Маргаритки

Неловкими пальцами он нашарил в мобильном номер Пии. Тяжело дышал, пока шли гудки. И наконец раздался ее голос:
— Пия. Слушаю.
В груди сделалось жарко. Сейчас она принадлежит кому-то другому, серьезному. От слова «серьезный» Петера тошнило. Что оно вообще значит?
— Привет, это я, Петер.
Голос прозвучал жалобно. Жалобней, чем он рассчитывал.
Она долго молчала.
— Привет, Петер.
— Как дела?
Он откашлялся и попытался подпустить бодрости в голос. Где-то в глубине души он, конечно, знал, что дурно поступил с ней, но сделанного не изменить, даже если теперь начать ходить вокруг нее на задних лапках.
— Все хорошо, спасибо, — ответила она.
Выжидающим тоном.
Петер решил спросить напрямик.
— Послушай, не могла ли бы ты мне помочь в одном деле, — сказал он, понизив голос, вдруг испугавшись — может, Юар настолько чокнутый, что остался подслушивать под дверью?
Он слышал звук ее дыхания в трубке. Она была прекрасной любовницей — кровь кипела в жилах, возбуждения было не остановить. Какой черт его попутал, что он все так испортил?
Из коридора послышался смех Юара и вернул Петера в настоящее.
— Хорошо, я слушаю, — сказала Пия чуть мягче.
— Юар Салин, — произнес Петер. — Знаешь такого?
Тишина.
— Это наш новый сотрудник, — продолжал Петер, — по всей видимости, он работал раньше у вас. У меня с ним возникло несколько проблем, и я бы хотел, чтобы его кто-нибудь проверил. Просто посмотреть, нет ли на нем чего интересного.
Он услышал, как Пия сделала вдох.
— Петер… какого черта?
— Большой работы не требуется, — поспешил заверить ее он.
Она сухо рассмеялась, он так и видел, как она качает головой, как развеваются ее светлые волосы.
— Не требуется? — повторила она злым голосом. — Как замечательно!
— Я не имел в виду, что… — начал было Петер, удивленный ее реакцией.
— Хватит уже, — прошипела она.
Он заморгал, совсем сбитый с толку, но ничего возразить ей не успел.
— Ты думаешь, я не знаю, к чему ты клонишь? — Неожиданно в ее голосе послышались чуть ли не слезы. — Хватит уже, Петер, — сказала она, — прекрати.
И добавила то, от чего время остановилось:
— Юар — первый мужчина за многие годы, с которым у меня по-настоящему все хорошо. Мы ищем квартиру и хотим съезжаться. Он прекрасный мужчина и замечательный человек. А ты мне тут устраиваешь…
Вот оно как. Бешенство взорвалось в нем, хлынуло через край, грозило свести с ума. Значит, он неделю за неделей находился рядом с этим ублюдочным психопатом, и все время, все время тот его опускал. Это Юар настучал в отдел кадров о рогаликах, это Юар спит с его бывшей.
— Тебе лучше отстать от меня и жить дальше, — вздохнула она, когда он замолчал. — Для твоего же блага.
Он сгорал от стыда. Сказать ей, будто он понятия не имеет, что Юар — ее новый бойфренд — так ведь не поверит ни за что!
— Забудь, что я звонил, — бросил он и нажал «отбой».
А потом сидел за столом и ждал, пока бешенство уляжется.
Мухаммед Абдулла приехал в Швецию более двадцати лет назад. Режим Саддама Хусейна сделал его дальнейшую жизнь в Ираке невозможной — так объяснил он Фредрике и Алексу, когда им удалось уговорить его впустить их в квартиру.
Жилище Мухаммеда и его супруги было довольно просторным для двух человек: дети уже поселились отдельно.
— Но они живут рядом, — добавил Мухаммед довольно.
Жена принесла кофе и печенье. Алекс осмотрелся. Занавески, тщательно подобранные по цвету к скатертям и картинам. И какой-то непонятный сладкий запах.
Заметив, что Мухаммед немного расслабился, Алекс воспользовался представившейся возможностью.
— Мы, собственно, только хотели узнать, что именно хотел Якоб Альбин, когда он связался с вами, — доброжелательным тоном поинтересовался он.
Мухаммед побледнел.
— Я ничего не знаю, — сказала он и покачал головой, — ничего.
