Маргаритки

Мухаммед пообещал хранить молчание и налил гостям еще кофе.
— Надеюсь, что у вашего друга все образуется, — сказала Фредрика, когда некоторое время спустя они уже стояли в дверях, собираясь обратно в Управление.
Мухаммед был явно встревожен.
— Да, я тоже надеюсь. Хотя бы ради Фарах.
Фредрика замерла.
— Ради кого?
— Ради Фарах, его невесты. Она там, в Багдаде, наверняка с ума сходит. — Он печально вздохнул. — Удивляюсь просто, как такое возможно. Как может человек просто взять и исчезнуть с лица земли?
Перед тем как разойтись на выходные, они провели итоговое совещание в «Логове». Петер и Юар еще дописывали протокол допроса, когда Алекс позвал их. Если бы взглядом можно было убить, понял он, то Юара бы давно уже не было в живых. Взгляд Петера излучал не виданную Алексом ненависть. Что тут еще могло стрястись?
— Все дерьмо выплыло наружу, — взволнованно сказал Алекс. — И журналисты, чтоб им всем провалиться, уже все решили: священник не совершал самоубийства, а был убит правыми экстремистами за свои взгляды на проблему беженцев, самую животрепещущую на настоящий момент.
Он замолчал.
— Это правда? Тони Свенссон — тот, кого мы ищем?
— Эту версию, без сомнения, стоит проработать, — задумчиво сказал Юар, — но я не уверен, что убийца обязательно Тони Свенссон. Вокруг него есть довольно много интересных персонажей.
— Например? — спросил Алекс.
— Я подобрал кое-какие материалы после допроса, — просто ответил он. — Знакомый в угрозыске помог, они ведь к этим парням уже давно присматриваются, так как там опасаются, что они — часть хорошо организованной преступной группировки. Тони Свенссон — главарь шайки, но под ним, вернее вровень с ним, есть и другие, с солидным криминальным прошлым. Один из них, к примеру, спец по взломам. Он мог проникнуть в квартиру к супругам Альбин незамеченным средь бела дня. А у другого есть хорошие возможности раздобыть оружие.
— Но ведь их застрелили из пистолета, принадлежавшего Якобу Альбину, — возразил Алекс.
— Верно, — ответил Юар. — Но, возможно, им потребовалось оружие, чтобы угрожать супругам в квартире.
Алекс задумался, искоса глянув на Петера. Было видно, что тот впервые слышал доводы Юара. Поэтому Алекс обратился к нему:
— Петер, ты вот сам вел допрос. Какое твое первое впечатление?
— Очень возможно, что все так и есть, — с напряжением в голосе сказал он, и Алекс увидел, как на шее у него вздулись жилы.
Петер поднялся и кивнул в сторону Юара:
— Ты закончил или как? У меня тоже кое-что есть.
И вот на белом экране позади него появилась фотография — первый слайд.
— Это Ронни Берг, — громко произнес Петер. — Именно он порвал с шайкой «Сыны народа», и именно из-за него у Якоба Альбина возник с ними конфликт.
Он торжествующе посмотрел на Юара. Лицо того даже не дрогнуло.
— Я решил потолковать с ним во второй половине дня, — продолжал Петер, — и он поделился интересной информацией.
— Ты ездил один? — спросил Алекс.
Петер вздохнул.
— Да, — сознался он, — я решил, что это обсуждать не обязательно.
Но такие вещи обязательно полагалось обсуждать. И Алекс знал, что Петеру это известно. На проведение допросов всегда нужно было получить добро от Алекса.
— Единственным условием, которое Якоб Альбин поставил Ронни, — продолжал Петер, — было то, чтобы он незамедлительно порвал со всей уголовщиной. Но, очевидно, это оказалось не так просто.
— Вот как? — Алекс приподнял бровь.
— Устав группы помощи довольно прост, — сказал Петер. — Они готовы оказать помощь любому, желающему вернуться на путь истинный, но требуют завязать со всякой преступной деятельностью. Вот что имел в виду Тони Свенссон, говоря об ответной услуге, которую Якоб потребовал от Берга взамен.
Он набрал воздуха и показал еще один снимок.
