Шерлок Холмс возвращается в Лондон
Когда мы вошли в дом, Форрестер пребывал уже в отличном настроении.
— Инспектор сообщил мне, что вы с ним распутали дело, — с широкой улыбкой сказал он, — и уехал арестовывать преступника. Я хотел бы поблагодарить вас, мистер Холмс, и вас, доктор Уотсон. Вы были так добры и появились сразу же. Мистер Холмс, пришлите мне счёт, и я с радостью переведу вам деньги.
— Да, хорошо, так и поступим, — ответил Холмс. — Я очень надеюсь, что инспектору удастся вернуть вам ожерелье. А мы с доктором Уотсоном с вами попрощаемся.
— Ах, я рано отослал Виггинса. У него были деньги на кэб. Могу я предложить вам оплатить обратную дорогу, если позволите?
— Это было бы излишним, — отказался Холмс. — Ещё раз желаю вам доброго дня.
— И вам наилучшего дня! — Форрестер весь светился. — Хорошо то, что хорошо кончается.
— Так, значит, вы вместе с Лестрейдом распутали это дело? — усмехнулся я, когда мы вышли из дома.
— Должен же он как-то зарабатывать себе доброе имя, — хохотнул Холмс. — На улице совсем пусто, тут взять кэб у нас не получится. Наверное, стоит пройти немного подальше, там более оживлённый район. Давайте надеяться, что дождь не усилится.
* * *Мы сели в кэб и объяснили кучеру, куда нас везти. Холмс замолчал, а я, по обыкновению, не хотел прерывать его мыслей. Преступление оказалось не серьёзным и запутанным делом, а скорее несложной загадкой. Развязка была найдена очень быстро и легко. И Холмс, наверное, был разочарован. Но, как оказалось, я ошибался.
Через несколько минут Холмс повернулся ко мне и сказал:
— Спасибо вам, дорогой мой друг, что не мешали мне как следует всё обдумать. Кажется, это довольно любопытное дело, как вы считаете?
— Любопытное? Но ведь мы знаем, кто стоит за кражей, разве нет? — удивился я. — Или вы полагаете, что найти ожерелье в лавке Мейхью не получится?
— Поживём — увидим, — ответил Холмс. — Я сейчас прокручивал в голове кое-какие мысли и решил, что воспользуюсь ещё раз костюмом конюха. Это, конечно, рискованно, но не могу представить, как ещё можно разгадать это преступление.
— Вы оденетесь конюхом? Но для чего? — недоумевал я.
— Чтобы убедиться в своих предположениях. Да, полагаю, что маскировка — это хороший шанс. Может быть, мой план сработает, может быть, нет. Это мы ещё посмотрим.
Он сказал, что хочет убедиться в своих предположениях. Я ожидал подробного рассказа, но не успел выспросить, как мы приехали на Бейкер-стрит. Пробормотав «спокойной ночи», Холмс вылез из кэба, а я отправился к своему дому, пытаясь догадаться, что же подозревал Холмс.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На следующий день я закончил обход пациентов пораньше, купил последний номер «Таймс» и отправился на Бейкер-стрит. Мне не терпелось узнать, что за загадку Холмс пытается разгадать. В этом деле всё было просто и понятно, как мне казалось.
Холмса дома не оказалось, и мне открыла миссис Хадсон.
— Мистер Холмс сказал мне, что вы можете зайти, доктор Уотсон. Он просил передать, что вернётся около обеда, и хотел бы, чтобы вы его подождали. Если, конечно, это вам удобно.
Я ответил, что дождусь его. Миссис Хадсон поинтересовалась, не нужно ли мне чего, я ответил, что нет, и поднялся наверх. Там устроился в кресле и открыл газету. Я надеялся найти в ней одну историю и не ошибся.
В статье о краже дорогого ожерелья из дома Форрестера было написано о том, что инспектор Лестрейд ворвался в ломбард мистера Генри Армстронга Мейхью и обнаружил там пропажу. Она была спрятана в сейфе в одной из комнат на втором этаже. Там как раз проживал Мейхью, прямо над своей лавкой. Как выяснилось, ему принадлежало всё здание целиком.
Мейхью горячо настаивал, что ожерелье принесли в ломбард и что он невиновен. Несмотря на сопротивление, его тут же арестовали и увезли.
Также в газете упоминалось, что на третьем этаже здания нашли девятерых мальчишек. Оказалось, что они там жили. Мейхью утверждал, что до бедных сирот никому нет дела, а он предоставил им тёплое и сухое место для ночлега.
