Восхождение Примарха (СИ)

Все остальные — молодые люди со всех концов нашей бескрайней Родины из более-менее знатных родов. Прекрасную половину сегодня представляли барышни из Смольного института благородных девиц. Одеты и причёсаны они были настолько одинаково, что я бы не рискнул знакомиться ни с одной, так как потом просто не смог бы понять, с какой именно познакомился.
— О, — привлёк моё внимание Олег, — а вот это очень интересная личность.
Возле тяжёлых штор стоял молодой человек наших лет, в котором, однако, никак не удавалось угадать благородное происхождение. По его замедленным и неточным движениям можно было предположить, что он уже прилично пьян. Несмотря на то, что шампанское только начали разносить. Присмотревшись, я увидел, как он достаёт из внутреннего кармана фляжку и делает жадный глоток.
— Граф Люберецкий, — многозначительно добавил мой друг.
— Не помню таких, — сказал я. — Это из малых родов?
— Из новых, — поправил меня Олег. — Графский титул за неизвестные заслуги получил отец этого шалопая. И вот посмотри, ему только золотого пистолета не хватает или подобной цацки. Говорят, тот чуть ли не купил этот статус, но такое невозможно вроде бы.
Пил молодой граф, как не в себя. Только за время первого танца он заменил флягу на новую. И как только его пропустили? — подумал я, и тут же чувство тревоги привычно стало затапливать мой организм.
— Давай держаться вместе, — сказал я Олегу. — И будь готов ко всему.
— Опять? — грустно вздохнул тот.
— Ты-то вообще всегда должен быть готов ко всему.
— Это да, — с прискорбием согласился друг.
Закончился первый танец, в котором мы решили не участвовать, предпочтя осмотреться. К нашей группе вернулся Лев Куракин.
— Как мы смотримся вместе с принцессой? — свысока, чуть ли не через губу спросил он у нас. — Мы же просто созданы друг для друга, не так ли?
Фёдор Кропоткин закрыл рот рукой и тихонько хрюкнул в него, стараясь не рассмеяться на весь зал.
— Да, вы неплохо смотрелись. Но, полагаю, сегодня все будут прекрасно выглядеть рядом с принцессой.
— Ты не понимаешь, — Лев говорил так, словно не потанцевал с Варварой Ярославовной, а уже женился на ней. — Я не случайный выбор. Наша семья уже роднилась некогда с императорской. Полагаю, всё это мероприятие лишь декорации к тому, чтобы объявить меня избранником принцессы.
Кропоткин и его близкий друг отошли в сторонку и пытались подавить рвущийся наружу хохот.
— Послушай, — миролюбиво сказал я, — в двенадцатом колене все мы — родственники, так что этим кичиться не надо. У всех у нас великие предки, иначе нас тут просто не было бы. Но сейчас важны не они, а достойные потомки. А вот с этим не у всех порядок, правда?
Куракин побагровел, а затем глянул мне за плечо и побледнел.
Я обернулся и увидел в нескольких шагах от себя принцессу. Оказалось, что она слышала каждое моё слово. Поймав мой взгляд, она чуть склонила голову, словно согласилась с моим заявлением и уже собралась уходить, когда произошло непредвиденное.
Сделав очередной глоток, граф Люберецкий на нетвёрдых ногах поспешил к принцессе.
Мой внутренний датчик тревоги взвыл.
— Защиту, быстро! — крикнул я Олегу и находившемуся рядом Фёдору.
Я успел увидеть, как среагировал Виталий Разумовский, бросившийся наперерез Люберецкому. Но он был очень далеко.
— Принцесса, — заплетающимся языком, но очень громко заявил граф. — Следующий танец вы должны отдать мне. Я прошу вас.
— Отойдите, — с холодной яростью заявила принцесса. — Вы пьяны!
— Всего один танец! — настаивал этот суицидник.
Варвара вошла уже в круг фрейлин и институток, но Люберецкий сделал рывок за ней и схватил принцессу за руку.
— И вы поймёте…
Договорить он не успел, вспышка света ослепила присутствующих, а затем оглушило звуком взрыва. А после всё, что смогла, смела взрывная волна.
  
