Навязанная жена (СИ)
Она послала королю записку с просьбой принять ее сегодня.
***
Обед у Дитерикса был поздний и как-то растянулся, плавно перетекая в ужин. Он все не мог себя заставить встать и пойти к жене. Принесли записку от леди Исельнир. Просит о встрече. Сегодня.
Не сегодня. Исе придется подождать, у него есть дела поважнее. И прежде всего...
- Брат? Ты не против, если я войду?
Хенрикс стоял на пороге. Дитерикс поморщился, разговор с братом хотелось отложить, у него еще не остыла злость. Но раз так...
- Проходи, брат. Садись, - и уставился в окно.
А за окном стемнело, зимние сумерки плавно перетекли в ночь.
- Дитер, - начал было Хенрикс.
Но тот перебил его:
- Брат, прости, что не мог уделить тебе достаточно времени сегодня. Как видишь, у меня тут семейные дела, - король нахмурился, подавляя вздох. - А завтра поговорим, расскажешь о своих странствиях.
Хенрикс только поднял брови, когда услышал о делах семейных.
- Да, я понимаю. Но знаешь, - он вдруг усмехнулся. - Ты напоминаешь племенного жеребца, на которого накинули аркан.
Дитерик мрачно хмыкнул, искоса взглянув на брата, а тот, как ни в чем не бывало, продолжал, салютуя брату кубком:
- Конь брыкается, рвется на свободу... Но рядом наездник, а на спине у коня седло.
Почему-то при этих словах у короля перед мысленным взором встали стройные ножки наездницы, обтянутые узкими кожаными штанишками, в глазах резко потемнело. Он грохнул кулаком по столу и чертыхнулся.
Видя состояние брата, Хенрикс встал, произнес на прощание:
- До завтра. Удачи тебе, брат, - и ушел, оставляя Дитерикса наедине с самим собой.
Прошло еще несколько минут тягостной, напряженной внутренней борьбы. Потом король встал, в последний раз отпив из кубка, и отправился в свои покои.
***
Мариг просидела в огромной пустой ненавистной опочивальне весь день. Сначала, как только прибежала из фехтовального зала, ее чуть не охватила истерика. Внезапно появившийся муж, его неприкрытая ненависть и злоба хуже холодного душа стряхнули все остатки радости.
Когда няня с кормилицей увидели ее бледную, с трясущимися губами, готовы были лопнуть от возмущения. Бежать наброситься с кулаками на кого, самого короля? Но он ее супруг. Что он велит, должно исполняться безоговорочно.
Дядька Кнут быстро и доходчиво объяснил, а потом просто взял все в свои руки. Мариг искупали, одели и причесали. Он также настоял, чтобы девочка поела здесь же, зная, что там она вряд ли станет что-то есть, волнение не позволит. Но и здесь, в своих покоях, поесть она нормально не смогла, так, поковырялась в тарелке.
Наконец, сколько не оттягивай, настал момент идти в королевские покои. Мариг била нервная дрожь, руки заледенели. В душе зрел протест. Пытаться подавить протест чувством долга горько. Это очень горько.
- Девочка моя, - не выдержал Кнут. - Хуже того, что с тобой уже было, не случится. Поверь. И я буду рядом, так что не волнуйся.
При этом он так тепло на нее смотрел, что Мариг поневоле улыбнулась. А потом он отвел ее королевские покои, где они и проторчали вдвоем весь день до самой ночи.
Изощренная пытка, мучение ожиданием. Наказание. За что?
Даже у Кнута нервишки начали пошаливать. Ему больно было смотреть на девочку, застывшим взглядом глядевшую перед собой. И поневоле к тем эпитетам, которыми он обычно мысленно награждал короля Маркленда, добавилось немало новых.
Несколько раз за день по очереди приходили Нинет и Сольвик. Одна втайне от другой приносила каких-нибудь вкусностей, а в последний раз Нинет на всякий случай прихватила еще и книжку. Чтобы легче было ждать неизбежного.
И каждый раз, когда открывалась входная дверь, Мариг нервно вздрагивала.
Время от времени в покоях появлялась прислуга, это тоже вносило свою лепту, добавляя нервозности. Приносили и уносили какую-то еду, спрашивали, нет ли пожеланий. У Мариг было единственное пожелание, чтобы ее оставили в покое. Ближе к вечеру так и произошло, горничные зажгли свечи и удалились.