— Конечно, — мягко отозвался Алекс. — Никто в полиции не считает, что вы каким-либо образом причастны к тому, что произошло.
Он отпил кофе.
 
— Скажите, а вы часто общались с Якобом Альбином? — вежливо спросила Фредрика.
— Нет, — отозвался Мухаммед. — Один-единственный раз. Он позвонил мне. Затем мы встретились. Это был один-единственный раз.
Алекс шестым чувством уловил, какая это ценная информация. К тому же и Мухаммед явно тоже считал ее важной. Но ему было страшно. Очень страшно.
Наконец он сдался. Немного откинулся назад на диване, взгляд его забегал.
— Это только слухи, — тихо сказал он.
— Что за слухи? — спросила Фредрика.
— Что есть иной, новый способ попасть в Швецию для людей, оказавшихся в беде.
Вернулась жена, принесла еще печенья. Пока она была в комнате, никто не произнес ни слова.
— Вы знаете, как сегодня обстоят дела, — помедлив, произнес он. — Иногда, чтобы попасть в Швецию, приходится заплатить до пятнадцати тысяч долларов. У многих из нас, беженцев, нет таких денег. Когда я приехал сюда, все было по-другому. Европа была другой, и пути сюда были другими. Но я слышал от сына одного моего доброго друга в Ираке, что он решил перебраться в Швецию на других условиях.
Алекс наморщил лоб.
— И что же это за условия?
— Иные условия, — повторил Мухаммед. — Переезд по идее должен стоить меньше, и получить вид на жительство тоже должно быть проще.
Он глубоко вздохнул, потянулся за чашкой с кофе.
— Но это очень строгая публика.
— Кто?
— Те, кто занимается такой контрабандой людей. Там очень жесткие правила, и тех, кто их нарушает, могут ждать очень серьезные последствия. Если кому-нибудь проболтаешься. Поэтому-то я ничего не хотел рассказывать, пока сын моего друга не добрался до Швеции.
— Он еще не приехал? — осторожно спросила Фредрика.
Мухаммед покачал головой.
— Однажды утром он просто исчез, — так мне сказал его отец. — С тех пор прошло две недели. И он до сих пор не доехал. Хотя, может, он скрывается.
— Но он должен был обратиться в Миграционную службу? — предположил Алекс.
— Может, он именно так и поступил, — согласился Мухаммед, — но он не дал о себе знать.
— В Ираке у него осталась семья? — спросил Алекс.
— Невеста, — ответил Мухаммед. — Они собирались пожениться, но что-то заставило его заторопиться. Он и ей ничего не сказал.
— Вы уверены, что он вообще покидал Ирак? — задумчиво проговорила Фредрика. — Может, с ним что-нибудь случилось в Ираке?
— Все может быть, — ответил Мухаммед уклончиво. — Но я так не думаю. Сейчас не так, как прежде, все, что с людьми происходит, становится известно. Если бы его похитили или с ним что-нибудь еще случилось, мы бы знали.
Алекс задумался.
— Почему Якоб Альбин решил позвонить именно вам? Он знал, что у вас есть такие сведения?
Лицо Мухаммеда сделалось непроницаемым.
— Я знаю некоторых людей, — помедлив, продолжил он, и Алекс понял, что попал точно в цель. — Якоба Альбина интересовали именно мои связи. Тогда мы и заговорили обо всем этом, я сам ему все рассказал.
— Якобу об этом раньше ничего не было известно?
— Нет. Эти сведения он получил от меня, после того как позвонил мне и мы договорились о встрече. — Вид у Мухаммеда стал чуть ли не гордым.
— А кстати, что у вас за связи? — полюбопытствовал Алекс нарочито небрежно.
— Люди, которые могут помочь попасть сюда другим способом, — тихо сказал Мухаммед и посмотрел на свои руки. — Сам я ничем таким не занимаюсь, я только знаю, кому можно позвонить.
Коллеги Алекса из уголовной полиции родную мать бы продали, только бы выйти на таких людей, но он решил не сдавать им Мухаммеда. Пусть ищут сами.
— Вы думаете, что это каким-то образом связано со смертью священника? — поинтересовался Мухаммед.
— Может быть, — ответил Алекс. — Мы не знаем. И лучше бы вам не распространяться о том, что мы здесь побывали.