Время ушельцев (СИ)

— Это… ну… его глаз. Понимаешь?
— Понимаю.
Хириэль сняла плащ, аккуратно свернула его и ловко прыгнула из окна вниз — прямо на броню. Ухватившись за длинный ствол пушки и тем удержав себя от падения под гусеницы, она быстро накрыла плащом прибор наблюдения. Танк вздрогнул и остановился.
— What's… khrr… — механик-водитель высунулся наружу чуть — ли не по пояс и тут же осел вниз под ударом кинжала. Выдернув оружие из уже мертвого тела, Хириэль наудачу, никуда специально не метя, направила клинок в поем люка, и по лезвию зазмеились голубые молнии, разя и уничтожая внутри все, что еще могло сопротивляться.
Эленнар оставался наверху. Больше всего на свете он хотел бы быть рядом с Хириэлью. Но это было невозможно — для двоих там не хватило бы места. И, не имея возможности помочь своей любимой, он изо всех сил мешал врагам, опутывая их мозги и руки заклятьями оцепенения, страха и ужаса.
Через несколько мгновений все было кончено.
— Залезай сюда, — махнула рукой Хириэль, выглядывая из башни. — И помоги выбросить вон все это мясо.
Под «мясом» разумелись трупы. Слова этого Странники не любят. Тем более «мертвые» или, того хуже, «убитые». Психика не может смириться с убийством. Даже порченых. И защищается, как может. Вот оттого и появляется этот жутковатый эвфемизм — «мясо».
Эленнар знал это — и потому спросил лишь об одном:
— А ты умеешь управлять этой колесницей?
— Не так уж это сложно. Ее же делали люди и для людей. Так что разберемся, — уверенно ответила Хириэль.
На самом деле она понимала, что все совсем не так просто. Где у танка газ, а где тормоз — она не имела даже приблизительного понятия, только слышала краем уха, что вместо руля там какие-то рычаги, и, что если левый рычаг сильно потянуть на себя, то со временем повернешь налево.
«А, может быть, и направо, иркун его знает, — подумала она. — Хорошо еще, что они не успели заглушить двигатель, я бы его точно не запустила. Ладно, хоть в канализацию лезть не придется».
  
Проницание
 
— А я утверждаю, что Верланд жив! — опираясь обеими руками на стол, Тилис смотрел прямо в лицо Риддена. — И Хранители там живы. По меньшей мере один. Да, Хириэль там исчезла. И Эленнар — тоже. Но они же не Хранители Верланда! Не могут они удержать его от падения, и никто из нас не может. Потому что для того, чтобы быть Хранителем мира надо хотя бы в этом мире иметь постоянное воплощение.
Тилис мрачным взглядом обвел карнен-гульский Зал Совета.
— А все-таки: откуда известно, что в Верланде есть Хранители? — поинтересовался Фаланд тоном адвоката, выискивающего несообразности в показаниях свидетелей обвинения.
— Восемь лет назад, — спокойно и твердо ответил Тилис, — я вывез последнего Хранителя из одного окраинного мира. Через сто биений сердца мир этот перестал существовать. Он схлопнулся у меня за спиной, понимаешь, Фаланд? А от воспламенения Верланда уже трое суток прошло. А Мидгард жив, значит, и Верланд тоже, только оттуда все Пути закрылись.
— Пока жив, ты прав, — кивнул Фаланд. — И Хранители там пока живы. А что будет через месяц?
— Хириэль ушла туда, чтобы это выяснить, — произнес молчавший до того Ридден. — Вы же все видели ее записку!
— Верно, видели, — согласился Фаланд. — И там указан срок возвращения: трое суток. Они уже на исходе. Значит, мы должны… Впрочем, нет. Пусть посвященные скажут сами, я не хочу ни на кого давить.
— Великое Проницание, — произнес Силанион. — По-моему, случай того стоит.
— А ты, Кэрьятан, что скажешь?
— Да! — кивнул Кэрьятан. — Но нам нужен Ткач.
— Я могу сделать это, — со своего места поднялась молодая женщина редкостной красоты. На ее волосах цвета темной меди матово поблескивал серебряный венец.
— Итак, — подытожил Фаланд, — третьей проницающей будет Тариэль, владычица Двимордена. А вопрошать буду я, и никому это дело, уж извините, не передоверю. Только, наверное, надо подождать до звезд. Верно, Силанион?
Силанион молча кивнул.
— А я хочу предложить еще вот что! — произнес внезапно светловолосый мужчина. Прищуренные глаза, красноватое обветренное лицо и холщовая куртка без пояса безошибочно выдавали в нем моряка. — Если вы в проницании получите хотя бы образ того места, где сейчас находится Хириэль, то я попробую пройти туда.
 
