Сплит (ЛП)

Я моргаю от внезапной перемены в ее поведении.
— Да, думаю, что да.
— Ты уверен?
И это все? Я выплескиваю уродливое прошлое, и она впитывает его, а потом стряхивает, как будто не видит во мне ущербности?
— Да.
Она выпрыгивает из грузовика, и я смотрю, как она подходит к крыльцу. Я следую за ней и оказываюсь там как раз в тот момент, когда она бросает оба гамбургера в миску собаки. Затем вытирает руки и смотрит на меня.
— Больше никакого мяса, ладно? Обещаю.
— Тебе не нужно было…
— Знаю. Но я хотела. — В ее глазах мелькает эмоция, но она меняет выражение лица, прежде чем я успеваю понять, что это было. — Ты можешь это контролировать? Я имею в виду, ты пытался контролировать его? Гейджа?
— Если я остаюсь начеку, то обычно чувствую его приближение. Мне удавалось задержать затмение, но только на несколько секунд. Когда он появляется, это… резко, как удар по голове. В одну минуту я там, а в следующую — нет.
Она подходит ближе, заглядывает мне в глаза, и от этой близости мой пульс учащается.
— Он меня слышит?
— Думаю, да. Мы — один и тот же человек. Если я тебя слышу, то и он тоже.
— Но ты не мог слышать меня, когда Гейдж был здесь.
Я вздрагиваю от ее признания.
— Ты пыталась достучаться до меня?
— Поначалу нет. Сначала я думала, что ты ненавидишь меня и хочешь, чтобы я оставила тебя в покое, но потом, после поц… — она потирает лоб, опустив глаза. — Черт, может быть… Неважно.
Я убираю ее руку от лица, не в силах вынести, что она прячется от меня.
— Скажи мне. — Мой желудок сжимается, и от нервов у меня потеют ладони, когда я предвкушаю ее следующие слова.
Она пораженно выдыхает и смотрит мне в глаза.
— Это был поцелуй, Лукас. Тогда я поняла, что это не ты.
— Каким образом?
— Это было грубо, агрессивно, требовательно. Все, чем ты не являешься.
Я сглатываю и стараюсь не опускать взгляд.
— Он причинил тебе боль?
— Нет, — шепчет она с тоской в голосе.
— Тебе понравилось?
У нее перехватывает дыхание.
— Да.
Мои веки закрываются, когда я чувствую тепло ладони на своей челюсти, и ее пальцы рассеянно касаются шрама на моей шее, посылая мурашки по моим рукам.
— Поговори со мной.
— Но… он напугал тебя, верно? Ты сказала, что он выгнал тебя, что ты пошла домой пешком. — Я моргаю, в моей груди бушует война эмоций. — Не могу поверить, что ты меня поцеловала после этого.
— Гейдж поцеловал меня.
— Но ты поцеловала его в ответ. Я имею в виду, ты поцеловала меня в ответ?
Она дрожит и смотрит на меня голубыми глазами.
— Поцеловала.
Мой пульс бешено колотится, и я дрожу, когда Шайен двигается, чтобы стереть расстояние между нами. Она не прикасается ко мне, но достаточно близко, чтобы с каждым вдохом тепло ее груди согревало мои ребра.
— Что ты делаешь, Шай?
Она мягко улыбается и закрывает глаза.
— Мне нравится, когда ты меня так называешь.
Это был не ответ, но то, как она это говорит, похоже на него.
— Я не знаю как… — слова рвутся наружу, своего рода защита.
— Ты знаешь, поверь мне. Ты действительно знаешь.
— Не хочу тебя разочаровать. — Я моргаю и погружаюсь в глубину разума, надеясь, что не найду там Гейджа, который ждет, чтобы выйти вперед. Если не считать быстрого соприкосновения наших губ на кухне, я никогда раньше не целовался с женщиной. Меня целовали, каждый раз против моей воли, но я терял сознание еще до того, как все шло дальше. И просыпался оттого, что рядом со мной лежали голые женщины, на полу валялись использованные презервативы, а между ног болело, но это всегда был Гейдж.
— Я не буду разочарована, Лукас. Но не стану заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. — Она делает шаг назад, но я протягиваю руку, чтобы обхватить ее за талию.
Я не думаю; просто не хочу, чтобы она отстранялась, и поэтому реагирую. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в шоке, который я сразу узнаю, потому что это именно то, что чувствую.
Выражение ее лица смягчается, и она обнимает меня другой рукой за талию, чтобы я мог переплести пальцы на ее пояснице.
