Inside of me (СИ)

— Хватит нести ерунду, — его голос дрогнул. — Уже поздно. Детям пора спать.
— Детям? — удивлённо переспросил Аллен. — Мне двадцать уже… И я не люблю спать.
— Правильно, дети не любят, когда их заставляют спать, — съязвил Канда. — Следующее плановое посещение будет послезавтра, так что прибереги свои байки для другого раза.
Он поспешно обошёл Уолкера, возвращаясь к незапертой двери.
— Канда, — негромко позвал его тот, но он даже не обернулся, желая как можно скорее оказаться на улице.
========== Глава 5. Похороненный заживо ==========
С самого утра Комуи Ли громко разговаривал по телефону, то и дело срываясь на такие крики, что Канда сворачивал все окна в ноутбуке и со скучающим видом смотрел в окно — благо его стол стоял прямо около него. За последние два часа все поняли, что чьи-то недовольные родственники готовы подать жалобу на их предприятие за некачественное оказание услуг.
— Мне кажется, кому-то сегодня крупно влетит.
Это был Джонни Гилл — смешной парнишка в больших круглых очках и с копной кудрявых волос, которого, между прочим, все очень любили. Их столы располагались напротив, поэтому Джонни иногда заговаривал с Кандой о происходящем, пусть когда-то они даже не представились друг другу. О том, что его зовут Джонни, Канда узнал из десятых уст в случайном разговоре.
— Влетит Риверу, — однозначно сказал Канда. — Какой-то дед со старческим маразмом вздумал нажаловаться на него своим родственникам, хотя тем вообще плевать. Им бы лишь поругаться.
— Откуда ты знаешь? — удивился Джонни, поправив съехавшие очки.
— Внимательно слушал разговоры Комуи.
— Ты ведь отчёты пишешь.
— С такими криками это почти невозможно.
На последних словах из кабинета вылетел Комуи, весь красный и злой, как сам чёрт, вихрем пронёсся к кулеру и, набрав в пластиковый стаканчик холодной воды, опрокинул его себе на голову.
Поняв, что последует дальше, Канда отключил ноутбук и сунул телефон в карман брюк.
— Закончу в машине. Удачи оставаться, — бросил он напоследок и попытался незамеченным проскользнуть за спиной Ли к выходу.
— Канда Юу! — взревел тот.
Канде пришлось отпустить дверную ручку и обернуться вполоборота.
— Что там с Уолкером?!
— Живой пока, — красноречиво ответил он, пожав плечами. — Вам бы не о нём беспокоиться сейчас.
— Канда! — продолжал орать Комуи, но сам Канда уже шёл по длинному коридору к лифту, слушая отголоски истерики.
На самом деле он закончил с отчётами ещё вчера, если не считать дело с Уолкером. Канда так и не знал, как сделать лучше: включать ли пункты о не совсем нормальном поведении или же просто оставить это на последующие недели. Он устало потёр переносицу — голова страшно болела. Сев в машину, Канда ещё раз просмотрел личное дело, которое он так и не удосужился вернуть Комуи, но не заметил никаких упоминаний о попытках суицида. Там даже не было ничего сказано о шрамах как на руке, так и на лице — ни единого слова. В целом Аллен описывался тихой доброжелательной личностью, не имеющей проблем с общением. Школьные годы — пару раз выговоры за драки, и один раз — за курение на заднем дворе школы. Канда вспомнил слова Лави о том, что Аллен потом ещё долго кашлял после первой сигареты. Неужели ему всё же понравилось, и он решил продолжить? Что за глупости.
Он пробежался дальше по строчкам. Учился играть на фортепиано. Развитое воображение и чувствительность к цветам. Занял второе место на городской олимпиаде по математике. Получил грамоту за активное участие в организации досуговых мероприятий в летнем школьном лагере.
Канда вернулся на пару страниц назад. Настоящие родители — Аделина и Каин Уайты. Аделина скончалась при родах, а Каин спился от горя, после чего мальчик оказался в детском доме. В семь лет его усыновил некий Мана Уолкер, переписавший ребёнка на свою фамилию. Когда мальчику было тринадцать лет, Мана Уолкер покончил с собой, пустив себе пулю в череп прямо в спальне. Первым тело обнаружил Аллен.
