Грехи. Книга 1
– В конце концов, – продолжала З.З. уверенно, – «Манхэттен-банк» может продать эти акции кому-нибудь на стороне – и что тогда? Что, если на наши головы свалится чужак? Это грозит нам катастрофой, вот что! Ведь от нас уйдет одна пятая всех наших акций.
Вот эту-то ситуацию мы и обсуждали вчера с джентльменами. И пришли к следующему заключению. – З.З. замолчала и послала Элен сладкую улыбку. – Мы готовы протянуть тебе руку помощи – купить двадцать процентов твоих акций за одиннадцать миллионов долларов, то бишь десять миллионов плюс один миллион процентной ставки. В этом случае ты сможешь рассчитаться с банком и у нас не будет оснований беспокоиться, что часть акций уплывет в чужие руки. Мы все заинтересованы в этом.
«Уж ты-то не упустишь своего, – подумала Элен. – Ты сразу же запустишь когти в мой бизнес».
– Если ты готова продать нам двадцать процентов акций «ЭЖИИ», – продолжала З.З., – то мы расценим этот жест как акт доброй воли. Исчезнут все наши страхи относительно чужого… вторжения. А также окрепнет наша вера в твою способность руководить корпорацией. – Она обвела взглядом присутствующих и одарила их лукавой улыбкой. – Я верно говорю, джентльмены?
– Совершенно верно, – тотчас же отозвался Юбер.
– Теперь понимаешь? – развела руками З.З. и добавила сладким голосом: – Все очень просто.
Элен откашлялась и, тщательно подбирая слова, заговорила:
– Я вижу, страх «чужого вторжения» основательно повлиял на ваш рассудок. Позвольте мне кое-что пояснить, чтобы развеять ваши опасения.
По моему мнению, вам лучше всего подождать и посмотреть, действительно ли банк – я подчеркиваю слово «действительно» – сумеет завладеть моей долей акций. Как мне кажется, вам нечего волноваться по этому поводу, поскольку в первую очередь претендовать на них можете вы. – Элен посмотрела на Эдмонда: – Я правильно трактую?
– Да, – бесстрастно ответил Эдмонд.
– Вот вам и ответ, – заключила Элен. – Что бы ни случилось, вы всегда сможете заблокировать «чужое вторжение». И кроме того, у вас появится возможность выбрать нового президента. Тогда вам не придется обсуждать мой стиль руководства: это вас никак не будет касаться. – Элен оглядела присутствующих. – Полагаю, на этом дискуссия, в которую нас втянула миссис Бавьер, закрыта. А сейчас перейдем к повестке дня и обсудим наши планы на будущее…
– Не так быстро, дорогая, – прервал ее Юбер. – Мне кажется, обсуждение вопросов, стоящих на повестке дня, да и само это совещание, подождет до понедельника.
– Он улыбнулся. – Это было бы гораздо разумнее. Зачем нам обсуждать будущее корпорации сегодня? Как ты правильно заметила, у нас появится возможность выбрать нового президента. А тогда изменится вся политика нашей корпорации.
Элен ничем не выказала своего волнения. Его тактика была ей ясна: срок займа истекает в пятницу. Следующий банковский день – понедельник. Если ее противники уже уверены, что банк продаст им акции – а она в этом не сомневалась, – то после сделки покупатель тотчас приедет на заседание Совета директоров, чтобы использовать купленные акции при голосовании. Они хотят «зарезать» ее, выбросить из ее же корпорации. Ведь тогда Она утратит право голоса и станет обычным держателем акций.
Интересно, кто из членов Совета директоров нацеливается на эти акции? Фон Айдерфельд и Юбер богаты до безобразия. Оба могут позволить себе такую прихоть.
З.З. и д'Итри, конечно, богаты, но не настолько, чтобы выбросить на ветер одиннадцать миллионов долларов. Скорее всего они сложатся, и тогда все получат то, что хотят, даже не ощутив прореху в своем бюджете.
Элен быстро поднялась с места.
– Хорошо, – сказала она. – Заседание переносится на десять утра в понедельник.
Быстрым шагом она направилась к двери и вышла из конференц-зала. Теперь понятно, что надо делать: она устроит приватное совещание с Юбером и фон Айдерфельдом. Ей не надо связываться со всякой мелкотой типа З.З. и д'Итри: без таких акул, как Юбер и фон Айдерфельд, они выпадут из игры, как третьеразрядные уголовники. Но Юбер и фон Айдерфельд… У нее на них есть управа.
