Острые углы (СИ)

— Покажите нам официальный документ. Я хочу это видеть своими глазами, — сказал Матвей. — Не верю я им, они нас разыгрывают.
— А спорим на ящик текилы? — засмеялась сестра.
— Ты еще Лёхе должна.
— Ничего подобного. Вон он стоит, лично мною купленный, — заявила Лера, указала на столешницу позади себя и вернулась к прерванному занятию: принялась зажигать свечки на торте.
Полевой принес свидетельство о браке, и друзья все по очереди его рассмотрели.
— Точно настоящее, — сказал Юлий. — А я-то думал, что праздник из-за меня, что это я звезда вечера.
— Конечно, ты звезда, — со смехом заверила его Лера. — Если б ты тогда пьяный у меня в парадной не заснул, и мне бы не пришлось везти тебя к Лёхе, то ничего бы этого не случилось. Я уж молчу про ящик текилы и поездку к Симе. Давай, звезда, загадывай желание.
— На вашем свадебном торте! Мои свечки! — хохотнул Юлик.
— Чем не повод? — засмеялся Лёха.
— Тогда все загадывайте, я разрешаю.
— Свечки обычные, так что уложиться надо в один раз, — уточнила Лера.
Праздник не продлился слишком долго. Юлик был еще не совсем здоров, быстро устал, и Аля увезла его домой, прихватив заодно и Матвея.
— А как ты папе об этом скажешь? — тихо спросил брат перед отъездом.
— Как есть, так и скажу: «Это Лёша, твой зять, прошу любить и жаловать», — ответила Лера. — Пока, братик. Сообщи, как домой доберешься.
Вернувшись в дом, Лера пожурила мужа:
— Полевой, ты б хоть сдерживал свою радость, что наши гости уезжают.
Лёшка подвел Леру к дивану. Уселся сам и усадил Леру себе на колени, приподняв платье у нее на бедрах.
— Почему это я должен ее сдерживать? Я наконец-то остался со своей женой наедине и собираюсь любить ее во всех известных мне позах.
— Как будто тебе раньше что-то мешало, — усмехнулась она, завела руки за спину и расстегнула молнию на платье.
Алексей коснулся ее обнаженной спины, слегка проведя по коже кончиками пальцев, и этого было достаточно, чтобы всё тело у нее заныло от желания.
— Я так тебя хочу, ты даже представить себе не можешь, — глухо сказал он.
— Почему же? — слегка улыбнулась она. — Я прямо-таки это чувствую…
Он обхватил руками ее лицо, коротко поцеловал в губы, потом скользнул пальцами вниз, медленно спуская платье и обнажая ее грудь. Губы нашли пульсирующую жилку у нее на шее. Лера застонала от горячего касания его языка, но стон ее вдруг оборвался, и она посмотрела в окно.
— Что?
— Ничего. Показалось…
***
Проснулась Лера внезапно. Резко открыв глаза, она села на постели и сразу поняла, что именно ее разбудило.
Вернее — кто.
Беспалов сидел на стуле около стены, прямо напротив ее кровати. На маленьком прикроватном столике около него стояла чашка кофе. Лерку прошиб холодный, когда подумала, сколько он вот так сидел, попивая кофе и глядя на нее спящую.
— Какого хрена ты здесь делаешь? Где Алекс? — хрипло проговорила она, придерживая на груди одеяло. — Тебя отец прислал? — Это было первое, что пришло ей в голову.
— Доброе утро, Валерия. Алекса нет.
— Сама вижу, что нет. Где он?
— Ему сейчас хорошо, он видит розовые сны. Лер, вот чего тебе не хватало? Ну, трахалась ты иногда с этими ублюдками, потом выпинывала их из своей жизни… Я решал твои проблемы, прикрывал тебя перед отцом, всё же было хорошо… Зачем ты с ним связалась? С ним — зачем?
До Леры начал доходить смысл его слов, а вместе с ним и оглушающая правда.
— Это ты типа так в чувствах мне признаешься? — ломко засмеялась она. — Какие проблемы, Беспалов? Любой работник отца делал бы то же самое. Ты ничего такого для меня не делал.
— Я даже Соломатину не стал докладывать, ждал, что ты одумаешься.
— Отец тебя на кусочки разорвет просто за то, что ты сидишь в моей спальне.
— Давай проверим.
Он взял со столика ее телефон и бросил на кровать. Лера чувствовала подвох, но всё же взяла сотовый и, мгновение подумав, набрала номер отца.