Глава 16
 
От переизбытка адреналина я поставил такой щит из эфира, что прикрыл не только сокурсников, но и ещё несколько человек. В какой-то момент я подумал, что зря это сделал, так как у каждого из них отработала собственная защита, знали, куда ехали. Но когда ревущее пламя стало просто ослепительным, сквозь моё эфирное прикрытие на него вполне можно было смотреть.
 
Закончилось всё так же резко, как и началось. Словно по щелчку пальцев.
Тишина и всеобщая оторопь.
Некоторое время, единственной движущейся фигурой была принцесса в обгоревшем платье. Она, быстро-быстро семеня ножками, добежала до двери, через которую вошла в зал, и стремительно скрылась за ней.
Словно только этого и ждал, граф Люберецкий обрушился на пол. Его одежда почти полностью сгорела, а плоть в некоторых местах обуглилась, источая запах палёного мяса.
Всё это заняло секунд десять, не больше. А затем всё снова переменилось.
В зал вбежали медики с носилками и пожарные со своими приспособлениями. В динамиках тут же включили классику, но в современной обработке, такую, что и молодёжи не зазорно послушать.
Обслуживающий персонал зажёг потухшие свечи и поменял сгоревшую иллюминацию. Самым неожиданным оказалось действо, когда несколько человек с раздвигающимися лестницами удалили с потолка закопчённые панели и повесили свежие.
Буквально через минуты уже ничто не напоминало о случившемся. Даже запах убрали. Чувствовалась длительная тренировка.
Пострадавших оказалось несколько. Конечно, по уровню увечий никто не смог бы тягаться с графом Люберецким, которому предварительно поставили ожог третьей степени. Но всё же приятного мало. Из приглашённых кавалеров задело лишь одного. Он заболтался со знакомой фрейлиной и не успел отработать защиту. Та, что была, рассчитывалась на явно меньшее воздействие.
Фрейлины, к слову сказать, были защищены лучше всех остальных. Им щиты делал сам император, поэтому ни одну из них не зацепило. А вот институтки подобным похвастаться не могли, поэтому трое из них, находившихся ближе всего к Варваре Ярославовне, получили ожоги разной степени тяжести. Ещё у двух барышень сильно обгорели платья.
Но уже через десять минут от всего этого не осталось и следа. Можно было развлекаться и веселиться, не задумываясь ни о чём. Словно ничего и не было.
А ещё минут через пятнадцать как ни в чём не бывало к нам присоединилась принцесса. Только в другом платье. И в невидимом защитном коконе, благодаря которому никто из парней не решался подойти к ней. Ещё бы, они теперь видели всё.
Я глянул на Льва Куракина. Всё высокомерие с того как ветром сдуло. Видимо, задумывался теперь, стоит ли ему продолжать настаивать на своей приближённости к императорской семье или нет.
— Эх, — сказал я Олегу, когда мы с ним взяли по фужеру шампанского у разносчика, — с каким бы удовольствием я сейчас бы оказался в императорской библиотеке, штудируя нужные мне книги.
— Знаешь, — ответил на это друг с ехидной улыбкой, — если бы тебя за этим поймали, то полыхал бы ты куда ярче нашего дорогого графа.
Я аж шампанским подавился.
— Думаешь, всё так жёстко? — спросил я, откашливаясь. — Это всего лишь книги!
— Не зря же их сожгли, оставив единственный экземпляр?
— Это когда было-то? Лет двести назад?
— Ну, дорогой мой, — Олег почти с идеальной точностью копировал Константина Антоновича, нашего преподавателя «Права». — Если бы эти книги были бы уже разрешены к прочтению, то вполне очевидно, их отпечатали бы ещё и распределили по библиотекам. А так по всему выходит, что они до сих пор несут с собой некую запрещённую идеологию либо призывают к чему-то нехорошему.
Он так увлёкся пародированием, что не заметил, как к нам подошли остальные ребята из группы. Я же никак не мог его предупредить, так как закрыл ладонью рот, чтобы не разбрызгать тот глоток шампанского, что отпил перед самым началом его речи.
Услышав точную копию своего учителя, ребята тоже начали смеяться, чем привели Олега в чувство. Тот закрыл рот и выпучил глаза, глядя на меня.