему говорю. — Сделала жене ребенка и прыгнула в койку к мужу!
— Коля! — Кошусь в сторону стены с дипломами.
Все, как назло, в легких деревянных рамах. Ни одной тяжелой.
— Меня ты к себе и на пушечный выстрел не подпускала. Правильную из себя строила. С принципами!
— Коля, у тебя Верочка, жена и еще гарем любовниц. Иди к ним! Хоть нотации читай, хоть трахайся.
— А я к ним не хочу! — Кравцова будто прорывает. Он стискивает меня в объятиях, целует в щеки, лоб, шею... Везде, где может дотянуться. — Я к тебе хочу. Тебя хочу! Как узнал, что ты с Шаталовым путаешься, чуть с катушек не слетел. Жену бросил, Веронику послал... Подыхаю без тебя.
— Ты сумасшедший! — Что есть силы, бью Кравцова в грудь. Пытаюсь вырваться. — Коля, у меня работа. Пациентка сейчас будет!
— Это моя клиника. Пусть проваливают! — Он тянет в стороны полы халата. — Ты должна быть моей.
— Коль... — Паника растет как снежный ком.
— Я разведусь с ней. Клянусь тебе! — шепчет Кравцов как безумный. — Ты же хотела развода. Хотела, чтобы я был только твой! Я буду! Прямо сегодня дам задание юристу, чтобы готовил документы.
— Остановись, пожалуйста. Успокойся. Мне не нужен твой развод. Я никогда тебя о нем не просила. Мне не нужно...
Дергаюсь вбок и почти выбираюсь из стального захвата. Но уже в следующий момент оказываюсь прижатой грудью к столу.
— Я тебя не отдам никому! — Коля тяжело дышит. Трется пахом о мой зад. Как пьяный. — Поняла?
— Кажется, да. — Хватаюсь за угол своего ноутбука.
Еще месяц назад я готова была разбить его о голову Марка, а теперь вынуждена спасаться от собственного босса.
— Умница, — хрипит Кравцов, расстегивая ширинку.
Но приложить его ноутбуком я не успеваю: Коля сам внезапно отлетает в сторону.
  
Глава 45. Якоря
 
 
Ревность — самая яркая приправа для чувств.
 
Но любовь в приправах не нуждается.
 
Марк
Кравцов даже не понимает, что происходит. Поднявшись, машет кулаками в мою сторону. Хлопает ресницами. Но от первого же удара под дых складывается пополам и хрипит.
В другой ситуации я бы не стал дальше марать руки. Охрана знает, как следует действовать. Воспитательная поездка на склад способна кому угодно вернуть голову на место. Но Кравцов совершил фатальную ошибку. Он попытался изнасиловать не какую-то незнакомую мне женщину, а Лизу. Такое не прощаю.
— Ну что. — Закатываю рукава. — Поучимся просить прощения? Начинай!
Я сам заставляю его выпрямиться, встряхиваю, приводя в чувство. И бью.
Вначале обрабатываю лицо. Качественно! Чтобы минимум пару недель каждое зеркало напоминало, какой он придурок. Потом работаю по корпусу.
Дико хочется спустить пар — позволить мудаку хотя бы коснуться меня, разозлить еще сильнее. Но, не желая пугать Лизу полноценной дракой, ограничиваюсь короткой серией крученых по болевым точкам. По коленям, грудине и бедрам.
Прерываюсь, лишь чтобы заглянуть в глаза.
— Подсказываю, если ты до сих пор не понял. Первое слово «Прости»! Желательно четко и громко. — Поворачиваю эту отбивную к Лизе. — Давай!
— Я... Это... — Дебил и не пытается облегчить себе страдания.
— Кто ты, она и так знает! — Заламываю левую руку за спину, вынуждая опуститься на колени.
Моя смелая девочка сдается первой:
— Марк, не нужно. Хватит. Пожалуйста.
Она вклинивается между нами, тянет меня за локоть. С отвращением смотрит на урода.
Может, если бы лишь видел последнюю сцену, я бы и отпустил. Вызвал бы Злотникова с группой зачистки, а сам занялся Лизой.
Но благодаря камере в коридоре и ее чувствительному микрофону, я слышал все! От грязных оскорблений до пошлых намеков. От дурацких обещаний до жалобных просьб.
Слышал своими ушами! С той самой секунды, как Кирилл сообщил о госте в кабинете.
На этой мысли заставляю себя сделать медленный вдох и еще более медленный выдох. Нельзя даже думать о том, что случилось бы, задержись я на парковке.
 
