Охота на жену

– Я просто испугалась. Хотела спасти отца…
– Спасательница, блять, Малибу, – с усмешкой добивает меня Сычев.
Сглатываю и отворачиваюсь к окну. Стыд затапливает с головой, в груди печёт, даже уши горят огнём. Я действительно выгляжу сейчас последней идиоткой.
И почему до тех пор, пока Сергей не ткнул меня носом в очевидные вещи, я была настолько слепа? Будто и правда мозги поехали…
– Ладно, не переживай. Я разберусь с этим, – доносится из-за спины снисходительное.
Поворачиваюсь к Сергею, взволнованно вглядываясь в его невозмутимое лицо.
– Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.
– Я сам кому угодно могу создать проблемы, Таня, – слишком самоуверенно заявляет он.
Но почему-то у меня не возникает сомнений, что его слова – правда.
– И ты поможешь мне? Просто так? – с неверием смотрю я на него.
– Я что, похож на мать Терезу? В нашей жизни ничего не бывает просто так.
– И что ты хочешь взамен? Сделать меня своей рабыней? – похолодев, интересуюсь я.
– Ну ты же хочешь помочь своему отцу? Моё условие остаётся прежним. Ты месяц живёшь у меня. Назовём это услугой за услугу. Так тебя устроит?
Я растерянно хлопаю глазами, не понимая, как поступить. Конечно, я очень хочу помочь папе. Каким бы он ни был, я его безумно люблю. Но как можно согласиться на такое? Пойти в добровольное рабство к тому, кто причинил столько боли в прошлом. Позволить снова издеваться над собой. В голове не укладывается этот абсурд…
– Может, есть какие-то другие варианты, – тру я онемевшее лицо, чувствуя, как тону, но не желая отпускать соломинку.
– Варианты есть всегда, но этот для тебя самый безболезненный.
– Ты уверен? – со скепсисом усмехаюсь я.
– Да.
С минуту я молчу, отчаянно пытаясь отыскать в своей голове какое угодно другое решение проблемы, но так и не нахожу…
– Хорошо. Я согласна, – отрывисто произношу я в конце концов, разглядывая свои руки, лежащие на коленях. – Надеюсь, ты сдержишь своё обещание и не будешь… – запинаюсь в попытке подобрать подходящую фразу, да так и замолкаю, не сумев продолжить.
– Не буду что? – безжалостно интересуется Сычев. – Насиловать тебя?
Меня бросает в жар от его слов. Низ живота снова сводит до такой степени, что сбивается дыхание. С обидой смотрю в холодные глаза напротив и понимаю, что до насилия вряд ли дойдёт. Я ведь умру, даже если Сергей просто ко мне прикоснётся.
– Насиловать и издеваться, – выдавливаю из себя я, применяя над собой усилие, чтобы не отвести взгляд.
– Думаешь, я такое чудовище? – сузив глаза, спрашивает он.
– Не знаю, – честно отвечаю я.
– Ну, скоро узнаешь, – прохладно бросает Сергей, отворачиваясь к лобовому стеклу и заводя двигатель. – Куда тебя отвезти?
– Туда же, куда в прошлый раз.
Едем в тишине. Я смотрю в боковое окно, боясь повернуть голову. Будто если еще раз столкнусь взглядом с Сергеем, меня обожгут кипятком.
Всё ещё не верится, что скоро мне придётся жить с этим человеком под одной крышей. Выполнять какие-то его поручения. Разговаривать с ним. Находится поблизости днём и ночью…
Но зато он поможет отцу. Надеюсь, моя жертва не будет напрасной. Надеюсь, я вообще выживу в этой авантюре… Как я выдержу целый месяц?
Машина тормозит у ворот дома отца. Я заставляю себя отлипнуть от бокового окна и повернуть голову вперед. Приклеиваюсь взглядом теперь к бардачку, всё ещё страшась встретиться глазами с Сычевым.
– Завтра утром к десяти будь готова, – даёт он указания своим равнодушным тоном. – За тобой заедет парень на черной «хонде», его зовут Рома. Много вещей с собой не бери, если что-то понадобится, купим. И не трясись, всё будет нормально.
Киваю, чувствуя, что становится немножечко легче.
– Тот мужчина, которого сбил отец, Геннадий Попов, лежит в третьей больнице. Он сказал, что если завтра денег не будет, то…
– Забудь о нём. Сегодня он исчезнет, и ни тебя, ни твоего отца никто больше не побеспокоит.
 
