Реверс

— Дошло.
— Ну вот и не заглядывайся на Еву, — закончил Тигран.
— А я разве заглядывался? — От неожиданности Сергей даже заморгал.
— Нет? Значит, показалось. На Алену обрати внимание, девчонка что надо.
Сказать по правде, у Сергея не сложилось такого впечатления. Да Алена и смотрела на него как на пустое место.
— Слишком упрямая, — проворчал он.
— А это иногда не так плохо… Ладно, нечего тут торчать, пошли дальше.
Следующий вагон, предназначенный то ли для десанта, то ли для ремонтной бригады, был скучен. Даже пулеметов в нем было не четыре, а всего два. Само собой, одуряюще воняло скипидаром. Кружилась голова.
Перед бронированной дверью Тигран остановился.
— Это первый вагон, дальше носовая платформа… Не думаю, что кто-то остался на ней, но на всякий случай…
И отцепил от пояса гранату.
Платформа была пуста, если не считать суетящихся жуков. Тигран заругался, получив укус в щиколотку, заплясал и привел в действие распылитель. Через минуту Сергей осматривал бомбомет. Попробовал приподнять.
— Тяжелый…
— Бомбы к нему тоже не из папье-маше, — сказал Тигран, с трудом приподнимая пузатый снаряд с хвостовым оперением, — а придется забрать. Не хочу, чтобы в темноте подобрался кто-нибудь и засадил навесным огнем с этой платформы по командирскому вагону. Кроме того, бомбы нам пригодятся.
— Зачем? — спросил Сергей.
Тигран посмотрел на него, как взрослый дядя на несмышленыша.
— Подготовить бронепоезд к взрыву, конечно. И паровоз, и все броневагоны. Снаряды пушечек дохлые, их не хватит, чтобы все тут разнести в металлолом. Считай, на ближайший час работа у нас есть. Потом — вести наблюдение. Не думаю, что пограничное начальство отреагирует до утра, но спать ночью все равно не придется, ты это учти. Могут быть всякие случайности. Кто-нибудь из беглецов очухается, героизм проявит, а нам это надо? Почувствуешь, что глаза слипаются, — скажи мне, дам тонизирующего.
Сергей только вздохнул.
— Пошли, нам еще осветительные ракеты найти надо… И вообще провести инвентаризацию барахла.
Состав с лесом неторопливо ковылял по рельсам. Кажется, ни один участок пути к юго-западу от Тупсы не был прямым — огибая холмы, железная дорога уподобилась то ли какой-нибудь речке с ее бесконечными меандрами, то ли дождевому червю, кусаемому муравьями. Одну приметную сопку объезжали чуть ли не час. За нее же ушло и больше не показывалось солнце. Понемногу темнело. «Тук-тук, тук-тук», — неспешно стучали колеса на разболтанных стыках. «Груз малой скорости, — лениво объяснил Псих, зажигая в будке масляный светильник. — Еще на разъездах настоимся».
Но не давал Максу покоя, пока стрелка главного манометра не подошла к красной черте, а в тендере не скопилась солидная куча расколотых надвое и начетверо поленьев. Случилось это лишь часа через два после выезда из Тупсы. Паровозная топка обладала феноменальной прожорливостью.
Макс устал, вспотел и покрылся копотью. Только тогда Псих кинул ему грязные, в пятнах масла штаны, служащие, наверное, протирочной ветошью, и такую же фуфайку.
— Надень, а то простынешь. Дрянь портки, а других нету. Погоди, сейчас еще обувку какую-никакую найду…
Портки принадлежали, наверное, какому-то гиганту — пришлось подвернуть штанины. Зато фуфайка едва налезла на торс. Пока Макс воевал с одеждой, Псих внимательно смотрел на него — особенно на правое запястье. Но Макс был слишком занят, чтобы это заметить.
Инвентаризация дала богатые результаты. Помимо осветительных ракет, снаряженных лент к пулеметам, ручных гранат и прочих боеприпасов, помимо всевозможных запчастей и инструментов были найдены запасы провизии, воды и водки. Сергей с Тиграном находились в командирском броневагоне, когда противно затрещал телефонный звонок.
— О! — сказал Тигран. — Тут у них и телефон имеется!
Как ни странно, никто не подумал, что командирский вагон просто обязан быть соединен телефонной связью со всеми остальными броневагонами «Грозящего». Пусть телефон примитивен, поскольку иным в Центруме он и не может быть, пусть ненадежен, потому что ненадежна изоляция проводов, но лучше иметь хоть такую связь, чем гонять туда-сюда вестовых во время боя.