Потихоньку настала ночь. В очередной раз глянув в окно, Кнут сказал:
- Думаю, тебе надо ложиться спать, девочка моя. У твоего мужа могло оказаться больше дел, чем он предполагал. И на тебя просто не осталось времени.
- Хорошо бы, - ответила она с нервным смехом.
- Так, - Кнут еще раз пристально вгляделся в ее опущенное лицо. - Быстро в постель, и спать.
- А ты?
- А я буду рядом. Не волнуйся, я не останусь в твоей спальне. Буду за стеной. Помнишь, тот коридор? Вот там я подожду тебя до утра.
- Но там же тебе будет неудобно. И там, наверное, закрыто. Кнут, давай мы совсем не будем ложиться спать...
Мариг просто не хотелось оставаться одной.
Старый дядька погладил ее по щеке, улыбнулся и очень убедительно сказал:
- Спать. Я буду рядом.
А после вышел из комнаты в ту дверь, что вела в сторону тайного коридора к тронному залу. Дверь, разумеется, была заперта, но что такое запертые двери для боевого мага?
Оставшись одна, Мариг посидела еще некоторое время, потом все-таки разделась. Она весь день избегала смотреть на огромную кровать с витыми столбиками, но момент неизбежности все-таки подошел. А в сердце теплилась надежда, что муж и правда забыл о ней и не придет сегодня.
Подавляя неприятные ассоциации, влезла на это гигантское ложе. Заснуть здесь ей, конечно, не удастся, но дядька настаивал. В конце концов, он прав. Лучше уж коротать ночь в лежа постели, чем сидя за столом. Она вскарабкалась повыше, оперлась спиной о резное изголовье. Света свечи, стоявшей на тумбочке у ложа было достаточно, Мариг попыталась углубиться в чтение.
***
Идти в сторону собственной опочивальни почему-то оказалось трудно. Ноги переставлялись как-то медленно, словно к ним гири приделаны. В груди, сбивая дыхание, перекатывается какое-то ледяное желе, и от него волны легкой дрожи по всему телу.
У входа Дитерикс увидел стражу из аренгартцев. Криво усмехнулся и вошел внутрь. Он не сразу заметил жену в большой спальне. Увидел, только догадавшись бросить взгляд на свою кровать. Девчонка сжалась у изголовья, напряженная, как затравленный зверек. Яркие глаза на бледном лице горели тревожным огнем.
Повисло молчание. Дитерикс заговорил первым, с досадой осознавая, что от нее слова не дождаться:
- Здравствуй, леди жена.
- Здравствуйте, государь.
Теперь она неуловимо выпрямилась, спрятав страх поглубже. Но Дитерикс его видел, и этот страх вызывал в нем двойственные чувства. Какую-то мстительную радость, что жена боится его гнева, потому что ему есть за что гневаться, черт побери! И все же именно этот ее страх почему-то ранил его, ему хотелось успокоить, доказать, что...
- Как ты провела этот месяц без меня? Довольна ли? - спросил он, подходя ближе.
- Благодарю. Мне очень понравилось в вашем замке. Все было очень хорошо.
«До тех пор, пока не появились вы»
Эти слова не прозвучали, но Дитерикс их услышал. До огромной кровати оставалось несколько шагов, жена сделала попытку встать, Дитерикс вытянул руку, говоря:
- Не вставай.
Она как-то дернулась, спрятала руки и замерла. Разговор упорно не хотел клеиться. Мужчина прошелся вдоль ложа, глядя куда-то в стену, потом резко повернулся и неожиданно для самого себя спросил:
- Леди жена, ты не беременна?
- Нет, ваше величество.
Дитериксу показалось, она вся вспыхнула, глаза метнули в него бирюзовые лучи, но взгляд так же резко опустился, а губы странно покривились. Брезгливо - презрительно. Но он уже перестал обращать внимание на то странное свечение, что ему в ней время от времени виделось, ему просто нужен был ответ!
Непроизвольно сжались кулаки. Холодное презрение оказалось как кислота для его мужского самолюбия.
- Ответь мне на один вопрос, леди жена, отчего ты улыбаешься все мужчинам вокруг, кроме меня?