Партизаны

– Подозрительность, думаю, составляет основную часть вашего капитала. Не знаю, о чем догадался Пьетро и может ли он вообще о чем-либо догадываться. Юноша не был специально проинформирован, а просто-напросто знал это, – Карлос вздохнул. – Увы, для нас уже не существует таких понятий, как романтика и очарование таинственных миссий рыцарей плаща и кинжала. Отыщите в Термоли хотя бы одного слепо глухонемого, и он будет тем единственным в городе человеком, который не знает, что «Коломбо» – так зовут эту искалеченную «борзую» – регулярно курсирует между Италией и Югославией. Утешьтесь тем, господа, что я один знаю место, где мы причалим. Конечно, если никто из вас не проболтался. – Он налил себе немного виски. – Ваше здоровье, джентльмены. И ваше, сеньора.
– Мы не болтаем на каждом углу о подобных вещах, – отозвался Джордже. – Зато о другом, боюсь, я люблю поговорить. Вы упомянули студенческие каникулы, Карлос. Могу спросить, что вы заканчивали? Университет? Морскую академию?
– Медицинскую академию.
– Медицинскую академию! – С потрясенным видом Джордже налил себе «граппы». – Умоляю вас, капитан, только не говорите, что вы доктор!
– А я и не говорю. Но у меня есть диплом, подтверждающий мое медицинское образование, – сказал Карлос.
Петерсен выразительно оглядел каюту.
– Тогда почему все это?
– Хороший вопрос, – улыбнулся капитан. – В военное время итальянский флот не отличается от любого другого. Высококвалифицированный слесарь становится механиком машинного отделения, первоклассный шеф-повар – артиллеристом. Я умею учиться, многогранность познаний и привела меня сюда, – подражая Петерсену, Карлос выразительно огляделся. – Разрешите представиться – доктор Тремино, паромщик первого класса. Принимая во внимание состояние парома, согласен на второй класс. Входите, входите! – откликнулся он на стук в дверь.
Среднего роста стройная молодая девушка, одетая в голубой шерстяной костюм, перешагнула через невысокий комингс. На вид ей можно было дать лет двадцать пять. Лицо ее было бледным, серьезным и неулыбчивым, без малейшего следа косметики. Черные, как ночь, волосы ниспадали на плечи, подобно крыльям ворона. Одно «крыло» почти полностью закрывало левую бровь, очевидно, чтобы прикрыть небольшую оспинку, расположившуюся высоко на левой скуле. Девушка была красива той классической «вечной» красотой, над которой не властно время.
Время не властно было изменить и облик мужчины, вошедшего следом за ней в каюту, однако скульптурное совершенство черт было здесь ни при чем. Высокий, крепкого телосложения, светловолосый, он показался отчаянно безобразным. Природа не имела отношения к этому – все лицо мужчины ото лба до подбородка покрывали ужасные шрамы самого различного рода и вида. И все же, благодаря открытой жизнерадостной улыбке, оно выглядело достаточно привлекательным.
– О! – с неподдельной радостью воскликнул Карлос. – А вот и Лоррейн с Джакомо.
Он представил вошедшим Петерсена, затем остальных. Голос Лоррейн, низкий и бархатистый, чем-то напоминал голос Зарины. Голос Джакомо, как и следовало ожидать, бархатистым не был, а рукопожатие его оказалось просто чудовищным. Однако, когда дело дошло до девушки, Джакомо осторожно взял ее ладошку в свою огромную руку и с неуклюжей галантностью поцеловал. Подобный жест этого человека мог показаться неестественным и театральным, но, по-видимому, Зарина это так не восприняла. Во всяком случае она ничего не сказала, а лишь широко улыбнулась в ответ с искренностью, впервые отмеченной Петерсеном.
– Не церемоньтесь, – сказал Карлос, кивнув на плетеную корзину.
Джакомо, не позволяя усомниться в том, что принадлежит к решительным людям, не заставил упрашивать себя дважды и налил Лоррейн «пеллегрино»  [6]. Это явно указывало на их давнее знакомство, равно как и на то, что девушка разделяла отношение фон Караянов к алкоголю. Затем Джакомо наполовину наполнил высокий бокал виски, разбавил его содовой, сел за стол и, улыбаясь, оглядел компанию.
