Маргаритки

Фредрика замерла.
— Во-первых, у него имеются травмы, ставшие непосредственной причиной смерти и полученные вследствие первого удара. Однако мы зафиксировали также повреждения в области спины, брюшной полости и шеи, нанесенные непосредственно за первым ударом, а именно сдавление тканей. Я бы предположил, что злоумышленник просто переехал потерпевшего задним ходом, пока тот лежал на дороге.
К горлу подступила тошнота: Фредрике пришлось напрячься, это было именно то, чего она не хотела слышать.
Она глубоко задышала.
— То есть вы хотите сказать, это не было несчастным случаем?
— Именно это я и хочу сказать, — ответил судмедэксперт.
Фредрика напряглась. На них свалилось расследование еще одного убийства. Что за черт.
Алекс и Юар вернулись ранним вечером. Петера разозлило, что Юар прошел к себе в кабинет, ни слова не сказав о том, как прошла поездка. Он решительно встал из-за стола и вошел к Юару.
— Как все прошло на Экерё? — спросил он, не поздоровавшись.
Он скрестил руки на груди, стараясь выглядеть равнодушным.
— Хорошо прошло, — отозвался Юар, на мгновение задержав взгляд на Петере, стоявшем в дверях.
— Нашли что-нибудь?
— Да так… — Юар начал перебирать бумаги. — Не знаю, что мы вообще искали. Хотя… да, можно утверждать, что кое-что мы нашли.
Щеки у Петера загорелись.
— Например? — спросил он сквозь зубы.
— Например, подвал, подтверждающий слухи о том, что Якоб Альбин был причастен к укрывательству беженцев.
Петер растерянно кивнул.
— Мы с Фредрикой тоже раскопали пару важных деталей.
Юар улыбнулся, но не посмотрел на Петера и не спросил, что же они нашли.
— Вот и хорошо, — только и сказал он. — Тогда вы, наверное, познакомите нас с вашими новостями на следующем совещании в «Логове льва»?
Петер молча вышел из кабинета.
Такого заносчивого напарника у него еще не бывало. Этот тип даже высокомернее Фредрики — Петер до сих пор помнил, с каким скрипом они притирались друг к другу. Если бы она держалась чуть естественней и без этих понтов, но нет. Она, конечно, хорошенькая, что есть, то есть, а толку-то?
Теперь Петеру пришлось еще труднее. В отличие от Фредрики Юар настоящий полицейский и отличный следователь. По идее они должны были бы сработаться. По какой-то неизвестной причине пару лет назад было принято решение, что в полиции теперь нужны штатские следователи. Петер считал это пощечиной профессиональным полицейским, поэтому сильно удивился, когда, придя в группу Алекса, узнал, что в ее составе есть гражданский специалист. С тех пор прошло некоторое время, и Фредрика больше уже не поднимала такого шуму, как поначалу. Сначала она возникала по каждому поводу, и кроме того, ей отводилась несоразмерно большая роль в некоторых расследованиях. Петер уже собрался напрямую обсудить это с Алексом — что у нее не всегда хватает компетентности, — но потом она забеременела и сильно переменилась.
Он не мог сдержать улыбки при мысли о том, что она ждет ребенка: в Управлении ходили кое-какие слухи о том, кто был его отцом. Женатый мужик, гораздо старше ее. Впервые услышав это, он заржал и заявил, что готов биться об заклад, что это не так. Да никогда не будет правильная фрекен Бергман таскаться за чужим мужем. Никогда. Но впоследствии Петеру пришлось признать свою ошибку. «В тихом омуте черти водятся», — как говаривал его дед, любивший порассуждать вслух о сущности таких вот тихонь, как Фредрика.
— Есть минутка? — спросил он, постучав в открытую дверь кабинета Фредрики.
Она вздрогнула от неожиданности, но, увидев его, не сдержала улыбки.
— Заходи, — пригласила она.
Ее особенная улыбка и длинные темные волосы не раз возбуждали бурные фантазии Петера. То, что она сейчас беременна, дела не меняло.
Он проскользнул в кабинет и сел напротив Фредрики.
— Нашла что-нибудь? — небрежно спросил он.