Канда захлопнул папку, бросив её на соседнее сидение. Разве оставалось ещё что-то странное в том, что в итоге Уолкер шесть лет провёл в психбольнице?
 
Бабочка.
Снова чёрная крупная бабочка с резными крыльями, как будто искусно вырезанными из бумаги.
Забыв о том, что он только что погрузился в ужасы жизни Уолкера, Канда немигающим взглядом смотрел на порхавшую перед лобовым стеклом бабочку. В нос ударил резкий запах корицы, из-за которого захотелось чихнуть. Канда поморщился, задерживая дыхание.
— Привет.
По спине пробежали мурашки. Резко обернувшись, он остолбенело посмотрел на пустой салон автомобиля. Впрочем, кого он ожидал увидеть? Здесь никого и не было. Коснувшись рукой уха, которое только что словно обожгло чужим дыханием, Канда в одну секунду выскочил из машины, всё ещё недоверчиво обходя её со всех сторон.
Он вспомнил слова Уолкера. Теперь я не смогу его остановить. Нет, это просто воображение. Никакого Четырнадцатого не существует, точно так же как и чёрных бабочек с резными крыльями.
Это просто воображение.
— Нужно проверить зрение. И слух, — остался недоволен Канда своим состоянием.
Пусть он и не придавал важного значения этим галлюцинациям, за руль Канда садиться не решился. Он уже достаточно давно не пользовался общественным транспортом, поэтому долгое время читал таблички на автобусах, прежде чем ему удалось найти нужный маршрут. В автобусе было много людей: кто-то громко разговаривал по телефону, у женщины громко плакал ребёнок, пуская слюни ей на кофточку, а сзади группа подростков неприлично выражалась, гадко хохоча. Канда не доехал одну остановку, предпочтя пройти её пешком.
Он редко заходил в бары, особенно если постоянно перемещался с места на место на автомобиле. В таких местах просто невозможно было высидеть и пяти минут без алкоголя, но так как сейчас транспортное средство осталось около места работы, Канда был не прочь пропустить пару стаканчиков.
Лави стоял за барной стойкой и о чём-то мило беседовал с мужчиной в костюме, который уже был вдребезги пьян. Выкрикнув нецензурное слово, он уронил голову на стойку, громко ударившись лбом, да так и захрапел, продолжая сжимать в руке стакан. Лави молча пожал плечами и, наскоро проведя по явно залакированным рыжим волосам, огляделся в поисках других посетителей.
Канда сидел у края, выжидающе подперев голову рукой.
— Молодой человек, а вам есть восемнадцать? — съехидничал он, уперев руки в бока.
— Пошёл-ка на хер, — ощетинился Канда. — Я сюда не за твоими шуточками пришёл.
— Стра-анно. Обычно все только за ними и приходят.
— Я выпить хочу. Налей чего-нибудь.
— Ты ведь за рулём.
— Сейчас нет. С глазами что-то. Так нальёшь или нет?
Лави промычал что-то неразборчивое в ответ и нырнул к стеклянному стеллажу с алкоголем. Через несколько минут он пододвинул к Канде заказ.
— «Голубая лагуна», — подмигнул Лави, но, заметив его взгляд, выставил вперёд руки. — Расслабься, здесь нет намёков!
После того случая, как Канда выгнал его из машины, они не разговаривали. Канда не любил извиняться. Вернее, не умел этого делать. Ему казалось, что он выглядит чрезвычайно глупо, когда произносит что-то вроде «прости, я был неправ».
— Так и быть, — он пододвинул коктейль к себе.
— Это ты так извиняешься? Извинения приняты.
— Тебе бы тоже не помешало.
Повисло напряжённое молчание, после которого Лави тяжело вздохнул.
— Ладно. Я переборщил тогда, упомянув Алму. Прости. Коктейль за счёт заведения.
Лави тоже не любил извиняться. Это никак не вязалось с его жизнерадостным образом — в такие моменты Канде становилось паршиво. Лави не мог просто сказать: «Извини». Вдобавок ко всему он делал жалобное выражение лица и переходил на странную интонацию, от которой резало уши.
— Ты редко приходишь, чтобы выпить, — заметил Лави, пока Канда чересчур внимательно изучал бокал.
— Сейчас как раз настало это «редко».