Ракушка на шляпе, или Путешествие по святым местам Атлантиды

  
   Пища Любви
 
 
 
Амур мой погрузнел, отъел бока,
 
Стал неуклюж, неповоротлив он;
 
И я, приметив то, решил слегка
 
   Ему урезать рацион,
 
Кормить его умеренностью впредь —
 
Неслыханная для Амура снедь!
 
 
 
 
По вздоху в день — вот вся его еда,
 
И то: глотай скорей и не блажи!
 
А если похищал он иногда
 
   Случайный вздох у госпожи,
 
Я прочь вышвыривал дрянной кусок:
 
Он черств и станет горла поперек.
 
 
 
 
Порой из глаз моих он вымогал
 
Слезу, — и солона была слеза;
 
Но пуще я его остерегал
 
   От лживых женских слез: глаза,
 
Привыкшие блуждать, а не смотреть,
 
Не могут плакать, разве что потеть.
 
 
 
 
Я письма с ним марал в единый дух,
 
А после — жег! Когда ж ее письму
 
Он радовался, пыжась как индюк, —
 
   Что пользы, я твердил ему,
 
За титулом, еще невесть каким,
 
Стоять наследником сороковым?
 
 
 
 
Когда же эту выучку прошел
 
И для потехи ловчей он созрел,
 
Как сокол, стал он голоден и зол:
 
   С перчатки пущен, быстр и смел,
 
Взлетает, мчит и с лету жертву бьет!
 
А мне теперь — ни горя, ни забот.
 
 
  
Амур-ростовщик
 
 
 
За каждый день, что ссудишь мне сейчас,
 
        И каждый час —
 
Тебе, сквалыжный бог, верну я десять,
 
Когда, седой, устану куролесить.
 
Ну, а пока позволь мне, сняв узду,
 
Скакать, ценя не лошадь, а езду,
 
И, дам смешав, не помнить на ходу,
 
        С какой иду.
 
 
 
 
Соперника письмо перехватив,
 
        Позволь порыв
 
Мне не сдержать и загодя явиться,
 
Чтоб обе — и служанка, и девица —
 
Остались с прибылью. Мой вкус не строг:
 
Цыпленок сельский, светский пирожок
 
И бланманже придворное — мне впрок
 
        И в самый сок.
 
 
 
 
Так, по рукам! Когда ж я стану стар,
 
        Зажги пожар
 
В развалине, и пусть плачу впервые
 
Стыдом и мукой за грехи былые.
 
Тогда взыщи, жестокий кредитор,
 
Мои долги с лихвой; до тех же пор
 
Избавь меня от застящих простор
 
        Любовных шор!
 
 
  
Сделка с Амуром
 
 
 
Что ты за бес, Амур! Любой другой
 
За душу дал бы, хоть недорогой,
 
        Но выкуп; скажем, при дворе
 
Дают хоть роль дурацкую в игре
 
        За душу, отданную в плен;
 
        Лишь я, отдавши все, взамен
 
Имею шиш (как скромный джентльмен).
 
 
 
 
Я не прошу себе каких-то льгот,
 
Особенных условий и щедрот;
 
        Не клянчу, говоря всерьез,
 
Патента на чеканку лживых слез;
 
        И радостей, каких невесть,
 
        Не жду — на то другие есть,
 
В любимчики Любви к чему мне лезть!
 
 
 
 
Дай мне, Амур, свою лишь слепоту,
 
Чтоб, ежели смотреть невмоготу,
 
        Я мог забыть, как холодна
 
Любовь, как детски взбалмошна она,
 
        И чтобы раз и навсегда
 
        Спастись от злейшего стыда:
 
Знать, что она все знает, — и горда.
 
 
 
 
А коль не дашь мне ничего, — резон
 
И в этом есть. Упрямый гарнизон,
 
        Что вынудил врага стрелять,
 
Кондиции не вправе выставлять.
 
        Строптивец заслужил твой гнев:
 
        Я ждал, ворота заперев, —
 
И сдался, только лик Любви узрев.
 
 
 
 
Сей лик, что может тигра укротить,
 
В прах идолов языческих разбить,
 
        Лик, что исторгнет чернеца
 
Из кельи, а из гроба — мертвеца,
 
        Двух полюсов растопит лед,
 
        В пустынях грады возведет —
 
И в недрах гор алмазный створ пробьет!
 
 
 
 
Ты прав, Амур! Коль должен быть мятеж
 
Наказан, на куски меня разрежь —
 
        И тем науку преподай
 
Грядущим бунтарям; но не пытай
 
        Заране, коли бережешь
 
        Для опытов, и не карёжь:
 
Науке труп истерзанный не гож.
 
 
  
Пагуба
  
 
 
Когда умру — невесть с какой причины,
 
       Врачи, во имя медицины,
 
Разрежут труп и, по частям членя,
 
Найдут твой образ в сердце у меня.
 
       И вдруг — всех, кто столпился рядом,
 
       Сразит каким-то страшным ядом,
 
И — торжествуй! — над жертвою моей
 
Восстанет трупов новый мавзолей.
 
 
 
 
К чему тебе сей монумент неправый? —
 
       Когда и впрямь ты жаждешь славы,
 
Убей чудовище, что сторожит
 
Твой сад, — Презренье — и колдунью Стыд;
 
       Сожги, как готы и вандалы,
 
       Все хроники и все анналы
 
Своих побед, чтоб силы уравнять,
 
И без подмог убей меня опять.
 
 
 
 
Я тоже мог призвать на помощь
 
       Таких гигантов и чудовищ,
 
Как Постоянство (до скончанья лет)
 
И Скрытность, — только в них мне проку нет.
 
       Мощь истинную обнаружа,
 
       Будь женщиной, отбрось оружье —
 
И знай: когда солдат прекрасный наг,
 
Пред ним сраженным ляжет всякий враг.