Дамский секрет (ЛП)

Натан захохотал.
— Я решил, что она осторожно меня отвергла. В тот день я больше не проронил ни слова. Но дня через два мы все пошли на прогулку — помните, в тот день надоедливая барышня вывихнула лодыжку? Вы несли ее до дома.
— Да, помню, — осклабился Натан.
— Мы с Энн были у ручья совсем одни, смотрели на мостик в китайском стиле — помните, симпатичный такой? Энн сказала: «Я бы с удовольствием привела сюда коня и перепрыгнула через этот мост! Он такой энергичный, у него получится!» Меня это рассмешило, и слова вылетели сами по себе. Я признался ей в любви (на этот раз сказал все правильно), сделал ей предложение, и она согласилась. Вот и все.
Натан вытаращил глаза. Россу должно быть сложно совершать такие поступки, разве нет? Он не отличался красноречием и всегда полагался в этом на Натана.
— Почему вы спрашиваете о любви? Подумываете вступить в брак?
— В брак? Нет.
Натан хмуро взирал на ботинки. Тишина затягивалась, стало стыдно за то, что он помалкивал о Джорджи. Он не рассказывал о ней знакомым, хоть и тянуло. Оттого он приехал сюда: он хотел рассказать о ней Россу, хотел описать все, что в ней любил. Он взглянул на Росса, выгнувшего в ожидании брови, и слова полились:
— Я… я… и сам влюбился. — Жар вдруг бросился в лицо.
— Что? — широко ухмыльнулся Росс. — Это же замечательно, старина. Кто она?
— Помните, намедни я говорил о женщине?
— О женщине, которая живет в Блумсбери? — насупился Росс, он разинул рот, потом охнул.
— Да. — Натан внимательно наблюдал за другом. — Такую барышню, как она, я никогда не встречал. Я… влюбился в нее. Я люблю ее.
Слова принесли удовольствие. Стало легче. Натан улыбнулся. Но Росс за него не порадовался. Он свел брови к переносице.
— Вы влюбились в метрессу?
— Она не метресса.
Не совсем так, но Натан не позволит говорить о Джорджи в таком ключе.
— Я рад, что вы счастливы, Натан, правда. Но… — он покачал головой, — у вас нет будущего. Однажды вам придется жениться на подходящей барышне, обзавестись наследниками.
Натана шокировало то, как он отреагировал на слова Росса. Мысль о том, чтобы жениться не на Джорджи, вызвала дурноту. Это предательство.
— Необязательно.
— Обязательно. От вас этого ждут все: родня, общественность. Вам нужен наследник, Натан. У вас нет брата.
Он уперся взглядом в Росса, мысли кружили в голове. Много лет он размышлял о женитьбе, но с тех пор как он разоблачил Джорджи, он задвинул сии думы на задворки сознания, не в силах даже помыслить о том, чтобы связать себя узами брака с самой подходящей невестой.
Росс неверно истолковал его молчание.
— Господи, Нат, вы надумали жениться на метрессе? — возопил он.
— Она не метресса, — повторил Натан, правда, мелькнула мысль, что это не ответ на вопрос.
А вопрос-то очень хороший.
До сей поры он не думал на ней жениться. Это настолько неприемлемо, что даже смешно. Это поставит крест на зарождавшейся политической карьере и, возможно, общественной жизни. Но размышляя над этим сейчас, размышляя о Джорджи как о своей супруге, Натан представил ее в Кемберли. Она сидела с ним на привале святого Мартина, бросала камешки в реку, прогуливалась по садам с круглым животом. Яркие образы потрясли его, он чувствовал себя счастливым и напуганным мальчишкой, кой с барабанившим сердцем катился с ледяной горки, размахивал руками и ждал падения. Он мог воплотить сие видение в жизнь, стоило лишь руку протянуть.
— Натан…
— Я могу на ней жениться.
Придется от многого отказаться, но занимало его лишь то, что он приобретет.
— Что?
Он улыбнулся шире, возбуждение нарастало.
— Натан, вы плохо соображаете. Если вы женитесь на ней, то станете парией!
Он захохотал, с каждой секундой становилось все легче.
— Благодарю за беспокойство, Росс, но у него нет оснований. Я прекрасно осознаю последствия.
— Да? Это коснется не только вас. Ваших детей тоже будут сторониться.