Я знал, что на самом деле он учил детей воровать для него, и опешил: своим притворным благородством он мог расположить к себе присяжных.
Я читал ещё около часа, когда наконец вошёл Холмс. Он был переодет в конюха и выглядел довольно потрёпанным.
— А, рад вас видеть, дорогой мой друг, — приветствовал он меня. — Что? Почему вы не пьёте чай? Миссис Хадсон не предложила вам перекусить?
— Я отказался, — сказал я и протянул ему газету. — Вы читали об успехе Лестрейда?
— Читать не читал, но рано утром Лестрейд сам пришёл ко мне, чтобы обо всём рассказать. Он сообщил, что, войдя в ломбард, еле разглядел Мейхью из-за густого сигаретного дыма. Когда я видел Мейхью последний раз, около года назад, он курил сигарету за сигаретой. По всей видимости, он не изменил своей привычке. Подозреваю, что в тюрьме ему придётся с ней расстаться. А там он, без сомнений, окажется. Может быть, его посадят не за это последнее преступление. Он утверждает, что только взял ожерелье у того, кто хотел заложить его. Возможно, эту историю довести до конца не получится. Время покажет. Но его обвинят в любом случае. Лестрейд сказал, что в своём бюро Мейхью прятал амбарную книгу. В ней нашли записи о всех его преступных сделках. Это и решит его судьбу.
— Амбарная книга? Об этом в газете не написано.
— Нет? Ну что ж, у полиции есть свои секреты. Дайте мне несколько минут, чтобы снять эту одежду, и я вернусь. Я попрошу миссис Хадсон сделать что-нибудь перекусить. Я не ел с самого утра. Вы присоединитесь ко мне? Нет? Может быть, бокал бренди? Нам нужно дождаться Виггинса.
— Он придёт сюда?
— Я только что послал ему записку в офис и попросил прийти. Уверен, что он так и сделает.
С этими словами Холмс удалился в спальню переодеться.
* * *Холмс закончил ужинать, и миссис Хадсон убирала со стола остатки трапезы. Холмс, завернувшись в халат, по обыкновению, набивал табаком трубку. Халат был уже насколько старый, что почти превратился в лохмотья. Давно пришла пора отправить его на помойку.
В дверь постучали.
— Спасибо, что пришли, Виггинс, — сказал Холмс, закуривая. Он выпустил кольцо дыма и показал Виггинсу на диван: — Садитесь, чувствуйте себя как дома.
Холмс налил себе бренди.
— Могу я предложить вам выпить, Виггинс?
— Нет, спасибо, — ответил молодой человек. — Прошу вас, патрон, — оговорился он, по привычке назвав Холмса так, как называл его много лет назад, — то есть мистер Холмс… у меня важные дела. Зачем вы попросили меня прийти? Судя по вашей записке, дело срочное.
— Да, я хотел с вами обсудить кражу ожерелья. Я полагаю, вы слышали о том, что расследование инспектора Лестрейда было весьма успешным. Вчера Форрестер послал вас обратно в офис, и вы не видели, какие улики мы нашли. Что ж, я вам сейчас всё расскажу. Во-первых, мы поняли, что вором был ребёнок. Затем мы осмотрели задний двор дома и обнаружили, что в преступлении замешано ещё двое. Один средней комплекции человек, второй гораздо крупнее. По крайней мере, размер его обуви гораздо больше. Он хромает и ходит с тростью. Также мы нашли обрывок чека, который привёл нас к некоему Генри Армстронгу Мейхью. Вам знакомо это имя?
— Да, — ответил Виггинс. — Он держит ломбард около здания криминального суда Олд-Бейли. Я знаю это место.
— Вы знаете про Мейхью? О его делах?
— Конечно, мистер Холмс. Для него ворует целая шайка мальчишек. Беря во внимание мою историю, неудивительно, что я в курсе. По правде говоря, я поддерживаю контакт с парой ребят с улицы. Внештатники Бейкер-стрит всё ещё существуют. Только в новом составе. Вы об этом отлично знаете и по-прежнему просите их иногда помочь. Насколько я слышал, на прошлой неделе вы посылали мальчишек выяснить что-то про какой-то экипаж. — Увидев, что Холмс удивился, Виггинс расплылся с улыбке: — Да, и, кажется, ребята всё для вас узнали.