Этюд в серых тонах для двоих (СИ)

— Будет сделано.
Испарившись, помощник дал мне шанс еще минуту побыть в тишине. Даже работая в команде оперативников, я не забывала анализировать вся поступающую информацию. Мой разум не прекращал работать, часто принося дискомфорт в привычную жизнь. Ведь я не умела переключатся, давая разуму такой необходимый отдых.
Нет, умение сосредоточиться на рабочем процессе — это замечательно, но если ты разом думаешь в нескольких направлениях, частенько упускаешь очень важные мелочи. И сейчас я хотела отбросить все случившееся в общей комнате и снова взглянуть на дело, словно в первый раз.
В годы обучения, после перевода, я никак не могла догнать одноклассников в новой, более сильной школе. Я очень много времени проводила в библиотеке. Часто оставалась до самого ее закрытия. И тогда старый учитель на пенсии, сжалившись над той, кто уже готов был лить слезы о своей бездарности, показал мне, как можно перегружать мозг.
Незамысловатый и вместе с тем действенный способ переключал мыслительные процессы, переключая их на управление телом. Не знаю, кто первый додумался так поступать, но прибегая к способу бесчисленное количество раз, я заставляла свои серые клеточки работать лучше.
На ощупь вытащив чистый лист из стола, я взяла ручку. Начертив квадрат, принялась рисовать в нем узоры, убеждая себя, что они разного цвета, и стараясь не накладывать их друг на друга. Заполнив все отведенное на творчество пространство, я повернула лист, устроив его по горизонтали, и постаралась в тех же границах начать штриховку. В этот раз я делала разный нажим и потому линии отличались.
Главным условием этого упражнения было не само действие, что совершалось моими руками, а полный их контроль. При таком действии, отвлекаться на размышления не остается ни одной возможности. Ты вкладываешь все ресурсы, отключаясь от реальности, работая на совесть именно ради состояния покоя.
Когда почувствовала, что достигла некой точки спокойствия и готова взглянуть на дело, отбросив первое впечатление, я открыла глаза. Кофе еще не было, а значит, лезть за пределы кабинета пока рискованно.
Распахнув папку, я сделала глубокий вдох, погружаясь в чужую жизнь, что, вероятно, оборвалась трагически. Единственный способ спасти призрака от чужой воли — это его освобождение. А значит, нужно постараться.
— Янир Тодеуш, на момент исчезновения исполнилось 37 лет. Востребованный специалист в сфере безопасности. Из полной семьи, второй ребенок из трех, достаток выше среднего. Проблем с ним никогда не было и ни по какой линии стражей ранее замечен не был. А, нет, пару штрафов он имел, но давно погасил их. Семейное положение — холост и в отношениях не состоял.
— Зачем ты это читаешь? — спросил Донгар, постучав в дверь и зайдя в кабинет. — Дело глухое. Ничего незаурядного с ним не случалось в прошлом. К подобному типажу часто притягиваются психопаты, но концов не найти. Мало ли, что привлекло в нем больного на голову? И вообще, обычно похищают не идеальных мужчин, а женщин. Пай-мальчики — редкость, в принципе.
— Но все же он жил, по какой-то причине пропал, а в наши с тобой обязанности входит не только отлавливать контрабанду, — указав на кресло для посетителей, я предложила ему присесть.
— Не спорю, но это пустое занятие, — тяжко вздохнул Донгар.
— Чем же, по-твоему, я должна заниматься, оправдывая ожидания этого параноика? Отчеты и без меня все в управлении изучают максимально детально и под разными углами. Материалы для гримуаров еще не прибыли от торговцев, а в других направлениях я никому и не нужна. Все мои обязанности исполняют в данный момент призраки. Как их не ругают, но они во многом сильнее живых.
— И правда. Что еще про него пишут, я особо не вчитывался? — растрепав волосы, спросил майор, сильно меня удивив.
— ТЫ будешь изучать дело вместе со мной? В моем кабинете?
