Другой мужчина (СИ)

Нет, обиды не было. Он всё прекрасно понял. И оправдывал её.
Но с любимыми так не поступают. Любимым просто доверяют.
Настя любила его, когда он был Леонидом. И слепо следовала за ним. Ей, может, всё равно, что он теперь другой человек. Она будет терпеть, мучиться — но не бросит его.
Не хотелось, чтобы мучилась Настя. Он готов вместо этого мучиться сам.
Он всё ещё пытался себя убедить, что поступает правильно. Что она сейчас разочаруется в нём, потихоньку возненавидит или просто забудет. Обратит внимание на кого-нибудь другого. Найдёт того, кого сможет по-настоящему полюбить.
Не такого. Будучи Леонидом, он мало обращал внимание на её чувства, настоящие, а не те, которые она показывала. Его устраивала кукла, которая старалась быть для него хорошей.
Потом уже Деймос попытался исправить ситуацию. Он дал ей то, что она хотела — но, оказалось, она всё это хотела не от него. Потому что в самый ключевой момент она всё-таки выбрала не Деймоса — а Леонида.
Пусть. Это её выбор. К сожалению, Леонида он ей вернуть не может. Но может избавить от Деймоса.
К сожалению, все эти женские заменители помогали мало. Десяток таких, как Элана, не стоит одной Насти. И они плохо отвлекают от тоски.
Ещё больше испортил настроение очередной сюрприз от Эланы.
8 декабря
— Элана, я хотел с вами поговорить. У вас есть минутка?
Для главного редактора журнала?
— Разумеется, Василий Николаевич.
— Думаю, мне стоит лично сообщить новость о вашем переводе.
Она опешила:
— То есть — переводе?
— Было совещание, директор предложил ваш перевод в колонку звёздных скандалов, и это было поддержано большинством.
— Какую колонку? — Элана не верила своим ушам. Это розыгрыш?
— Боюсь, что ваши работы в течение долгого времени не соответствовали критериям научных новостей. Мы просмотрели последнюю — намёки на то, что причина разрыва Веряевой и её начальника — внезапно появившийся старый друг мужа — это не научная новость. Нисколько. Ваша травля Веряевой и «Эфира» может быть, и увлекательна, но интересна только обывателям. Те, кто читают новости мира науки, ждут чего-то другого. Но скандалы описывать вы умеете замечательно. Вы там будете на своём месте.
— Но… но… вы не говорили! Вы даже не предупреждали меня, что мои материалы не подходят!
— Вы взрослый человек, специалист своего дела. Вас никто не обязан контролировать, — нахмурился редактор, видимо, задела-таки за живое. — Вполне достаточно корректоров. Мы оценили вашу работу, и определили вас туда, где вы лучше справляетесь.
— Но… в звёздные скандалы? Это же жёлтая пресса!
— М-м… А вы что-то имеете против жёлтой прессы?
— Я несколько лет вела научную колонку, этой привилегии добивалась долго, имею ли я что-то против жёлтой прессы? — она повысила голос.
— Напрасно, загляните к конкурентам.
— «Технология и жизнь»?
— М-м, не совсем, их колонку скандалов.
— Что там? — на грани срыва прошипела Элана. Она теперь ещё обязана и грязные новости читать?
— Научные новости по вашей версии. Полный отчёт о ваших отношениях с директором «Эфира» и травля Веряевой. Вот они разместили материал на правильном портале. Элана, мне надо работать. Я вам сообщил решение, не я его принимал.
Альшевского Деймос решил использовать по полной, когда Мартов начал сознаваться. Лёгкий и простой путь — спросить, кто всё-таки занимался промышленным шпионажем в Эфире — оказался недоступен. Мартов ушёл в отказ. Не было такого, и всё. Учитывая, что показания он давал в полиции, Деймос больше не мог ни надавить, ни угрожать.
Но ведь об этом никто не знает, верно?
Невзначай Альшевский слил информацию о том, что Мартов рассказал про шпиона полиции, а потом Деймос провёл в Эфир двоих полицейских — официально, в форме. Они прошли медленно, демонстративно через половину станции на АРМ директора, посидели минут десять, вышли.
И проследовали прямо к заблокированному шлюзу на парковку личного транспорта, который Альшевский запер с двух сторон, как только, в рабочее время, через него попыталась скрыться Любава, руководитель отдела кадров.
   
