Кадры решают все

– Но куда он тогда делся? Ведь в прежнем районе его больше нет, не так ли? И докладов о том, что там было разгромлено крупное организованное воинское подразделение, оттуда тоже не поступало.
– Курт, прошу тебя, вспомни, что тебе преподавали в университете и не множь сущностей сверх необходимого. После того, что творилось в том районе, там была проведена целая войсковая операция, в которой были задействованы довольно значительные силы и средства, – тут на лице генерала Гудериана появилось крайне недовольное выражение. – Я, между прочим, считаю, что именно это отвлечение сил и средств и сорвало нам почти уже неизбежный захват довольного важного узла железных и шоссейных дорог города Smolensk. Нам не хватило буквально нескольких батальонов и пары-тройки эскадрилий, которые в этот момент были отвлечены от фронтовых заявок на бомбежку лесных массивов в наших тылах, в которых хотя бы предполагалось присутствие хоть сколько-нибудь значительного числа русских солдат. Хотя это, как ты помнишь, принесло свои результаты. Нападения прекратились и до сих пор более не возобновились, а полицией и войсками было захвачено около двух с половиной тысяч пленных. Это, насколько мне помнится, куда больше, чем было у твоего капитана.
– Но все это были разрозненные группировки, а между тем у капитана…
– Курт, ну не заставляй мне напоминать тебе, что происходит с организованным подразделением после хорошей бомбежки, застигнувшей подразделение вне укрытий и фортификационных сооружений. Особенно если во время бомбежки гибнет командный состав. Ты что, не читал рапортов? Там же описаны десятки подобных случаев. Я же тебе говорю, люфтваффе бомбило там даже барсучьи норы, если имелось хотя бы малейшее подозрение, что там могут скрываться русские. Я уверен, что это доставившее нам столько неприятностей подразделение попало под бомбежку и было совершенно рассеяно, а сам капитан погиб… – он усмехнулся. – Ты еще скажи, что именно его подразделение столь успешно прорвалось через наш фронт две недели назад, сорвав Нашему ядовитому гному [40] небольшую местную наступательную операцию. Впрочем, оборона ему всегда удавалась куда лучше, чем наступление…
– Но…
– Хватит, Курт, я прошу тебя! – на этот раз тон генерала не оставлял сомнений в том, что он более не намерен обсуждать эту тему.
Некоторое время они ехали молча, но когда машина генерала свернула с проселочной дороги на засыпанное щебенкой шоссе, генерал Гудериан решил сменить гнев на милость и поинтересовался:
– И все же, Курт, чем же он тебя так зацепил, что ты никак не оставишь его даже в могиле?
– Никто пока не показал мне его трупа, дядя, – тихо ответил фон Зееншанце, – и пока я не увижу его собственными глазами, я не поверю, что он мертв.
– А если его тело разорвано в клочья авиабомбой или тяжелым снарядом?
Гауптман упрямо мотнул головой.
– Это невозможно. Он вывернется.
Гудериан скептически улыбнулся, но решил не обострять.
– Хорошо, может быть… Но, все-таки, чем он привлек твое столь пристальное внимание?
Курт несколько мгновений помолчал, а затем нехотя ответил:
– Он – необычен, дядя.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Гудериан.
Фон Зееншанце вздохнул:
– Понимаете, дядя, я… я не могу его просчитать.
Генерал молча смотрел на племянника, ожидая продолжения.
– Как вы знаете, у каждого из профессионалов рано или поздно в голове накапливаются некие шаблоны. Шаблоны действий. Именно эти шаблоны и являются признаком профессионализма. Вот, скажем, возьмем машиниста паровоза… молодой машинист, только что закончивший училище, обладает достаточным объемом профессиональных знаний, чтобы, исходя из веса и тяглового усилия своего паровоза, а также веса прицепленного к нему эшелона и рельефа предстоящего пути рассчитать, какую необходимую мощность следует развивать на каждом участке пути, на каждом уклоне, повороте и так далее, чтобы пройти маршрут точно по расписанию. Но если его посадить на паровоз и отправить в путь – он точно либо опоздает, либо вообще устроит катастрофу. Потому что обстановка в пути будет меняться быстрее, чем он будет успевать считать. А вот профессионалу считать не надо. Он при каждом изменении ситуации будет включать тот или иной уже наработанный за годы практики шаблон и спокойно вести состав. Так же и опытный офицер – используя наработанные или изученные и закрепленные опытом шаблоны, в каждом конкретном случае действует уже знакомым и где-то ранее опробованным образом…
– Ты не совсем прав, Курт, – перебил его генерал. – Именно нешаблонные действия и помогли нам так быстро разгромить Польшу и Францию. Тщательно спланированные, но нешаблонные. А «Учения на Везере» [41] вообще были отрицанием всех и всяческих шаблонов.