 
— Это нормально?
Тепло ее тела просачивается сквозь мои руки и пробуждает мой голод.
— Да.
Мне хочется прорычать, что это лучше, чем нормально. Что я фантазирую о ней с той самой ночи, когда она появилась в реке, но каждая секунда, когда мои губы не касаются ее, кажется потраченным впустую временем.
Скользнув ладонями вверх по моим предплечьям, она оставляет жаркий след на моих бицепсах.
— Ты весь дрожишь.
— Я нервничаю.
— Не стоит. Просто скажи мне, что это то, чего ты хочешь, Лукас. Это твой поцелуй, а не Гейджа. Если я тебя подталкиваю…
— Ты — нет.
Она придвигается еще ближе, и моя эрекция встречается с мягкой плотью ее живота. Мои щеки пылают от смущения, но ей, кажется, все равно. Вместо этого она прикусывает губу, и ее дыхание учащается.
Я облизываю губы, внезапно изголодавшись по ее рту, но не зная, как поступить. По моему ограниченному опыту, поцелуи были жестокими, грубая встреча ртов и зубов. Это не то, чего я хочу от нее.
Чего я хочу, так это заморозить время. Хочу записать, как она чувствуется в моих руках, страстное желание в ее глазах, жар дыхания. Хочу замедлить каждое мгновение с ней, чтобы секунды длились часами, пока ее прикосновение не останется в моей памяти.
Легкий ветерок доносит аромат ее шампуня, кружась вокруг меня. Моя голова опускается для большего, чтобы вдохнуть ее, поглотить эту маленькую часть ее. Она так хорошо пахнет, что у меня слюнки текут от ее вкуса. Вспышка неуверенности заставляет меня на мгновение остановиться, но тяга слишком велика, и я прижимаюсь губами к ее лбу. Ее кожа, как бархат, касающийся моего рта, и я стону от этого ощущения. Ее мышцы расслабляются под моей хваткой, и она вздыхает послание, предназначенное только мне. Мое дыхание учащается, и я еще крепче сжимаю руки, когда меня охватывает нервная дрожь. Роюсь в голове и не нахожу ничего, кроме умиротворенного предвкушения.
— Все хорошо, Лукас. — Кончики ее пальцев зарываются в мои волосы на затылке, а большие пальцы пробегают по моей шее, мягко подбадривая.
Ее прикосновение касается моего шрама, посылая электрические импульсы между ног. Мой рот наполняется слюной, и я с трудом сглатываю, сосредотачиваясь на ее губах — пухлая плоть, цвета спелой вишни, скользкая от ее языка и требующая моего внимания. Я наклоняю голову, и наше дыхание смешивается, когда мы приближаемся друг к другу.
Первое прикосновение наших губ — пробное, испытующее. Ее теплый рот прижимается к моему, и она дразнит меня, чтобы я взял больше. Мои веки тяжелеют, но я отказываюсь их закрывать, боясь, что темнота украдет это у меня прежде, чем получится попробовать. Один ее образ, вероятно, лишит меня того, что остается от моего рассудка, но это не мешает мне хотеть этого.
Нуждаюсь в нем больше, чем в воздухе.
Я провожу кончиком языка по ее нижней губе, и она приоткрывает рот, чтобы наши губы соприкоснулись. Они сливаются воедино и движутся медленно, как будто сам мир останавливается, время застывает, как будто этот поцелуй впечатывается в нашу ДНК, становится стандартом, которому будет соответствовать вся красота в жизни.
Она приподнимается на цыпочки, проводя мягкостью своего тела по твердости моего. Не имея ни малейшего понятия, что я делаю, наполовину следуя ее примеру, наполовину своей интуиции, впиваюсь пальцами в ее бедра и прижимая к себе. Она стонет, низко и гортанно, и этот звук щелкает какой-то переключатель внутри меня. Инстинкт берет верх, и знание, о котором я и не подозреваю, заставляет меня скользить языком по ее языку в нежном ритме. Должно быть, это то, чего она хочет, потому что ее пальцы впиваются мне в шею, и она издает звук, который вибрирует у меня в груди и поджигает мою кровь.
Еще. Мне нужно больше.
Мои руки разжимаются, и желание изучить каждый изгиб ее тела, почувствовать жар ее обнаженной кожи на моей, берет верх над здравым смыслом. Я просовываю руки ей под футболку, и нежная кожа ее поясницы ощущается шелковой на моих ладонях.