Глава 24
 
Даже странно, как человек, который столько лет маскировал свою подрывную деятельность, на допросе запел соловьём. Любава рассказывала про краденые патенты — чьи, как и когда, только успевали фиксировать протокол. Всё казалось логичным — она имела доступ к общей базе «Эфира» и могла просматривать её, а краденые исследования не относились к той категории коммерческой тайны, которую хранили под отдельным доступом.
Но почему она рассказала сейчас всё и сразу? Зачем убегала, если даже не попыталась сказать о своей невиновности, которую ещё доказать надо было, и делом это виделось нелёгким?
Деймос удивился и выкинул эту мысль из головы.
Но на задворках сознания червячок грыз и грыз, не давая закрыть это дело и расслабиться.
А потом он вызвал Альшевского, связался с Арсланом и Джейком и они ещё раз проанализировали ситуацию.
Мультяшка, в которую КБ встроило модуль жизнеобеспечения. И этот модуль был выжжен, намеренно.
Магнитар, во время выброса которого не сработало оповещение.
И они снова зарылись в чужие ячейки, добывая закрытую информацию. А потом вместе изучали сводку о несработавшей системе оповещения выбросов. Халатность… Опоздание космометеоролога… Выговор…
Найти этого космометеоролога было делом быстрым, и по спискам дежурных, и по спискам дисциплинарных взысканий он проходил.
И по спискам без вести пропавших примерно в то же время, когда хоронили тело Леонида.
Вроде бы всё стало проясняться, но всё опять испортил Альшевский.
— Не мог Мартов знать, что КБ встроили в мультяшку Леонида модуль жизнеобеспечения. Знали только в КБ, ну подумайте сами, если бы из КБ была утечка информации, неужели бы утекло только это? Уж точно личность Деймоса была бы для них козырем.
Сначала всем пришёл в голову только один способ. Добиться хоть чего-то от Мартова. Но в реальность подобного признания никто не верил.
А потом…
Мартов сидит под замком, надёжно изолирован в следственном изоляторе.
Но ведь остаётся Любава, которая привлечена всего лишь за промышленный шпионаж и заперта у себя дома простым полицейским протоколом.
Который, разумеется, можно и вскрыть, и восстановить после.
Заявились к ней домой все четверо — так будет сильнее психологический эффект.
И не прогадали.
Когда Деймос с группой поддержки прошли в дом и буквально окружили бывшую сотрудницу, та побледнела, как призрак, и опустилась на диван, как будто ноги её больше не держали.
11 декабря
Деймос присел рядом, и, зловеще улыбаясь, спросил:
— Расскажи, пожалуйста, поподробнее, про утечку информации. То, что ты сливала Мартову патенты — это понятно. То, что вы с ним подстроили гибель Веряева — тоже. Вопрос в том, зачем это тебе. Патенты ладно, это деньги. А чем помешал Леонид?
— Я… я не…
— Ты, ты. — Альшевский разговаривал сухо, по-деловому. — Куда, кстати, делся космометеоролог, который должен был дать оповещение о выбросе Эль Дьябло? Где искать его тело? Как ты это провернула?
— Нет, его не я! — немного хрипло от страха ответила Любава. — Это тот человек с «Молнии-связь»! Я и директора не убила, я просто сказала, когда он собирается на тренировку. А тот человек уже устроил ложное оповещение, чтобы директор перенёс время полёта.
— Ещё и ложное оповещение, — тихо повторил Джейк. — Даже чудо, что пострадал только Лео.
— Ладно, но откуда вы оба узнали о том, что в мультяшку Леонида был встроен модуль жизнеобеспечения? Понятно, это передала ты. Подслушала? Да ведь и не говорилось об этом никому.
— Откуда узнали? Так он же у всех встроен.
— У Лео не был, — просто сказал Альшевский.
— Был! Я видела!
И замолчала, снова побледнев.
— Видела. И выжгла.
И тут она разрыдалась.