Дьявол, я пришла договориться! (СИ)

‒ Пусть покажет. ‒ Фая вытягивает в нашу сторону руку. Между большим и указательным пальцами сжат окурок. Она сдвигает палец, находящийся сверху, и с глухим щелчком отправляет в полет остатки сигареты. Те, как и всегда, истаивают прямо в воздухе.
‒ Покажет? ‒ Лорэйн озадаченно смотрит на акушерку.
‒ Продемонстрирует перышки, ‒ поясняет Фая.
‒ Давайте не начинать бессмысленный фарс.
‒ Но командор! ‒ принимается внезапно канючить Марти. ‒ Что мы теряем? Давайте посмотрим, как птенчик оперится. Раз Эря настаивает. А он, вы знаете, пустословить на ровном месте не будет.
‒ Если он что-то не так понял, мы сразу вычислим это. ‒ Кнопа складывает ладошки вместе в умоляющем жесте.
Заступаются они за меня или просто желают установить истину ‒ все равно. Радость моя безгранична. Есть шанс остаться наплаву и самой разобраться, кто же все-таки подарил мне путевку в санаторий Ада.
‒ Покажи им, Мила, ‒ тихо говорит мне котик, проводя кончиком пальца по моей ладони.
Ух, сердце немедленно принимает участие в марафоне. От его мимолетных касаний и поглаживаний еще хуже, чем в моменты, когда он прижимал меня к себе в полете или расплющивал о стену при допросе.
Так, так, так, сосредоточиться. Давай, милая Мила!
Пора показать свои перышки. Зубки оставим на потом. Если вдруг придется отбиваться и кусаться.
Покажи им, значит. Легко сказать. А как это делается? Когда крылья пропали, и я пыталась их дозваться, они повторно так и не появились. Получается, простым призывом здесь не отделаешься. Каким тогда способом пользоваться? Почему крылья вообще материализовались? Из-за паники? И мои ли это крылья?
Столько вопросов, а я уже вовсю напрягаюсь, чтобы добиться результата. Фантазирую, представляю их во всей красе, стараюсь убедить себя, что мне страшно. Хотя с последним несложно. Мне и правда страшно. Боюсь неизвестности. Пустоты этой предполагаемой умиротворяющей идеальности.
‒ Никак. ‒ Стискиваю зубы и бормочу сквозь них. ‒ Не… выходит.
‒ Действуй так же, как делала это в первый раз, ‒ вполголоса предлагает мне Эрий.
Я по-прежнему держусь за его рукав. И он не отнимает руку.
‒ Уже все перепробовала. Понятия не имею, отчего они тогда появились.
Хочу распустить нюни. Но в глазах ‒ сухость. Из-за расстройства меня покинула последняя энергия?
Колени подгибаются, и я обессилено приваливаюсь к стене, к которой меня предусмотрительно подтолкнул котик. Жаль. Я бы предпочла повиснуть на нем.
‒ Достаточно. ‒ Лорэйн властно взмахивает рукой. ‒ Она лишь быстрее теряет силы, приближая неприкаянность. Переправим Милу в убежище как можно скорее. Альва, удостоверься, что ее состояние стабилизировалось, и она сумеет безопасно для себя преодолеть Границу.
‒ Ну во-о-от, ‒ разочарованно присвистывает Марти. ‒ А я надеялся на феерию. Марти будет скучать, птенчик.
И что? Это и есть конец моего пути?
  
Глава 28. ПОМОЩЬ И ОБЛАЧКО
 
Марти бродит по одной линии туда-сюда, нюнится и бормочет что-то о том, что успел уже привязаться ко мне. Кнопа задумчиво смотрит на него и, судя по блеску в глазах, тоже собирается удариться в слезы.
По мне уже плачут ангелы. Напоминает название какого-то мелодраматического фильма.
‒ Вы ее пугаете. ‒ Лорэйн сердито зыркает на свой патруль. ‒ Мы отправляем Милу в самое безопасное место, которое вообще существует. А вы устраиваете бессмысленные сцены. К тому же, прощаться еще рано. Нам предстоит добраться до врат.
А у меня на повестке дня дыхательная гимнастика. Дышите. Не дышите. Не дышите. Не дышите. А вы вообще дышите, милочка? На трупики кислород не рассчитан. Экономия, кризис, налоги, так сказать.
За моей спиной пульсирует стена со «светляками». За ней, словно в выставочной витрине, таятся деформированные сущности, впавшие в неприкаянность.
‒ Нам придется покинуть Бесконечную обитель, ‒ поясняет мне котик.
 
