Клан Одержимого (СИ)

Теперь пришла очередь японца изумиться. Он спросил говорю ли я по-японски, но я ответил, что знаю только это слово.
Японец довольно поклонился, оставил нас со Станиславом и ушел распоряжаться матросами.
Я пока отпустил нового члена нашей команды попрощаться со своими друзьями.
Я спросил нужно ли ему забрать свои вещи, но он повел большим пальцем под своим широким поясом и ответил
— Нам казакам собираться — только подпоясаться.
— Где-то я такое уже слышал, — вмешался Аарт, все это время молча наблюдая наше общение с японцем.
Через некоторое время на корабле началась непонятная суета и по обрывкам разговоров мы поняли, что доктор Сьеса Лион пожелал посетить наш корабль.
Его встретил Тосунака.
Он взошел на борт и завидев нас тут же направился в нашу сторону.
— Сеньора Элайна, Ваша Светилось. Мои глубочайшие извинения. Мне рассказали, какая опасность вас подстерегала на моем корабли. Я прошу прощения от всего сердца, на этих словах он снял широкополую шляпу с пером, сделал па, глубоко поклонился и застыл в поклоне, ожидая реакции девушек.
Моряки вытаращили глаза. Хозяин, царь и главное божество на корабле никогда и никому не кланялся при них.
Тосунака грозно оглядел матросов, потом встал на колени, и, сложив особым образом ладони, поклонился в пол по-японски.
Остальные матросы в ту же секунду так же склонились, повернувшись к нам.
Мои спутники повернулись лицом к маркизе и опустили головы.
Только я остался в прежней позе.
Мне было смешно наблюдать за этими сословными условностями, но похоже, что людям было чрезвычайно важно продемонстрировать свое место в социуме таким образом.
Как хорошо, что октябрьская революция большевиков отменила всю эту хрень у нас в России, еще сто лет тому назад. Или отменит через триста пятьдесят.
Маркиза неободрительно восприняла мою улыбку. Она нахмурилась.
Получалось, что я принимаю поклоны присутствующих на равных с ней.
Элайна дернула меня за мизинец. Сначала я посмотрел на нее с недоумением, но потом поняв, что от меня требуется воскликнул:
— Ах, да! Простите маркиза де Альба, — я поклонился и посмотрел ей в глаза исподлобья.
Теперь маркиза была довольна.
Голоса и шум работы вокруг смолкли. Были слышны крики чаек и шум волн, бьющихся о борт.
— Не могу сказать, что мне понравилось гостеприимство вашего капитана.
К моему удивлению, от знакомой мне Дарии не осталось и следа, она стала надменной. Вздернув свой прекрасный носик и посмотрев на всех свысока, маркиза высокомерно продолжила:
— Доктор, вы могли бы подбирать людей на службу тщательней.
— Да Ваша Светилось, вы правы! — ответил Сьеса Лион все еще стоя в поклоне.
— Но я не могу не отметить мужество и самоотверженность команды, защищавшей корабль и сохранившей вам верность. Я прощаю, вас Доктор.
На этих словах Сьерра распрямился и продолжил:
— В знак, того что я осознаю, какой урон мог быть причинен дочери моего дорого друга, вашего отца герцога Альба, я хочу вам подарить любой из моих кораблей, который вы только пожелаете. Выбирайте маркиза!
Он широко повел рукой за спиной указывая на то, что большинство кораблей на рейде составляли его эскадру.
— Пожалуй, мне вполне подошла бы «Сеньора де Анточа», на борту которой мы сейчас находимся.
— Отлично! Старший помощник Клейн! — к нему подскочил малый, который встречал нас вчера ночью на палубе, — Вы назначаетесь капитаном. Напишите в судовых документах, что с сегодняшнего дня владельцем «Сеньора де Анточа» становиться Ее светлость герцогиня Альба. При этом, я продолжу выплачивать жалование команде корабля. Также я буду оплачивать стоянки в портах в ближайшие три года.
— Ну что же, нам всем пора выходить в поход. Мы и так задержались. Мое почтение Ваша Светлость. Хорошего плавания господа.
На этих словах он развернулся и потопал в сторону борта с которого поднимался.