— О да, — ответила она и с довольным видом вытащила стопку бумаг из пластиковой папки. — Я накопала довольно много об участии Якоба Альбина в делах беженцев. Кроме того, есть данные о том, что он был членом группы помощи молодым праворадикалам, вышедшим из своих организаций. Группа до сих пор существует и состоит из полицейских, социальных работников, а также представителей различных диаспор.
 
Она подвинула документы Петеру.
— Круто, — произнес он безразличным тоном, досадуя, что сам не знал об этой группе помощи, — ему ведь нравилось работать с делами такого рода.
— Я уже связалась с ними, — продолжала Фредрика, — и они подтвердили: Якоб Альбин активно участвовал в их работе. Более того, он был одним из организаторов проекта, которому сейчас уже около двух лет.
Петер присвистнул:
— И некоего господина по имени Тони Свенссон это настолько возмутило, что он принялся рассылать письма с угрозами.
— Тони Свенссон? — удивилась Фредрика. — Так его зовут? Того, кто посылал эти мейлы?
Петер кивнул, довольный:
— Да, по информации криминалистического отдела и интернет-провайдера «Комхем», отправителя зовут именно так. Нам удалось выяснить IP-адрес, с которого ушло большинство сообщений, он принадлежит ему.
— То есть там замешан не только он? — переспросила Фредрика. — Я правильно понимаю, что угрозы приходили и с других сетевых адресов?
— Другие зарегистрированы на библиотеку в Фарсте и на магазинчик «Севен-Элевен» на Сёдермальме, а не на частное лицо. Вполне логично, что этот Тони рассылал письма из разных мест. Содержание-то их одинаковое, стало быть, и отправитель тот же самый.
Фредрика задумчиво кивнула.
— Я еще не читала всех сообщений, не дашь мне экземплярчик распечаток?
— Разумеется.
— Что мы знаем о Тони Свенссоне? На него есть что-нибудь в полиции?
Лицо Петера расплылось в широкой улыбке.
— Вот уж не ждал от тебя такого вопроса! — Он торжествующе выпрямился на стуле. — Тебе что, неизвестна организация под названием СН?
Вернувшись с Экерё вместе с Юаром, Алекс собрал всех на совещание в «Логове». У него потеплело в груди, когда Петер стал докладывать о человеке, отправлявшем угрозы Якобу Альбину. Нет, Петер все-таки отличный следователь, когда не валяет дурака.
— Тони Свенссон родился и вырос в Фарсте, — рассказывал тот. — Сейчас ему двадцать семь, и в первый раз он познакомился с полицией в двенадцатилетнем возрасте. Магазинные кражи и порча имущества. Полиция Южного округа вела его вместе с социальными службами до совершеннолетия. Две отсидки, первая в семнадцать лет, когда парень чуть не забил до смерти отчима.
— Ага, — уныло отозвался Алекс. — Погоди, попробую догадаться: отчим избивал мать?
— Нет, — ответил Петер. — Отчим отказался дать ему три тысячи для поездки на Ивису.
— Ух ты, — удивился Алекс. — Крутой, значит?
— Да, — подтвердил Петер. — Второй раз его судили за групповое избиение парня. Когда от его побоев на парне не осталось живого места, Тони завершил веселье, разбив ему о голову бутылку из-под вина. Осколком бутылки он отрезал…
— Пожалуйста, — прервала его Фредрика, побледнев. — Давай ты такие подробности потом как-нибудь расскажешь.
Смущенная, она прикрывала рукой живот, словно ждала, что вот-вот кто-то ворвется в дверь с разбитой бутылкой и нападет на нее или ребенка.
Петер торопливо продолжил, немного досадуя, что не может перечислить все детали.
— Хорошо, — сказал он. — Кроме того, ему было предъявлено обвинение в изнасиловании с отягчающими обстоятельствами, но прокурор был вынужден закрыть дело за недостатком доказательств, поскольку девушка отказалась давать показания. Как всегда, — добавил он.
— Возможно, ее запугали, — вставил Юар вполголоса, как бы боясь помешать, но понимая, что все равно помешал.
Петер сжал кулак под столом и продолжал говорить, будто бы не услышав реплики Юара.
— Кроме того, Тони Свенссон был причастен к ряду краж и взломов, а также подозревался в ограблении. И на закуску вот что: он известен как правый экстремист и много лет состоит в неонацистской организации «Сыны народа». СН — та самая аббревиатура, которой подписаны угрожающие мейлы Якобу Альбину.