Даже это его не насторожило. Таким людям, как он и Росс, легко впасть в заблуждение насчет того, что лондонское светское общество — это самое важное. Он устал от общественных капризов. Он не огорчится, если все останется в прошлом. Он устроит жизнь в Кемберли с Джорджи и детьми, коими их наградят. О детях будут заботиться, они будут жить в достатке.
 
— Вы будете сторониться меня, Росс?
Росс помотал головой.
— Конечно, нет, за кого вы меня принимаете? Но если эта барышня надеется, что светское общество примет ее в качестве вашей графини, то ее ждет разочарование. В итоге вы лишь изведете друг друга. Я вам такого не желаю.
— Этого не случится, старина. Джорджи плевать, примет ее светское общество или нет. Ее не заботят ни титул, ни деньги.
Росс смотрел на него с сомнением. Возможно, на его месте Натан тоже сомневался бы.
— Слушайте, я благодарен за мудрые слова…
— Не благодарите меня, Натан! Подумайте как следует! Не надо бежать в Блумсбери и…
— И просить ее руки? Само собой, я попрошу! Я запрыгну на коня, помчусь в Блумсбери, брошусь к ее ногам и попрошу выйти за меня.
— Натан…
Боже, он такой… такой счастливый. То, о чем он думал несколько часов назад, ныне казалось абсурдом. Он размышлял, как убедить Джорджи остаться. Боялся, что она уйдет. Знал, что никогда не обретет счастье с другой. Все, что требовалось, — это прыгнуть со скалы гордости и страха. Он падал, падал… и это великолепно.
— Помолчите, Росс, сделайте одолжение. Я попрошу ее руки. Точка.
 Глава 28 
Когда Джорджи перестала плакать, глаза болели, голова раскалывалась, выплеск эмоций ухудшил самочувствие.
Она презирала себя за слезы, а еще сильнее за то, что сболтнула про влюбленность. Как она могла столь глупо опозориться? Господи, какое у Натана было лицо. Он побелел от потрясения.
Джорджи не спеша умылась, поправила волосы перед зеркалом, вслед за тем выглянула на улицу. Мимо шли две дамы в сопровождении кавалеров. По булыжникам грохотала карета. Бежавший мальчуган лет десяти проверял номера домов.
У дома Натана он остановился.
Из внутреннего кармана пальто он вынул листок, внимательно его изучил, засим посмотрел на номер дома, висевший над дверью. В задравшем голову мальчишке Джорджи узнала Дэнни Фуалера, жившего с матерью и сестрами близ «Камелота». Макс часто посылал его с поручениями.
Дверь открылась в считаные секунды. «Гоудж», — подумала она, хотя видела лишь макушку. Голосов не разобрать. Дэнни отдал письмо, а потом удрал.
Письмо предназначалось ей. Бесспорно. Джорджи выбежала из комнаты и помчалась вниз так быстро, что, когда она оказалась на нижней ступени и чуть не споткнулась о собственную ногу, Гоудж все еще был в прихожей. При виде ее он опустил руку, словно пытался спрятать письмо.
— Добрый день, мисс.
— По-моему, это мое письмо, — протянула она руку. — Пожалуйста, отдайте.
Гоудж смешался. Шея покраснела.
— Вы ошибаетесь, мисс.
— Вряд ли. Я видела, что приходил мальчишка. Я его знаю. Он передал письмо.
— Его светлость оставил четкие указания, мисс, — зарделся Гоудж.
— Какие указания? — Щеки вспыхнули от досады и гнева. — Не приносить мне личную корреспонденцию? Не знала, что я узница!
— Нет-нет! — ужаснулся Гоудж. — Он сказал, что вас нужно беречь и о визитерах сперва докладывать ему.
— Это письмо, а не визитер, — отрезала Джорджи.
Гоудж бросил сомневающийся взгляд на послание.
— Думаю, его светлость…
— Мистер Гоудж! — перебила она. — Я должна прочесть письмо. Я очень волнуюсь за брата, а в письме могут быть долгожданные новости! Лорд Харланд приедет неизвестно когда, а я все это время не буду знать, жив мой брат или мертв. — Она протянула руку. — Отдайте письмо!
Гоудж нехотя вложил письмо ей в руку.
— Благодарствую, — изрекла она, засим ушла в гостиную.
Джорджи заперла дверь, сломала печать и развернула письмо. Она пробежала глазами текст, написанный витиеватым почерком Лили. Гарри вернулся домой. Они с Максом приехали, покуда Лили была здесь. Лили заедет за ней в четыре часа.