— Чайники мы все же… Кухню нашли, сортир нашли, а о телефоне даже не подумали.
Аппарат висел в командирской рубке. На него не обратили внимания просто потому, что внутри «Грозящего» вообще было много чего — глаза разбегались. Тигран снял с крючка металлическую трубку.
— Да! Алло! Кто это? Ага… Ага… Топка? Пусть гаснет, конечно. А хочешь — подвигай нас вперед-назад, пока давление в котле есть, только немного, не то с рельсов сойдем… — Он повесил трубку. — Алена. Слышимость приемлемая, а голос изуродован. Так лягушки в болоте квакают. Говорит, что полностью овладела паровозом. Хм, верю. Ей — верю. Другие бабы стремятся овладеть мужиками, а эта — паровозом. Ты не хочешь туда пройти?
— Так я же не паровоз, — фыркнул Сергей.
— Ты трепло и лентяй, — напустился на него Тигран. — Меньше суток назад прошел в Центрум, а бездельничаешь, ресурс свой понапрасну тратишь. Тебе сейчас хоть чему-нибудь учиться надо! А ну, марш отсюда!
Опять учиться? Целый месяц только и делал, что учился по четырнадцать часов в сутки, — и снова?.. На миг к Сергею вернулось давно забытое зябкое ощущение первокурсника, осознавшего, что прогулял слишком много занятий, чтобы вовремя сдать зачеты, и все равно — была не была! — намеревающегося попить пивка вместо очередной лекции.
Но первокурснику по его глупости многое прощается. Сергей вздохнул и отправился на паровоз.
Там как раз шла лекция: Алена увлеченно рассказывала, показывая на всякие рычаги и колесики, Ева внимала.
— А где Григорий? — спросил Сергей.
— Ведет наблюдение. Ракеты пускает. В степи пока тихо.
— Можно к вам присоединиться? — спросил Сергей.
— Присоединяйся, — разрешила Ева. — Тебя Тигран прислал?
Отпираться не было смысла. Сергей кивнул.
— А я уж думала, сам вызвался. Жаль, что ошиблась. Ты вообще-то ничего… Убьют — так и быть, всплакну по тебе одним всхлипом и высморкаюсь в платочек.
— Почему это убьют? — запротестовал Сергей.
— Не «почему», а «за что». За нелюбознательность. Родя мне говорил, ты к нам пошел не из-за денег, а в поисках интересной жизни. Верно или наврал?
— Ну… из-за денег тоже.
— В какой-то мере. Понятно. Бессребреник-контрабандист — это оксюморон. Но главное для тебя — интересная, наполненная содержанием жизнь, так ведь? — Сергей кивнул. — Вот и для Алены так. А что для тебя интересная жизнь? Стрельба, что ли? Не верю. Чужие миры посмотреть, себя показать? Пока, видимо, да, но надоест. Мы, старички, ходим в Центрум не потому, что нам тут безумно интересно, а потому, что мы наркоманы, не можем без Центрума.
Интерес тут ни при чем. Я тебе скажу, что такое интересная жизнь, — все время узнавать что-то новое. Это, между прочим, продлевает контрабандисту жизнь. Как твой разговорный аламейский?
— Ну…
— Так себе, верно? Мог бы хоть с Тиграном поболтать по-аламейски, все польза. А оннельский?
— Никак. А у тебя?
— Объясниться смогу. А тебя шлепнут, потому что не сможешь. Учись хоть паровозу, пока учат!
— Я клондальский неплохо знаю, — пробурчал Сергей, краснея, как школьник, получивший хорошую головомойку от учителя. Ощущение не из приятных.
— Ха! По-твоему, если тебе сделали прививку от бубонной чумы, то брюшным тифом ты уже не заболеешь? А биологию можно не учить на том основании, что ты знаешь тригонометрию? Молчи уж… Алена, ты извини. Продолжай, пожалуйста…
Сергей замолчал. Получить выволочку было обидно. А еще обиднее было то, что Ева была кругом права.
Против ожидания в управлении паровозом не оказалось ничего особо сложного: вращающийся маховичок реверса с рукояткой для верчения, большой рычаг подачи пара и пневматические тормоза двух видов. Еще главный манометр с делениями, непонятными значками, изображающими цифры, и понятной каждому красной чертой. Стрелка показывала меньше трети предельного давления и медленномедленно ползла вверх. Сергей открыл топку и отпрянул — в лицо дохнуло ядреным жаром непрогоревшего угля. Ева засмеялась.