 
– За здоровье присутствующих! – провозгласил он. – И за погибель врагов.
– Каких именно? – поинтересовался Карлос.
– О, получился бы очень длинный список, – Джакомо попытался скорчить пепельную гримасу и залпом выпил виски. – У меня их слишком много. Вы пригласили нас на совещание, Карлос?
– На совещание? Избавь меня Боже! – Не надо обладать великими логическими способностями, чтобы понять – эти двое тоже не сегодня встретились. – Почему вы решили, Джакомо, что я должен созвать совещание? Моя работа заключается в том, чтобы доставить вас туда, куда вам надо, и в этом вы не можете мне помочь. После того как высажу своих пассажиров на сушу, я уже не смогу помочь чем-либо. Обсуждать нам нечего. Как перевозчик я полностью доверяю интуиции. Люди вашего склада и профессии реагируют молниеносно, когда ощущают опасность, при встрече на темной палубе с незнакомцем. Моя обязанность устранить такую возможность. А теперь коротко о трех вещах, которые необходимо довести до вашего сведения: пункт первый – жилье. Лоррейн и Джакомо расположились каждый в своей каюте, если так можно окрестить конуру размером с телефонную будку. Кто первым пришел, того первым и обслужили. Есть еще две другие каюты: на трех и двух человек, – Карлос взглянул на Михаэля. – Вы с Зариной брат и сестра?
– Кто вам это сказал?!
Скорее всего, Михаэль не собирался произносить фразу столь свирепо, но, по-видимому, его нервы были напряжены после встречи с Петерсеном и его друзьями, что и послужило причиной нелепо агрессивного тона.
Карлос на мгновение опустил голову, затем вновь посмотрел на молодого человека и без тени улыбки сказал:
– Всемогущий Господь дал мне глаза. И эти глаза говорят мне, что вы и Зарина – двойняшки.
Джакомо отвесил поклон смущенной девушке.
– Вы окажете мне честь, если займете мою каюту, а я переселюсь к вашему брату. Зарина, улыбнувшись, кивнула.
– Вы очень добры.
– ...Пункт второй: еда, – продолжил Карлос. – Вы можете поужинать на борту, но не рекомендую этого делать. Джованни – неважный повар, и я не могу порицать его за это. По профессии он судовой механик. Все, что выходит из нашего камбуза, даже кофе, по вкусу и запаху почему-то напоминает сырую нефть. И третье: вы вольны сходить на берег всякий раз, как только этого пожелаете. Побережье патрулируется полицейскими, однако обычно их служебное рвение падает одновременно с температурой воздуха. Если кто-либо из вас натолкнется на полицию, просто скажите, что вы с «Коломбо». В худшем случае патруль приведет вас обратно на борт для проверки. Хотя не представляю, зачем сходить на берег таким холодным ненастным вечером. Разве что убежать от стряпни Джованни. Неподалеку отсюда есть забегаловка. Правда, меня там не знают.
– Я воспользуюсь и погодой, и отсутствием у патрульных служебного рвения, – сказал Петер-сен. – Надо размять ноги. В этом проклятом грузовике они совершенно онемели.
– Возвращайтесь на борт через час, – отозвался Карлос. – Я знаю довольно приличное кафе, где меня знают. Вместе пойдем поедим, – он повернулся к девушкам и с улыбкой добавил:
– Для меня это будет довольно затруднительно, но для вас, леди, я готов принести себя в жертву... – Он посмотрел на судовые часы. – В десять вернемся. Отплываем в час ночи.
– Почему не раньше? – удивленно спросил Михаэль. – Почему мы должны терять столько времени? Почему мы не...
– Мы отплывем в указанный мною час, – сказал Карлос сдержанно.
– Вы же видите, что творится с погодой! – вскричал Михаэль. – Ветер уже сейчас сильный, а будет еще сильнее и сильнее!
– Да, похоже, плавание будет не очень комфортным. Вы плохой моряк, Михаэль, – это было сказано без упрека, но с недовольством.
– Нет... То есть да... Не знаю... Я не представляю... То есть...
– Михаэль, – голос Петерсена звучал почти мягко, – в данном случае действительно неважно, что вы представляете или понимаете. Лейтенант Тремино – капитан судна. И он принимает решения. Никто никогда не оспаривает действия капитана.