Беспалов в этот момент тоже кому-то позвонил и, пока шли гудки, сказал:
— Скажешь отцу хоть слово — твой Алекс умрет.
 
На том конце провода ему ответили.
Соломатин тоже ответил на звонок дочери.
— Привет, папуля, — стараясь говорить спокойным тоном, сказала Лера, — звоню узнать, как у тебя дела… Да, сегодня мы обязательно увидимся…
Она положила трубку, так и не сказав ничего отцу. Возможно, Беспалов блефовал, но она не собиралась это проверять — слишком высока была цена.
— Я всегда чувствовала, что с тобой что-то не то…
— А разве ты можешь что-то чувствовать? — усмехнулся он. — Ты никого, кроме себя не замечаешь. Ты избалованная девочка, которой папочка всю жизнь потакал и которая никогда не видела дальше своего носа.
— Это ты про себя? — презрительно спросила она. — А кто ты такой, чтобы я тебя замечала? Ты шестерка моего отца. Ты быдло, выполняющее для него грязную работу. А тебя, наверное, так злило, что какие-то «ублюдки» могут со мной спать, а ты нет…
Внезапно в голове Леры мелькнула догадка, и она сказала с еще большей ненавистью:
— Ах ты, мразина… Это всё ты… На Юлика покушение организовал. И на отца потом. Это всё ты, ублюдок сраный…
Беспалов погано ухмыльнулся, подхлестнутый новоприобретенным чувством собственной значимости.
— Двух зайцев убил. И отца твоего отвлек от расследования, и вас поссорил. Неплохо получилось. Вы даже расстались. Но ты снова не усидела на месте.
— Что тебе надо? — резко спросила Валерия.
Он лишь окинул ее молчаливым взглядом, и к этому взгляду не требовалось никаких словесных комментариев.
— Долго же тебе пришлось ждать, когда я совершу ошибку. Ты перепихнуться, что ли, хочешь? — Усмехнулась: — И всего-то? Вот ты смешной. Я на тебя полцарства могу переписать, а ты всего лишь трахнуть меня хочешь? — говорила она, стараясь не замечать лед, растекающийся по венам.
Место, которое еще вчера считалось убежищем, давало им защиту, комфорт и свободу, превратилось для нее в смертельную ловушку. Вокруг не было никого, кто мог ей хоть как-то помочь.
— Ничто не сравнится с этим удовольствием, Лерочка, — самоуверенно рассмеялся он.
Еще бы… Когда этот урод захочет ее изнасиловать, ему даже не придется тратить время на то, чтобы содрать с нее одежду. Она под одеялом голая.
Поэтому он не торопился. Смаковал каждую секунду ее беспомощности. Хотел по полной насладиться ее отчаянием.
Но Леру не заботило, что он сделает с ней сейчас. Ее волновало — как после этого выжить. Если Беспалов ее прикончит, Полевой тоже умрет. После того, что он сделал, у него не было никаких оснований оставлять их обоих в живых.
Пока что Лёшка ему нужен, чтобы ею манипулировать, но это скоро закончится.
Лера скользнула блуждающим взглядом по комнате, на долю секунды задержавшись на дверцах шкафа, и снова посмотрела на Беспалова:
— Не боишься, что я тебя кастрирую?
Он снова самоуверенно рассмеялся и посмотрел на нее уже без малейших попыток хоть как-то замаскировать в глазах цинизм, жестокость и сладострастное предвкушение пыток, которым собирался ее подвергнуть.
— Если ты попытаешься убежать — он умрет. Позвонишь отцу — он умрет. Любое твое лишнее движение, которое мне не понравится, будет означать его смерть.
Пульс застучал у нее в висках.
— Мне надо знать, что он жив. Докажи, что он еще жив…
— Тебе придется поверить мне на слово. Ты не в том положении, чтобы ставить какие-то условия.
— Тогда и ты сказки мне не рассказывай, что, если я буду послушной, всё хорошо закончится. Если ты ждешь, что я буду умолять тебя о пощаде, ты них*я не угадал. Я по своей воле никогда тебе не отдамся. Потому что ты ублюдок и мразь. Ты никто! Ты шестерка моего отца!
Беспалов терял свое хладнокровие, и Лера это видела.
— Подглядывал за нами? Видел, как мы трахались? А что ты видел? Как он меня лизал или как я ему сосала? Понравилось? Подрочил бы, успокоился. Или ты подумал, что у нас с тобой так же будет? — хохотнула она, не собираясь доставлять ему удовольствие своим страхом.