Как ни противно, а придется напоследок пойти на шантаж. В конце концов, раньше ведь срабатывало.
Часом позже Элен велела Джимми подать «роллс-ройс», и они с Эдмондом поехали в верхнюю часть города на ленч. Ресторан «На Двадцать первой» был уже переполнен, но метрдотель усадил их за столик. По пути они раскланивались с многочисленными знакомыми.
Для тех, кто видел ее в эти минуты, она никогда не выглядела более обольстительной и беспечной. Зато Эдмонд прекрасно знал, что у сестры поджилки дрожат от напряжения. Весь прошлый год она работала так, что Другая бы на ее месте просто не выдержала. И каждый раз, когда казалось, что победа уже близка, на ее плечи сваливалось новое несчастье и надо было начинать все сначала.
– Что будешь пить? – поинтересовался Эдмонд.
Элен покачала головой.
– Думаю, сегодня мне следует ограничиться содовой. День выдался паршивым, и я решила воспользоваться лучшим для женщины лекарством – сделать прическу. Сусуму примет меня после ленча.
Эдмонд кивнул и заказал содовую для сестры и мартини для себя. Когда метрдотель отошел достаточно далеко, он закурил и, склонившись над столиком, тихо произнес:
– Я знаю, что ты против, но как твой адвокат и брат я обязан напомнить тебе об этом.
– Пытаешься убедить меня обратиться к общественности? – перебила его Элен.
– Да, – ответил он, понизив голос. – Ибо только так ты сможешь сохранить контроль над корпорацией. Сегодня утром, когда банк отклонил мою просьбу о продлении, я взял на себя смелость поинтересоваться, примут ли они во внимание этот факт. Да, примут, поскольку тогда у тебя гарантированно появятся деньги. Этот толстяк Гор буквально вышел из себя, когда я заговорил об этом. По какой-то причине его совсем не беспокоит происходящее. – Эдмонд нахмурился: – Не нравится он мне – и никогда не нравился. Есть в нем что-то такое… подловатое.
– Я ему тоже не доверяю. – Элен задумалась. – Возможно, его навещал Юбер или еще кто-то.
– По всей видимости, – согласился Эдмонд.
Официант принес напитки. Элен отпила немного содовой.
– Я разговаривала с фон Айдерфельдом и Юбером, – сказала она. – Сегодня вечером я намерена повидаться с ними. Возможно, мне удастся заставить их отказаться от своих планов.
– Да, но это все равно не принесет тебе денег, – заметил Эдмонд. – А в таком случае они спокойно перешагнут через тебя и завладеют «ЭЖИИ». Послушай моего совета Элен, иначе дело всей твоей жизни пойдет коту под хвост.
Элен уныло кивнула.
– Сколько у меня времени?
– Самое большее до завтрашнего дня.
– Совсем немного, – сказала Элен, глядя в стакан. Внезапно она встрепенулась. – Хорошо. Я дам тебе ответ завтра в полдень. Я все хорошенько обдумаю.
– Да уж, пожалуйста. – С мольбой в глазах он сжал руку сестры. – Насколько мне представляется, на продаже собственных акций ты заработаешь хорошие деньги. Целых сорок миллионов долларов. А может, и больше. И к тому же, Элен, ты и впрямь ничего не теряешь. Ты по-прежнему останешься председателем Совета директоров и будешь владелицей пятидесяти одного процента акций корпорации.
– Да, Эдмонд, – вздохнула Элен. – Это мы уже проходили. Помнишь?
Тогда он предлагал ей то же самое, но она решительно отказалась. Одно ему было непонятно: если она всеми силами стремилась сделать корпорацию своей собственностью, то зачем же пустила туда этих хищников?
– Не стоит забывать, – отозвался он, – что времена сейчас совсем другие. Многое изменилось за прошедший год. У тебя единственный шанс…
– Нет, не единственный. – Элен задумчиво покачала головой. – Есть и другой вариант, о котором не знаешь даже ты.
Эдмонд недоуменно посмотрел на сестру.
– Найджел предложил мне взаймы, – ответила она с нежностью в голосе. Найджел Сомерсет, герцог Фаркуаршир, третий по счету среди самых богатых людей Англии.