— А как иначе? Создавать копию в данный момент нет смысла. И завтра он тоже явно не появится. Мы не уверены, он ли это был вообще. Просто самый похожий из имеющихся среди пропавших. Если не повезет, то повозимся с его пропажей пару дней, снова разбередим душу родителям и вернем все в архив. Привыкай к тому, что если дело не раскрывается за первый год, то оно безнадежно повисает в архиве. Тем более такое, в котором нет ни зацепок, ни улик, ни самого тела.
 
— Ты прав. У нас нет даже тела для подтверждения личности. Просто призрак, который не пожелал с нами общаться.
— А что на нем была за цепь? Ты никогда не слышала о подобном? Она была похожа на силу некромантов, но подобного применения я не встречал.
— Понятия не имею. Заклинаний, о которых никто ничего не знает, очень много. Их собирают все, кому не лень, как конструктор. Талантливые маги, безумцы и те самые психопаты. За всеми уследить невозможно. Если подобное кто-то и регистрирует, то скапливаются подобные знания в королевской библиотеке. Будь у нас доступ к ней, может и отыскали бы подобное заклятие.
— А есть более реалистичные предложения? Может, я и лорд, но не настолько именитый. Меня туда не пустят.
Пожав плечами, я усмехнулась той нервозности, с которой бравого майора передернуло при упоминании о заведении в пределах дворца. А ведь я была серьезно настроена попробовать туда пробраться под столь благовидным предлогом.
— У меня есть пара мыслей о цепи, но все они пустые, без практической проверки на действенность. Никто не позволит мне накидывать подобную радость на живых людей ради своей теории.
— Озвучивай и записывай все, что приходит в голову. Может быть, потом нам это пригодиться. Всякое случается. Бросить клич по отделам и запросить помощи мы сможем всегда
— ТЫ уверен?
— Селена, проверить и развеять твои догадки никто из нас не сможет, тут ты права. Мы пока не знаем, кто наш враг. И вас, да, слишком вас мало, но вот других направлений в магии предостаточно. Говори и фиксируй, а том посмотрим.
Кивнув головой, я задумалась. Заклинания и место применения — не особо твердая почва. Скорее, это песок, на котором можно выстроить любой замок, вот только его либо разрушит ветер, либо следующая волна.
Сейчас отталкиваться нужно от фактов.
— Если все дело в той самой цепи… Она соткана из сумрака и при этом держит форму, а значит, это какое-то заклятие. Достаточно сильное, раз его эффекта хватило, чтобы утащить его, да так, что никто из призраков его не смог догнать. Понимаешь, про что я говорю?
— Пока нет. Можно больше деталей?
— Смотри, есть в мире очень быстрые люди. Они отменно бегают, но от глаз скрыться за долю секунды не могут. Так и призраки. Пусть они и невидимы практически для всех, они не умеют полностью исчезать от своих собратьев. Просто быстро убегают. Для меня даже очень быстро, но не для Шико и его товарищей.
— А этот, насколько я помню, испарился. Хорошо, почему тогда ему зашили рот? Когда хотят убить, подобное не совершают. Зачем зашивать рот простому смертнику? Его же все равно убьют в итоге.
— Пытка? — спросила я, уже видя плюсы работы в команде с тем, кто меня понимает с полуслова. Мы с Донгаром словно были на одной волне сейчас. — Только подобное приходит в голову. От этого и столь изможденный вид. Еще одна пытка, тем же голодом.
— Да, думаю, его морили голодом и держали в заключении продолжительное время. Но какой в этом смысл? Нет, когда пытают, желая причинить боль, то чаще всего ломают пальцы, калечат и оставляют синяки на теле. При недостатке питания все процессы замедляются, и будь у него хоть один синяк на лице, он бы не рассосался.
— Верно. Но увечье лишь на губах. Словно их специально зашили. А еще ему, кажется, вырвали язык. Проделать подобное может далеко не каждый. Слишком высокий риск умереть от болевого шока.
— Вот и хорошо. Можно попробовать сделать запрос на все тела, найденные без языка и с зашитым ртом. Для подобного практика нужна не маленькая, — снова взъерошив волосы, тяжко вздохнул он.
— Думаешь, это не первый случай?
— Надеюсь, что он вообще был один, но пока ничего конкретного утверждать мы не можем. А на одном психопаты не останавливаются. Они, как обжоры у накрытого стола. Убивают, пока их не запрешь в клетке.