Меня эта ситуация очень задела. Чертовы сословия. Я почувствовал всю мерзость классового разделения.
А разве мы не заслужили благодарности. Разве мы с Аартом не рисковали своим жизнями спасая совсем недавно корабль?
 
Разве Элайна не натерпелась не меньше, чем маркиза.
Но в данный момент мы быль для них чернью.
И если маркизу Дарию я еще мог понять — она так воспитывалась и не видела другого отношения к себе до последнего времени, то доктора понять не мог.
Ученый видел в жизни много. Он вращался во всех слоях и должен был хорошо понимать, что мы тоже люди.
Он бывал и портах, и в дворцах, и в кабаках. Мог бы и нам сказать пару слов благодарности.
Будто услышав мои мысли, доктор остановился. Оглянулся и посмотрел мне в глаза. Я впервые увидел там искры гнева и презрения. Я смотрел ему в глаза и не мог понять, чем вызвана его реакция. Я запомнил это взгляд надолго.
Только спустя много месяцев я понял, что именно заставило его оглянуться.
— Доктор что нам делать с этими сеньорами. Может заберете их себе? — Аарт показал на троих связанных помощников предыдущего капитана.
Сьеса Леон перевел взгляд с меня на Аарта, потом на моряков.
— В море закон один — капитан. За то, что они беспрекословно выполняли команды своего капитана, наградите их бутылками лучшего рома на корабле, каждому по одной, — эти слова шокировали меня не меньше его взгляда.
— И пусть выпьют за мое здоровье.
Он сделал паузу посмотрел в небо, потом твердо произнес.
— А вот за то, что посмели прикоснуться к девушкам, которые являются моими гостьями, выбросить их за борт со связанными за спиной руками. Конечно после того, как они выпьют свой ром.
Доктор Сьеса Леон со своими лучшими солдатами покинул корабль. Леопольд был отбуксирован и сдан властям Бриэля на суд.
Проводив доктора, мы поздравили Дарию с приобретением транспорта и вернулись в свои каюты.
Все тела погибших были передан для погребения ганзейцам.
Наш новый капитан не желал терять времени.
Корабль «Сеньора де Анточа» быстро привели в порядок, команда знала свое дело.
Мы вышли в море в этот же день. Хоть на восемь часов позже запланированного времени.
Отужинав у себя в каютах, мы больше не выходили до утра
Что именно случилось с троими моряками, которых приговорил Сьеса Леон я так и не узнал. Но одно могу сказать точно — мы их больше не видели и ничего о них не слышали.
Их больше не вспоминали, будто и не было их вовсе.
Мы шли в Рим десять дней под полными парусами. Погода нам благоволила и больше приключений с нами не случалось.
Чтобы скоротать время я часто упражнялся со Станиславом и Аартом в фехтовании и стрельбе из пистолей. За нами часто наблюдали Дария и Элайна.
Элайна проявляла неподдельный интерес к нашим занятиям. Она часто просила дать ей пострелять, и к концу путешествия она попадала в яблоко на моей голове с двадцати шагов.
Себастиан отдохнув, почти полностью залечил свое ранение. А Андреас оказался поэтом и день за днем писал в толстую тетрадь стихи.
Матросы на корабле относились к нам и новой владелице корабля с большим почтением.
Своими действиями во время абордажа мы заслужили твердое уважение у морской братии.
И теперь наши внутренние страхи, перетёртые в те минуты в готовность драться за свою и чужую жизни, работали на нашу славу и репутацию.
Умение бросаться на помощь во время опасности ценятся в мужском кругу не меньше, а даже больше богатства.
Со временем я простил маркизе ее высокомерие, потому что как только доктор сошел с корабля, оно испарилось и от него не осталось и следа.
Она снова стала свойской девчонкой не брезгующей общением с простыми людьми.
По вечерам мы танцевали, музицировали и пели. Из нашей каюты часто доносился смех и звуки беспечной молодости.
Станислав оказался очень артистичным исполнителем на даулях — казацкой гитаре. Мы проводили времени в каюте бывшего капитана Клейн любезно разрешил перетащить нам играть на клавесине.