14. Предвкушение
 
Захожу в дом, словно оглушенная, после встречи с Сергеем. Меня встречает Анна.
 
– Ну что, поговорила? – взволнованно спрашивает она, понизив голос, чтобы никто не услышал.
– Я всё уладила, – так же тихо отвечаю я, – этот человек нас больше не побеспокоит. Только отцу ни слова.
Анна с облегчением вздыхает и прикладывает обе руки к груди.
– Танечка, спасибо! Как тебе удалось?
– Не спрашивайте, – отворачиваюсь я, принимаясь разуваться.
– Ты голодная? Пойдём на кухню, я твой любимый яблочный пирог испекла, – начинает суетиться она, но единственное, чего мне сейчас хочется – это закрыться в своей комнате и никого не видеть.
Поднимаю глаза на жену отца, и она мгновенно всё понимает без слов.
– Ладно, если что-нибудь понадобится, скажи, – растерянно произносит и сбегает на свою любимую кухню.
Но тут в прихожей появляются Арина и дети, начинают наперебой что-то спрашивать у меня, отчего в ушах нарастает звон. И пропорционально ему растёт раздражение.
– У меня ужасно болит голова, оставьте меня все в покое! – в итоге громко выкрикиваю я, и вокруг мгновенно воцаряется тишина.
Четыре пары глаз изумленно смотрят на меня так, будто увидели привидение.
Но мне сейчас абсолютно безразличны их эмоции. Быстрым шагом взлетаю по лестнице и вскоре плотно закрываю дверь гостевой спальни изнутри.
Падаю на постель лицом вниз и лежу, не в силах пошевелиться, ощущая во всём теле внутреннюю дрожь.
Завтра для меня начнётся серьёзное испытание. Которое продлится целый месяц. И я ужасно боюсь того, что меня ждёт. Но вместе с тем… испытываю трепетное предвкушение. Какая-то безумная часть меня радуется, что всё сложилось именно так. И от того, что эта часть во мне существует, я прихожу в ещё больший ужас.
Вскакиваю с кровати и, накрыв прохладными ладонями пылающие щеки, принимаюсь мерить шагами комнату.
Нет, такими темпами я и до завтра не доживу. Умру раньше от чудовищного волнения!
Подхожу к зеркалу, встроенному в платяной шкаф, и разглядываю себя. По-хорошему, надо бы подстричь волосы, придать им какую-то форму. Брови тоже не помешало бы облагородить…
Боже, да о чём я думаю!
Раздаётся стук в дверь, и в комнату осторожно заглядывает сестра:
– Тань, у тебя всё в порядке?
– Да, всё прекрасно, – резко отвечаю я.
– Ты чего такая злая? – Она так и стоит на пороге, не решаясь войти.
– Да не злая я, просто плохо себя чувствую. Арин, можно мне побыть одной?
– А кто тебя привёз? Я видела в окно.
– Знакомый.
– Ничего себе у тебя знакомые. Такая тачка… – настороженно произносит сестра.
– Арин, у меня правда болит голова…
Она будто не слышит, шагает в комнату и закрывает за собой дверь.
– Кто-нибудь в этом доме объяснит мне, что происходит? – нервно спрашивает она. – Сначала родители будто с катушек слетели, теперь ты! Что случилось? Что тебе сегодня мама на кухне сказала?
Я тяжело вздыхаю и без сил сажусь на кровать.
– Всё в порядке, Арина. Теперь уже всё в порядке.
– Да что в порядке-то? – всплескивает руками она.
– Я не могу тебе рассказать. Возникла одна проблема, но она уже решена. Теперь у вас всё будет хорошо.
Арина непонимающе смотрит на меня, хлопая ресницами.
– А у тебя?
– Что у меня?
– У тебя тоже всё будет хорошо?
– И у меня всё будет хорошо, – заверяю я её, хотя сама далеко не уверена в этом.
– Может, всё-таки расскажешь, Тань?
Отрицательно качаю головой.
Предприняв еще несколько неудачных попыток меня разговорить, Арина, наконец, уходит, оставив меня в покое.
И снова возвращается волнение, сводящее меня с ума.
Отправляюсь к детям, решив любой ценой отвлечься, чтобы не изводить себя мучительными домыслами о завтрашнем дне.
Несколько часов подряд мы рисуем, поём, играем в разные настольные игры в гостиной. Это даётся мне нелегко, но я изо всех сил изображаю спокойствие и безмятежность. А сама как на иголках.