— Ронни Берг, бывший взломщик, получил наводку на одно крупное дело, обещающее огромные деньги, и решил во что бы то ни стало провернуть его в одиночку. Но «Сыны народа» прознали о его планах и устроили Ронни темную. Именно тогда Ронни Берг решил выйти из банды и обратился в группу помощи. Он разыграл глубокое раскаяние и притворился, что больше не разделяет ни их взглядов, ни целей.
 
— И ему поверили? — спросила Фредрика.
— Да, поверили, — сказал Петер. — Во всяком случае, сначала. Но после все осложнилось. «Сыны» решили сообщить группе помощи, что опекаемый ими парень вовсе не собирается порывать с преступной жизнью, в результате чего Якоб Альбин принял решение больше с ним не связываться.
— И Ронни вернулся к «Сынам народа»? — спросил Алекс.
— Вовсе нет, — ответил Петер. — Вместо этого он все поставил на одну карту, решил провести налет как можно быстрее и после уехать из страны. Но Якоб Альбин догадывался о его намерениях и дал знать одному из полицейских, тоже входивших в группу помощи, а тот, в свою очередь, оповестил своих коллег.
Петер выглядел довольным.
— И где он сейчас? — растерянно спросила Фредрика.
— В Крунуберге, в следственном изоляторе.
— Так это он рассказал всю эту историю? — удивился Алекс.
— Он рассказал столько, сколько хотел, — произнес Петер. — Остальное я выяснил у того полицейского из группы помощи, которого оповестил Якоб Альбин.
Алекс тихо барабанил пальцами по столу.
— Что говорит Ронни Берг о Якобе Альбине? — спросил он.
— Ненавидит его.
— У него есть алиби на время убийства?
— Да, он уже тогда был арестован. Ограбление, провалившееся с треском, он совершил еще на прошлой неделе. В четверг, кажется.
— Получается, за много дней до того, как застрелили Якоба и его жену, — задумчиво сказал Алекс. — Достаточно времени, чтобы спланировать и организовать двойное убийство.
Петер покачал головой.
— Чисто теоретически — да, — сказал он со вздохом. — Но практически? Нет, не думаю. У Ронни Берга нет таких связей. Особенно когда он лишился поддержки и защиты «Сынов народа».
Фредрика не отводила своих темных глаз от блокнота, а Юар сидел с застывшим выражением лица. Что не ускользнуло от Алекса.
— Я не верю в это, — сказала Фредрика с нажимом, которого Алекс уже давно не слышал.
— Во что ты не веришь? — спросил он.
— В версию о правых экстремистах, — заявила она, и глаза ее блеснули. — Я вам говорила уже сегодня, Алекс, что все это выглядит как-то слишком изощренно. Не так-то просто проникнуть к человеку и выстрелить в голову, да еще так точно. Добавим сюда болезнь Якоба Альбина. Тот, кто спланировал это убийство, должен был знать о ней, это ведь ясно следует из так называемой предсмертной записки. — Она продолжала: — Если предположить, что убийцей был кто-то из числа знакомых, то все становится не так уж странно. Тогда нет ничего удивительного в том, что их впустили в квартиру и что нет никаких признаков сопротивления насилию.
— Тогда и записка, и осведомленность об их частной жизни находят свое объяснение, — добавил Петер.
— И каков тогда будет мотив убийства? — растерянно спросил Алекс.
Фредрика посмотрела на него.
— Я не знаю. Но думаю, нам стоит подробнее рассмотреть связи между Якобом Альбином и тем мужчиной, Юсефом, которого нашли сбитым на Фрескативэген возле университета.
Мужчина, который наконец обрел имя, был косвенным образом связан с Якобом Альбином. Якоб звонил Мухаммеду, который, в свою очередь, знал сбитого мужчину.
— А это направление, ведет ли оно каким-то образом к правым экстремистам? — спросил Юар.
— Пока не знаю.
— Но Мухаммед был очень напуган, — вставила Фредрика. — Сын его друга прибыл в Швецию и погиб, не успев заявить о себе в Миграционное управление.
— После того как подался в бега и ограбил банк, — вставил Петер.
— И тут мы попадаем в историю с нападением на инкассаторов, — скривился Алекс.
Фредрика не унималась и снова взяла слово.
«Ну и ну, — подумал Алекс. — Снова ожила».