Реверс

Потом рев пулеметов превратился в одинокое «та-та-та», и стало ясно, что по ложбине продолжает бить лишь один пулемет. Но вот смолк и он.
И тогда стал хорошо слышен слитный многоголосый вой, доносящийся из суставчатой бронированной гусеницы.
Приподняв голову, Сергей увидел, что Тигран уже высовывается из ложбины. Но он тут же спрятался. Оглянулся, подмигнул Сергею: мол, все путем!
— Лежи, — сказала ему Ева. — Глупо нарваться на последнюю пулю. Подождем еще.
— Подождем, конечно, — ответил Тигран. — В каком рюкзаке у нас скипидар — в твоем, Гриша? А распылители — там же?
— Там же.
— Достань. Вокруг себя посматривайте. Вдруг часть жуков сюда поползла.
— Нету жуков, — отозвалась, осмотревшись, Алена.
— По идее и не должно быть, но все возможно. Сейчас люди наружу полезут, ты смотри не стреляй.
Помолчал и добавил:
— И вообще не мешай забегу физкультурников.
  
Глава 10. «Грозящий»
 
Внутри бронепоезда ужасающе, до головокружения, воняло скипидаром. Ева запретила курить. Запретила, собственно, себе, так как курящей в группе была она одна.
В распахнутые настежь люки лез слабый, но такой желанный ветерок, не очень успешно, но честно пытаясь разогнать духоту и вонь.
Сергея колотило: он получил-таки один укус. Хуже всего было то, что после этого прямо в бронированном вагоне возник Проход, и всем было понятно, кто открыл его.
Зато как бежала обслуга бронепоезда!
— Как тараканы! — Алену наконец прорвало, она заливалась смехом. — Фр-р! — в разные стороны. А уж орали, орали-то как!..
Она тоже получила жучиный укус, а может, и два, но была не испугана, а счастлива.
Тигран послал ее на паровоз, пока она не впала в преждевременную эйфорию.
— Пар стравить, наружу не выглядывать. Мало ли что. Понятно?
Вероятнее всего, он не верил, что разбежавшееся по всей степи пограничное войско с бронепоезда в ближайшее время осмелеет настолько, что станет опасным. Просто не хотел, чтобы новички расслаблялись. Сергея он повел по вагонам, заглядывая по пути во все темные углы — не затаился ли кто? Конечно, не затаился, но — доверяй, но проверяй. На всякий случай захватил с собой бутылку скипидара с распылителем, хотя этих бутылок распылили по бронепоезду уже три штуки и жуки, несомненно, убрались прочь.
Из смотровой башенки в командирском вагоне было видно: товарный состав, шедший за бронепоездом, полз теперь назад, стараясь уйти подальше от пушек «Грозящего».
— Пусть уходит, — сказал Тигран. — Он не нужен.
Солнце наконец село. По обе стороны от узкоколейки далеко в степи в свете гаснущей зари можно было различить отдельных людей и целые группы. Некоторые не двигались, другие брели в сторону станции.
Сергей смотрел с опаской: очень не хотелось увидеть вблизи узкоколейки хотя бы одно неподвижно распростертое тело. Внушая себе, что это обстоятельство осложнило бы переговоры, он чувствовал, что просто не готов причинять смерть. Эти люди в бронепоезде ничем перед ним не провинились.
Бог миловал: никто из удравшего экипажа не был закусан жуками насмерть, не сломал в поспешном бегстве шею и не был застрелен ополоумевшим сослуживцем.
Тигран спустился к пулемету, осмотрел его, сказал «так» и, задрав ствол повыше, дал длинную очередь. Видимо, имел опыт обращения с туземным оружием. Подождав немного, повторил. То же самое он проделал с противоположного борта.
— Ну вот, теперь они твердо знают, что их бронепоезд захвачен, — сказал он.
— Как из него стрелять? — спросил Сергей.
Тигран показал, как заряжать ленту и как стрелять. Сергей попробовал — выпустил очередь в небо.
— Клево!
— Хватит дурака валять, пошли, — сказал Тигран.
— Куда еще?
— Пройдем по вагонам, скипидаром подышим. Ева, Гриша! Мы пойдем к носу, вы идите к хвосту. Принимайте хозяйство. Сумеете пальнуть из пушки — пальните разок куда-нибудь.
Переходы между вагонами были защищены специальными бронещитками.
— Ты гляди, как у них тут все устроено… Не абы кто думал — инженер думал…