Он стоит передо мной на расстоянии полуметра. Его интонации спокойны и пропитаны умиротворенностью. Печалится ли он так же, как Марти и Кнопа, о предстоящем расставании со мной? Или ему нет до этого дела? Как только я покину Патруль, сложностей сразу станет меньше. И Эрий сможет наконец снять с себя ответственность за меня.
Тихонько шмыгаю носом, с повышенным вниманием рассматривая гладкий пол под ногами. Трудно поднять голову и взглянуть на котика. Но его присутствие вблизи помогает держаться как в моральном, так и в физическом плане.
‒ Понимаешь, что это означает?
Что мы, возможно, больше никогда не встретимся? Ох, он, кажется, о чем-то другом говорил.
Встряхиваю головой и пытаюсь сосредоточиться. Частично безопасность моей сущности зависит и от меня самой. Ангельский патруль при всем желании не способен отвечать сразу за все.
‒ Покинуть обитель, ‒ бормочу я. ‒ Снова перескакивать через Границу?
‒ Да. Придется. Обычно вознесенные немедленно помещаются в убежище. Тащить их сюда нет смысла. Кроме того, «чистые» требуют особой заботы, пока не доберутся до сияющих земель убежища. Никто не рискнет навлечь на них беду, нарушая общие инструкции. А Бесконечная обитель ‒ это что-то вроде перевалочного пункта для таких как мы, работающих непосредственно на приграничных территориях и периодически выходящих в Преддверие.
‒ Значит, стартуем из обители и прямехонько кочуем в сторону убежища? ‒ Строю из себя героя, следя за тем, чтобы голос не дрожал.
‒ План именно такой. Патруль будет защищать тебя столь же тщательно, как и любую бессмертную душу.
Как же он по-солдатски все рапортует. Без теплинки. Типа «не боись гражданочка, попку мы твою от вражеских поползновений прикроем».
‒ Мне вернуть тебе бубенцы? ‒ Жаль расставаться с таким необычным даром. К тому же, как оказалось, те сохраняют в себе половину сущности Эрия.
‒ Они понадобятся для перехода Границы. ‒ Котик смолкает. Все еще не смотрю на его лицо, поэтому не знаю, отчего возникает пауза. ‒ Затем они тебе будут ни к чему. Поэтому… полагаю, да, ты сможешь передать мне их обратно.
А я даже не успела толком позаботиться о его бубенцах! А ведь он уверял командора, что у меня очень даже получится. Смешливо фыркаю сквозь грустные шмыги.
‒ И проклятые кости тоже надо будет возвратить на место. Не уверен, но, полагаю, твоя возникшая с ними связь исчезнет, как только ты войдешь на территорию убежища.
Отдать черепушку? Все это время я стояла, скрестив руки, а череп находился как раз в центре этих объятий.
‒ Ты сделала из проклятых костей талисман. Вот почему череп был необходим для перехода. Но в то же время без бубенцов тоже не обойтись, хотя те и не стали твоим настоящим талисманом. Однако все эти вещи потеряют смысл для тебя, как только ты постигнешь счастье достижения идеальности.
Не надо мне такого счастья. Вот даже кусочка не надо. Забирайте.
Однако свои мысли я не озвучиваю.
Йорыч, Йорик, я уже по тебе скучаю. И по бубенчикам котика…
‒ Ты доставишь Йорика, в смысле, кости, обратно, в Преддверие? ‒ спрашиваю я, следя, чтобы уровень печальности голоса не превысил максимальную отметку.
‒ Задача не из легких, так как никто из Патруля не способен коснуться проклятых костей.
Это он напоследок решил показать мне какая я уникальная и единственная в своем роде? Вот бы он и правда так считал, а не просто акцентировал внимание на фактах.
‒ Но я обещаю, Мила, кости вернутся на место.
Вполне в стиле ответственного Эрия. Эх, если бы у меня была возможность узнать его получше. Уверена, котик ‒ еще та многогранная и фееричная личность. Как, впрочем, и другие члены ангельского патруля.
‒ Хорошо. ‒ Хлопаю себя по щекам.
Ни Лорэйн, ни остальные не вмешиваются в наше с котиком маленькое уединение. Командор, проявляя деликатность, не торопит меня, не проявляет нетерпение ни видом, ни взглядом. Но я осознаю, что Патруль находится здесь и не может сдвинуться с места исключительно из-за моей нерешительности.