Собственность тирана

Мужчина подает мне руку, помогая вылезти из автомобиля. И не отпускает ее. Сжимает своей крупной, немного жесткой ладонью и тянет за собой в сторону здания.
Семеню за ним ногами. Идем мы молча. Я стараюсь не обращать внимания на натертые ноги. Сейчас на мне другие туфли, и я надеюсь, что к концу мероприятия не сотру кожу до мяса. Хотя, почему я вообще должна думать о таком? Это ведь меньшее из всех моих бед.
Следы от веревок отлично скрываются ремешками обуви. На запястьях у меня широкие браслеты. Рамиль заставил надеть их перед самым выходом.
Сейчас я даже жалею, если честно, что напялила их. Думаю, у репортеров возникло бы много вопросов к мистеру Никто.
Но теперь поздно пить «Боржоми», когда почки отказали. Мне приходится улыбаться, когда мы с моим спутником останавливаемся возле самого входа, чтобы попозировать для фотографии на специальном фотофоне.
Мужчина укладывает руку мне на талию и притягивает ближе. Удивляюсь, какая она горячая и тяжелая. И я чувствую себя такой хрупкой и маленькой рядом с ним, что в груди невольно раскрывается странное волнение.
Мне кажется, я даже дышать чаще начинаю. Будто это его касание хоть что-то значит.
– Как тебя зовут? – спрашиваю, когда мы оказываемся внутри, а большинство репортеров отвлекаются на других участников.
Бандит молча поворачивает на меня голову.
– Странно ведь, что «любимая девушка» не знает твоего имени. Будет неловко, если я назову тебя, скажем, Федотом, в то время, как ты какой-нибудь Влас.
Не знаю, откуда приходят в голову эти дурацкие имена. Мне просто хочется задеть его, и задеть как можно больнее.
Мужчина никак не реагирует на мой детский выпад. Но зато отвечает:
– Меня зовут Кир. Кир Дмитриевич Чернов. Повторить? – внимательно смотрит, точно проверяет на вшивость.
– Дана Станиславовна Тихонова, – отзываюсь, называя себя. – Моя фамилия тебе о чем-нибудь говорит?
Конечно, я надеюсь, что он знает отца. Все присутствующие здесь в курсе, кто это такой. И я уверена, бандит в курсе всего. Вот только разгадать его мерзкую игру мне пока не удается.
– Ты ведь не думаешь, что он сможет увезти тебя отсюда? – отвечает вопросом на вопрос, вполне давая ответ на мои предположения.
– Я думаю… – не успеваю ответить, потому что Кир перебивает:
– Я не делюсь своими вещами без надобности, – сообщает он мне. – И максимум, что ему будет позволено – смотреть издалека.
В голове мысленно вспыхивает продолжение фразы в стиле: «На то, как я тебя трахаю», и я поджимаю губы, вспоминая все те видео с моим участием, что бандиту уже удалось заснять.
– Ты больной ублюдок! – щиплю с презрением.
– Чщщщ… – мужчина хватает меня за плечо, грубо притягивая ближе. – Не в твоих интересах устраивать спектакль.
– Я думала, мы и так его устраиваем.
– По моим правилам, – напоминает Кир, и отпускает меня, наглядно демонстрируя, что разговор окончен.
Я же выдыхаю и оглядываюсь. Папы нигде не видно. Но теперь я точно знаю, что он будет здесь.
Правда, тут слишком много народу, чтобы разглядеть отца. Холл огромный, и у меня глаза разбегаются.
– Мне нужно в туалет, – сообщаю. Не особо надеюсь на разрешение, но так у меня будет шанс обойти как можно больше квадратных метров территории.
– Хорошо. Я буду ждать тебя у той стойки, – показывает на один из плакатов неподалеку.
Выгибаю бровь. Мне дико даже думать, что бандит так просто отпустил меня.
– А если я сбегу? – сама не понимаю, зачем спрашиваю это. Бежать бы без оглядки, и вместо туалета метнуться к полицейским. Показать им следы от веревок и попросить защиты.
– Думаешь, я выезжаю в такие места без охраны? – вполне серьезно усмехается мужчина. – Даже не думай, Бельчонок, наказание будет болезненным.
После его слов к горлу подступает ком. Вот так просто, с легкой подачи, ему удается заставить меня поверить. Каждому слову. А я ведь не знаю наверняка о наличии охранников, и могу лишь строить догадки.
– Туалет там, – Кир неопределенно кивает головой в самую дальнюю от нас сторону.
И я, поджав губы, направляюсь туда.
 