Сергею переход из одного броневагона в другой понравился лишь свежим воздухом. В соседнем, пушечном вагоне в нос ударил такой скипидар, что хоть в обморок падай.
— Давай-ка воздух впустим, — предложил Тигран и сам же со скрипом открыл бронированную дверцу. — Пусть хоть немного продует. Жуков вроде нет…
— А снова не набегут? — спросил Сергей.
— Вряд ли. Скипидара эти насекомые на дух не переносят. Вроде бы даже не водятся там, где много хвойных лесов. А нам только и надо, что дышать нормально да еще освещение наладить. Стемнеет скоро. Видишь, чем они тут освещают? Масляные лампы! Да-да, вон те штуки. На шахтерские фонари похожи. Электричества тут небось нет и в помине…
— А это что? — Сергей ткнул пальцем в маленький, забранный сеткой плафон на низком потолке.
— А-а, ну это, наверное, аварийное. От аккумулятора. Тут и генераторы должны быть, но они только на ходу действуют… Вон, кажется, провод. Пойди по нему, выключатель поищи.
Сергей нашел. Зажегся тусклый электрический свет. Стало видно, что провод висит на фарфоровых изоляторах и одет в шелковую оплетку.
— Масляное освещение у них, наверное, основное, — высказал предположение Тигран, — а электрическое только в бою используют… Так… Ага…
По скобам Тигран взобрался на высокую тумбу, и верхняя его половина скрылась в башенке. Вскоре слуха Сергея достигло ровное металлическое урчание.
— Поворачивается вручную, как я и думал, — глухо, как из бочки, сообщил Тигран. — Шестеренки тут… Ага… И ствол по вертикали ходит. Пальнем? Тут есть пяток снарядов.
— Ты что, артиллерист? — спросил Сергей.
— Я-то? Нет, не артиллерист. Просто любопытный человек.
Минут пять наверху что-то лязгало. Потом Тигран непонятно заругался — наверное, по-армянски.
— Кисть прищемил, — объяснил он.
Снова лязгало, а потом так ударило по ушам, что Сергей присел. Со звоном упала и покатилась по полу дымящаяся гильза от снаряда.
— Разобрался, — сообщил Тигран, спрыгнув с тумбы. — Ничего особо сложного.
— Ты бы хоть предупредил… — Сергей ковырял пальцем в ухе, тряс головой — извлекал воздушную пробку. Разрыва снаряда он не услышал — то ли из-за пробки, то ли оттого, что смертоносный гостинец улетел очень далеко в степь.
— Привыкай, — посоветовал Тигран, и тут вновь грохнуло, но где-то вовне и гораздо слабее. — Ага… Это Ева. Умным людям приходят в голову одинаковые мысли.
— А дуракам — разные? — сердито спросил Сергей.
— А дураков у нас нет.
Тигран ухмылялся. Он был доволен операцией и доволен собой — ровно настолько, чтобы оставаться готовым к любому действию.
— Правда Ева — мировой парень?
— Я думал, что она все же женщина, — буркнул Сергей.
— А она и есть женщина, — сказал Тигран. — Одно другому не мешает. Когда Макс был с нами, она играла вторую скрипку. Умела играть первую, а играла вторую, и ее это устраивало. Тьфу, слова не те! Она счастлива была! Ты думаешь, есть такие женщины, которые как столбы в поле, да? Которым не хочется ни к кому прислониться?
— Вообще-то встречаются…
— А! Это не женщины. Это монстры. А Ева — женщина. При Максе она была на своем месте. Счастливая была, понятно? Это и есть место женщины — там, где счастье. Правильно говорю?
— Почему она до сих пор нос не исправила? — спросил Сергей, уходя от прямого ответа. — Допустим, в ее мире это было невозможно, но у нас-то?
— А я ее спросил об этом однажды, — сказал Тигран. — Знаешь, что она ответила? Чем, говорит, тогда я буду отличаться от обыкновенной милашки? — Он засмеялся, потрогав свой нос. — Вот и ходит, как я, бушпритом воздух рассекает…
— Не вижу в таком решении ничего женского, — заявил Сергей.
— И не надо. Когда сможешь понять женщину, скажи мне, я тебе посоветую в науку пойти. Какая-нибудь релятивистская квантовая физика для тебя будет вроде семечек. Нобелевку получишь. А я тебе просто скажу: Ева на все пойдет, чтобы выручить Макса Штейнгарта. Мы с Гришей, положим, тоже, но она — вдесятеро. Нам Макс нужен потому, что он нам товарищ, а ей — потому что он для нее смысл жизни. Дошло?