Дамский секрет (ЛП)

— Если придется приказать, чтобы ты пошла со мной, я прикажу. Придется?
— Главный здесь вы, — пожала она плечами.
— Вот именно.
Вот именно, черт бы его побрал.
 
 
У Джорджи не было пальто.
— Хватит и шарфа, — сказала она.
Натан окинул ее взглядом с головы до ног. Под коричневым фраком лишь жилет и рубашка. От стихии отделяли три тонких слоя ткани. Теплый шарф не спасет.
— Жди здесь, будь умницей.
Он исчез в уборной, где можно найти что угодно: сапоги, шляпы, перчатки, мириады охотничьих и рыболовных снастей. Натан откопал накидку из тяжелой коричневой шерсти.
Он вышел из уборной, отряхивая накидку.
— Вот. Я носил ее в детстве. Должна подойти.
Джорджи с опаской взирала на одеяние. Он набросил накидку на напрягшиеся плечи и застегнул на шее.
Натан распахнул входную дверь, и они вышли в изумительный день. Небо ярко-голубое. Дыхание вырывалось изо рта белыми облачками.
Джорджи плелась по снегу рядом с Натаном, с осторожным интересом оглядывалась по сторонам.
— Сюда, — вымолвил он.
Они спустились по дорожке, направляясь к перелазу. Он пропустил ее вперед, и после секундной заминки она перелезла.
Тропка привела к реке. Узкий берег не позволял идти бок о бок, посему он пропустил Джорджи вперед, наблюдая за реакцией на окрестности. Она дотрагивалась до всего. Едва они перебрались через перелаз, она сняла перчатки, а теперь ушла вперед, смахивала холодный рассыпчатый снег с ветки, щупала лист падуба большим и указательным пальцами. Будто через пальцы она познавала мир.
Они дошли до самого широкого участка реки с тонкой полоской галечного берега.
— В детстве я здесь купался. Отец научил. Он превосходно плавал.
Джорджи кинула на него взгляд, в ясных глазах блеснул интерес, но тут же погас. Видимо, она настроилась на бойкот.
Участок реки с самым медленным течением и почти стоячая вода пробудили в нем мальчишку. Натан нашел под ногами подходящий плоский камень, втиснул его в сгиб указательного пальца, придерживая большим пальцем. Засим Натан отвел руку назад и бросил камень так, что он полетел по воде, подпрыгнул четыре, пять, шесть, семь раз.
Джорджи покосилась на него.
— Впечатляет? — ухмыльнулся он. — Еще скажи, что нет.
— Впечатляет?
Она подобрала камешек, а миг спустя он заскользил по воде. Они следили, как он летел и подпрыгивал.
— Девять, — с удовлетворением заявила она и обдала его дерзким взглядом.
Вскоре у него тоже вышло девять прыжков, но к тому времени у Джорджи получалось десять или даже одиннадцать. Он наблюдал за ней, сосредоточенно хмурился.
— Как ты это делаешь?
— Взмахиваю кистью, — сказала она, не сводя глаз с воды. — Делаю взмах и одновременно толкаю камень пальцем.
Она повторила, и на сей раз он разглядел. С виду все легко. Но стоило попробовать, приноровиться он не смог. Натан чертыхался, ибо прыжки уменьшились до пяти, а затем до трех.
Сие так на нее похоже — взять какую-нибудь ерунду вроде гладких камешков и превратить в ловкий трюк.
— Хватит, — обиженно буркнул он. — Идем. Давай поднимемся на холм.
Натан заметил, как она прячет улыбку, и решил, что ради того, чтобы избавиться от бесстрастного вида, с коим она ходила все утро, стоило проиграть в камешки.
На холм они всходили бок о бок, Джорджи без труда и одышки взбиралась по нагромождениям камней и осыпи.
На особенно крутом склоне Натан протянул ей руку, но Джорджи даже не заметила, взялась за перила и поднялась твердой грациозной походкой.
— Для женщины ты сильная, — отметил он.
— Для женщины? — с прохладцей изумилась она. — Если хотите посмотреть на сильную женщину, сходите на кухню. У миссис Симмс руки как окорока. Держу пари, она бы выстояла несколько раундов с господином Джексоном4. — Она снисходительно улыбнулась. — Конечно, вы представляете женщин своего класса, но, уверяю, обычные женщины совершенно другие.
 