Свободы не чувствую. Уверена возможности сбежать нет. Бандиту как-то удалось мне внушить нерушимость силы его слов. Более того, мне не хочется испытывать боль. Я просто найду папу. И тогда все изменится.
Внимательно разглядываю всех присутствующих. Отца я узнаю даже со спины и, несмотря на то, что многие мужчины тут похожи друг на друга. Да и женщины тоже. Такая официальщина, что аж тошнит.
Я иду медленно, разглядывая каждого участника, но папы не нахожу. Наверное, он находится в другом конце или еще не приехал.
В туалете пью воду прямо из-под крана.
Мне нужно сосредоточиться и унять волнение. Отец точно будет здесь! Мне остается только найти его.
Закрываю глаза на секунду. Выдыхаю.
– Ты что устроила? – неожиданно слышу знакомый голос. Очень недовольный. Даже злой.
Папа. Слава Богу! Он сам нашел меня.
 
Глава 17
 
 Дана 
– Папуля! – бросаюсь к нему. Моей радости нет предела.
Но он делает шаг назад. Мотает головой.
– Что ты устроила? – снова спрашивает.
До меня только теперь доходит, как он зол.
– Ты о чем вообще? – непонимающе смотрю на родного человека.
– Я так и знал, что ты найдешь способ сбежать! – недовольно выплевывает мой отец.
Даже слов подобрать не могу. Мир переворачивается с ног на голову. Забываю от кого и зачем бежала.
– Пап, меня похитили! Он делал… делал ужасные вещи со мной! – воздуха буквально не хватает. Дышать нечем и тошнит.
– Не ври! Я все видел!
Перед глазами вдруг встают кадры моих унижений. Неужели, папа видел этот ужас?
– Впервые вижу, чтобы похитителям так мило улыбались! – рявкает отец. – Не припомню, чтобы жертв привозили на мероприятия, типа этого!
– Все не так! – мой голос почти переходит в истерический рев. Папа из тех людей, кого невозможно переубедить. Сейчас он поверил в сладкую картинку Кира, ведь я действительно отлично отыграла.
– А как? Я старался для тебя! Все, что делал, было для тебя! Мне казалось, из отеля ты должна была выйти другим человеком! Но ты сбежала, как только представилась возможность! Ты ослушалась меня!
– Все не так! – не знаю, как заставить отца поверить. Я не виновата. Я не сбегала. Я, честно, изо всех сил старалась делать, как он говорит: драила полы и унитазы, хотя раньше ни разу не держала в руках тряпку.
Мне пришлось переступить через себя. Наступить себе же на горло так сильно, что легкие налились болью. После того, как вымыла первый номер, не спала всю ночь. Плакала. Нет выла. Скулила в своей каморке в подвале и хотелось задохнуться. С непривычки болели мышцы. И душа ныла.
Потом стало чуть легче, но я не оставляла надежды, что отец с братом заберут меня очень скоро.
– Не утруждайся! Дима рассказал мне все! Как ты сбежала с Черновым, стоило ему появиться в вашем отеле!
– Он выкрал меня, пап! Он меня насиловал! – плачу, потому что это все, что мне остается.
Тяну к папе руки, но он отталкивает меня.
– Если бы Чернов тебя насиловал, ты бы не жалась к нему сегодня, как мартовская кошка! – отец краснеет еще сильнее.
Он зол. Очень. Нет. Его одолевает настоящая жгучая ярость. Папа не верит ни единому моему слову. Зато беспрекословно поверил в историю Дмитрия Владимировича, хозяина отеля, позволившего всему случиться прямо у него под носом.
– Я докажу! – умоляю. – Я могу доказать!
Пытаюсь стянуть браслеты, но пальцы не слушаются. Я буквально не могу управлять ими.
– Твои поступки говорят лучше любых слов! Я хотел помочь тебе, но ты неисправима! Можешь делать, что хочешь! Ты разочаровала меня… Ты… – отец хочет еще что-то сказать, но замолкает. Просто машет на меня рукой, как бы показывая, что я никчемная и за меня ненужно бороться.
Я к тому времени как раз стягиваю один из браслетов.