— Давай. Два слова. «Прости меня, мудака», — приходится подсказать, потому что Кравцов все еще молчит.
— Это три! — с кровью выплевывает он.
— Да я смотрю, ты цифры знаешь! Может, и слова как-нибудь вспомнишь? Правильные!
Не обращая внимания на протест Лизы, разворачиваю этот кусок дерьма в свою сторону и снова бью.
— Сука. Я ментам тебя сдам... — схватившись за бок, скулит придурок.
— Не хочу тебя разочаровывать, но вначале ты извинишься перед моей женщиной... Перед матерью моего сына! — произношу с ударением. — А потом поползешь домой. К жене! Будешь зализывать раны и рассказывать, как сильно ее любишь.
В последнем я не сомневаюсь. Именно жена Кравцова — настоящая владелица акций клиники. Не знаю, какую командировку он придумал для нее, чтобы неделю жить отдельно, только аудиозапись со сказочкой о разводе однозначно будет стоить дороже сломанных ребер и разукрашенного фейса.
— Перед матерью сына?.. — Лицо Кравцова вытягивается.
— Дошло наконец? — Присаживаюсь рядом на корточки.
Так и хочется приложить еще разок, чтобы услышал и про «мою женщину».
— Что за... Лиза, он отец твоего мелкого?
Смертник пробует привстать и тут же падает обратно. Уже без моей помощи. Сам! От взгляда Лизы.
— Это правда. Марк — отец Глеба. — В голосе моей девочки нет и тени сочувствия. Тигрица, готовая порвать за своего ребенка.
— Да вы тут все охренели!
Словно забыв, что еще не извинился, Кравцов резко вскакивает. Прикрывая грудь, щемится к двери, однако ему не хватает пары секунд.
— Мы, кажется, не закончили. — Перегородив путь, достаю из кармана телефон и вызываю Злотникова.
— Пусти... — Гондон затравленно смотрит на меня, на трубку, постепенно во взгляде загорается понимание.
— Обязательно отпущу. И даже передам в заботливые руки.
Я одергиваю на нем пиджак, поправляю рубашку. Салфеткой, которую протянула Лиза, кое-как стираю с лица кровавые пятна.
— Если бы я знал... — в ужасе пытается мычать Кравцов.
Но Кирилл оказывается быстрее. Открыв дверь, он бегло обводит взглядом место событий, с дежурной улыбкой кивает Лизе. И без лишних реверансов берет под мышку свой помятый груз.
— Боже... — шепчет моя девочка. И, как только захлопывается дверь, бессильно опускается на пол.
— Прости, что опоздал. — Падаю рядом и бережно пересаживаю Лизу на свои ноги.
— Ты его чуть не убил.
— Не убил же.
— Так... Это неправильно.
— Считаешь, лучше было прочесть лекцию о том, что нельзя насиловать женщин? — Глажу по спине. Целую в висок.
— Нет. — Лиза дергается. Будто хочет что-то убрать, начинает рукавом халата тереть лицо.
Жест получается красноречивым. От него так и разит стыдом вместе с брезгливостью.
— Извини, что тебе пришлось это увидеть! — Еле сдерживаюсь, чтобы не броситься за ублюдком. — Такие, как он, не понимают слов.
— Я бы смогла защититься. — Лиза смотрит в сторону стола.
— Родная, ноутбук — так себе орудие убийства, — догадываюсь, на что она намекает.
— У меня не было ничего другого. — Опускает плечи.
— Понимаю. Надо это исправить. — Я убираю с ее лба выбившиеся пряди и прижимаю Лизу к груди.
— Приставишь ко мне одного из своих головорезов? — Зарывшись носом в отворот моей рубашки, она жадно вдыхает. — Пациентки будут против.
— Зачем кого-то приставлять? Уверен, ты способна справиться самостоятельно.
— Тогда... как ты собираешься это исправлять?
— Просто. Я подарю тебе биту.
— Биту? — Она прыскает со смеху. — Серьезно?
— Абсолютно!
— Шаталов... — Лиза облизывает губы и тянется ко мне. Впервые без издевки во взгляде. Без шального огня или ненависти. — Ты невозможный мужчина.
  
Глава 46. По горячим следам
 
 
Чем выше ставки, тем меньше принципов.