Натан вообразил, как берет ее, а она обхватывает его бедра крепкими стройными ногами. Какая она в постели? Он отвернулся, дабы скрыть набухшее достоинство.
— Да, но ты спортивнее и проворнее обычных женщин. Взять хотя бы то, как ты поднялась сюда.
— Девять десятых зависит от одежды. Уверяю, в длинных юбках было бы сложнее.
Они дошли до массивных валунов, что образовывали стулоподобное строение, известное как привал святого Мартина. Натан стряхнул снег, они сели на холодный влажный камень и глядели на дербиширские фиельды.
Натан указал на реку, мимо коей они шли.
— Здесь отец учил меня рыбачить. Он обожал рыбалку, да на самом деле все виды спорта. Он знал каждый сантиметр поместья.
— Наверное, здесь здорово живется.
Даже в профиль он рассмотрел тоску у нее на лице и задумался.
— Да, здорово. Мне повезло. — Он выдержал паузу. — А ты всегда жила в городе?
— Всегда. — Помолчав, она добавила: — Лондон… не похож на это место.
— Да. Лондон, конечно, вдохновляет. Но это место вечно.
Джорджи повернула голову с гримасой удивления и серьезности. Натан чувствовал: она поняла, что он имеет в виду.
— Когда меня не станет, — продолжил он, глядя ей в глаза, — все это останется. Не знаю почему, но это успокаивает.
Она смерила его долгим взором, затем отвернулась.
— Когда мы поедем в Лондон? — спросила она.
— Не знаю.
— Чем скорее вы вернетесь в город, тем быстрее найдете нового камердинера.
Его лицо не выражало ровным счетом ничего.
— Верно.
— Сколько продлится поездка?
Он подавил злость на то, что она рвалась уехать.
— Два дня. В такую погоду, может, три.
Она кивнула, и они снова погрузились в молчание. Джорджи задумчиво смотрела на фиельды, он наблюдал за ней из-под ресниц. Она полезла в карман и вынула монетку, принялась ловко катать ее в кулаке.
— То же самое ты делала вчера в карете.
Она вскинула озадаченный взор, засим опустила глаза на руку.
— А-а, привычка. Это моя счастливая монетка.
— Какая-то она потрепанная, — заметил он.
— Ее переехала карета, — пожала Джорджи плечами.
— Отсюда и удачливость?
— Она уцелела. — Джорджи убрала монетку в карман. — Пойдем вниз?
Прежде чем Натан сумел ответить, она встала и начала увлеченно стряхивать снег с накидки. Понаблюдав за ней, он тоже поднялся.
— Да. Идем обратно. Я продрог до костей.
Спускались они гораздо медленнее. Заснеженные каменистые склоны опасны, а у нее сапоги не такие ладные, как у него. По пути вниз она поскользнулась дважды. Первый раз она упала и не приняла протянутую руку. Во второй раз он вовремя выбросил руку и спас ее от падения. Она прильнула к нему, но миг спустя отпихнула и умчалась.
— Да что с тобой? — крикнул он ей вслед.
— Ничего.
Он поспешил за Джорджи, шедшей слишком быстро, поскользнулся на льду и чуть не упал.
— Ты ведешь себя так все утро. Из-за того, что я не дал погладить рубашки? Да любой другой на твоем месте благодарил бы меня!
Они были у подножия холма, шли мимо галечного берега, где кидали камешки. Джорджи остановилась и повернулась к нему.
— Ты сам знаешь, что ты сделал, — упрекнула она, злобно сверкая глазами. — Не прикидывайся.
— О чем ты?
— Ты не дал мне вернуться в Лондон, привез сюда якобы потому, что тебе нужен камердинер, а теперь не даешь работать и приводишь сюда! — махнула она на реку. — К чему все эти камешки, лживые сантименты о том, как ты привязан к этому месту?
— Не было никаких лживых сантиментов, — сердито выплюнул он.
Казалось, на вершине холма они друг друга поняли.
— Не смеши меня, — парировала она. — В тебе нет ни капли искренности. Ты ничего не делаешь просто так, все продумываешь. Никогда не встречала столь расчетливого человека.
Джорджи развернулась на каблуках и припустилась к деревьям. Подстегиваемый яростью, он споро ее догнал, схватил за руку железной хваткой и развернул к себе лицом.