— А ты вернешься, Соронвэ? — с сомнением покачал головой Фаланд.
— Если я не смогу, — без всякой позы ответил Соронвэ, — тогда вообще никто не сможет.
Тысячи светил ночь зажгла в небе Мидгарда. И мерцала Ледяная Звезда, и стоял на страже Небесный Воин, и, размахивая Сетью, закованным в красную медь Кулаком угрожал ему злобный Фангли…
Но спокойно горели огни Серпа — три внизу и четыре вверху. На западе, у самого горизонта, распростерла крылья Бабочка. А посередине полыхала голубым пламенем звезда моряков — та самая, что указует им путь на Север…
Силанион долго созерцал ее. А потом глухим голосом, идущим, казалось, из самых глубоких подземелий башни, на верхней площадке которой стояли в круге пятеро магов, медленно произнес:
— Я готов.
Фаланд немного помолчал, обдумывая вопросы.
— Выживет ли Верланд? — спросил он.
— Нет! — коротко и резко ответил Силанион.
— С тем Верландом, который мы знали, уже покончено, — произнес Кэрьятан.
— Но то, что зовется концом, станет новым началом, — подытожила Тариэль.
— Все начинается заново, — задумчиво произнес Фаланд. — Но не есть ли это новое Кольцо Событий?
— Это не проявлено, — после долгой паузы сказал Силанион.
— И не может быть проявлено, ибо это в воле живущих, — откликнулся Кэрьятан.
— Все зависит от Хранителей. Выбор принадлежит им и никому более, прозвучал ответ Тариэли.
— Итак, Хранители живы, и даже не в слишком большой опасности, — подытожил Фаланд. — Я прав?
— Да! — откликнулся Силанион.
— Сейчас — да, но потом им может потребоваться помощь, — возразил Кэрьятан.
— Хириэль найдет их. Они должны справиться сами, — произнесла Тариэль.
— Где Хириэль и Эленнар? — внезапно и резко спросил Фаланд.
— Сталь! Вижу сталь! — ответил Силанион.
— Скорее стальной купол. Они внутри, — сказал Кэрьятан.
— Они внутри, — согласилась Тариэль. — Но я не знаю, что это. Но там вокруг горячий камень.
— Горячий камень? — воскликнул Фаланд. — Подземелье? Они в плену?
— Нет, они движутся, — ответил Силанион.
— Подождите! — оборвал его Соронвэ. — Представьте себе это место! Все представьте!
Он вошел в круг, встал в центре, взмахнул палашом, вычерчивая замысловатый магический иероглиф, и исчез.
— Вот и все, — нарушил молчание Кэрьятан. — Теперь только ждать, пока он не вернется.
Но бледный и растерянный Соронвэ уже вновь стоял на верхней площадке башни. Клинок его палаша был окровавлен.
— Соронвэ! — ахнул Фаланд. — Что случилось? Ты их видел?
— Нет. Не видел, — глухо ответил Соронвэ. — Я попал в подземелье, и там были какие-то порченые люди. А Хириэли я не видел. И Эленнара не видел. Кто-то из этих порченых истошно завопил, я его рубанул по лицу и бросился в какой-то коридор. Тут начался вой, откуда-то выбежали еще люди, и все с оружием. С запрещенным. Ну… — Соронвэ перевел дух и продолжил уже несколько более связно, — я метнулся в какой-то зловонный чулан. Там еще в углу была белая чаша. И запах, как будто иркуны на пол гадят. А те порченые, слышу, уже все комнаты подряд обшаривают. Ну, я не стал дожидаться, пока меня найдут, заперся изнутри на задвижку и начертил знак Обратного Пути.
— Где ты был? — быстро спросил Фаланд. — В подземелье? Ты окна там видел?
— Постой, Фаланд, давай по порядку. Окон я там не видел, это действительно подземелье, и, скорее всего, очень глубокое. Стены чугунные, потолок — тоже. Но ни Эленнара, ни Хириэли там нет. И, по-моему, их там никогда и не было.
— Но в таком случае где же они? — обращаясь более к самому себе, спросил Фаланд.