Курт мотнул головой.
– Я прав, дядя. То, что называется «нешаблонные действия» – является таковыми в лучшем случае только один раз. Потом это превращается в новый шаблон, который затем используется точно так же, как все остальные. Просто сначала эти действия являются шаблоном только для того, кто научился делать так первым. И все это время этим первым был рейх. Да и сами нешаблонные действия чаще всего являются просто новым сочетанием ранее освоенных шаблонов, а не чем-то абсолютно новым…
И потом, твои примеры некорректны – это стратегический уровень. Там действительно уже есть кое-какой простор для новых комбинаций, хотя, как ты знаешь, большинство все равно предпочитает пользоваться шаблонами. И чаще всего вполне успешно. А на уровне подразделения шаблоны – короли поля боя. И наши успехи здесь, в России, во многом объясняются в первую очередь тем, что наши солдаты, унтер-офицеры и офицеры, вследствие гораздо большего имеющегося у них боевого опыта, уже отработали и сделали лично своими очень много шаблонов. А русские… я проводил анализ – у них вследствие резкого роста размеров армии в последние два года, а еще больше вследствие репрессий тридцать седьмого – тридцать восьмого годов практически разрушилась система боевой подготовки. Индивидуальная как-то шла, причем очень неровно от подразделения к подразделению даже в одном соединении. А вот командирская учеба и учения полкового уровня и выше… – Курт покачал головой. – Но я опять отвлекся… Я хотел обратить твое внимание вот на что: у любого из офицеров, прошедшего обучение по определенной воинской специальности, уже есть некий набор шаблонов. У пехотного офицера – свой, у артиллериста – свой, у диверсанта – свой. И эти шаблоны непременно оказывают влияние на его действия, даже если он действует в непривычной для себя сфере и на том уровне, когда требуется не специализация, а синтез. То есть даже обучившись и перейдя на ступень руководства общевойсковым боем, одну и ту же задачу пехотинец, артиллерист или диверсант будут решать сильно… ну, или, как минимум, несколько по-разному, – Курт замолчал, внимательно глядя на дядю. И генерал Гудериан еще раз подтвердил свою репутацию блестящего военного ума рейха.
– То есть ты хочешь сказать, что он действует так, что его действия не подходят ни под один шаблон?
– И да, и нет, – ответил фон Зееншанце. – Скорее, он действует так, будто владеет всеми этими шаблонами. Но так быть просто не может. Базовые схемы закладываются на начальном этапе развития профессиональных умений и навыков.
Генерал на некоторое время задумался.
– А если… – он на мгновение замолчал, будто еще раз обдумав пришедшую ему в голову мысль. А затем продолжил: – А если он просто не капитан?
– То есть? – не понял Курт.
– Ну, ты же сам говорил об операциях стратегического масштаба. А что если он подготовлен именно к такому уровню? Ты вот упомянул репрессии тридцать седьмого – тридцать восьмого. Русские тогда очень хорошо прошлись по своему офицерскому корпусу. Особенно по верхушке. Насколько я помню, они почти полностью уничтожили весь высший командный состав своих вооруженных сил [42]. Кого убили, кого бросили в лагеря, а кому повезло – тот отделался понижением в звании на несколько ступеней. А что если он один из таких «счастливчиков»? Ведь, если пользоваться твоей терминологией, офицеры высокого ранга отличаются именно умением совмещать разные шаблоны. А там, где есть совмещение, там возможно и разделение… выделение нужного в данный момент.