(не)ваша девочка (СИ)

— Это нормально, — откидываю шорты и валюсь обратно на кровать. 
Сейчас полежу и когда пронизывающие схватки немного утихнут, пойду в ванную. Застираю руками трусики, надену большую ночную прокладку и налью горячей воды в грелку.
— Мне нужна скорая! — зло и строго говорит Тимур. 
— Господи… — шепчу я с закрытыми глазами. — Да не нужна мне скорая. Сгиньте.
— Выпила таблетку… Какую таблетку, Ром?
Рома блекло отвечает ему и садится на край кровати:
— Анюта…
— Открылось кровотечение, — Тимур продолжает третировать оператора. — Конечно, обильное! Что за вопросы! Пришлите скорую! У нее трусы в крови и на шортах пятно… Да пошла ты! Охренеть! Она тут кровью истекает, уроды! — рык и следом обескураженный шепот. — Сказали не приедут.
— Поехали сами, — встревоженно отзывается Рома и поглаживает меня по бедру. 
— Вы прикидываетесь? — я с трудом разлепляю веки.
Нет, не прикидываются. Реально напуганы. Бледные, глаза как блюдца. 
— Так, — я вновь сажусь, подхватываю шорты с пола и встаю. — Я не умираю… — закусываю губы при очередном спазме и ковыляю к двери. — Сейчас я душ приму…
— Но у тебя кровь, — опять повторяет Рома, и я на него в слабом и измученном изумлении оглядываюсь.
— Ну да, Ром. Что ты тут дурачка-то строишь? В сторону, — слабо отталкиваю Тимура. — Дай пройти.
В коридоре меня ловит Наташа. Выхватывает шорты, рассматривает кровавое пятно и выдыхает:
— Господи, я сама тут пересралась! Что они панику развели?
— Без понятия, — забираю шорты и плетусь к двери ванной комнаты. — Они, наверное, из тех, кто считает, что девочки пукают радугой и какают бабочками.
— Мне полицию вызывать? — Наташа шагает за мной. — Они, вроде, не буянят.
— Я не думаю, что полиция для них указ, — просачиваюсь бледной тенью в ванную комнату. — Я сейчас освежусь, Ната, и уведу их. Извини за беспокойство.
— Да что же они так к тебе привязались?
Сижу на дне ванны, направив струи прохладной воды на лицо.Взрослая жизнь — отстой. За любую ошибку непременно прилетит резкая и оглушающая оплеуха, которая напомнит, что нельзя расслабляться. Ни при каких обстоятельствах. Запрокидываю голову, направляя воду на грудь и открываю глаза. На пороге небольшой ванной комнаты стоит хмурый Тимур и смотрит мне между ног. Я тоже опускаю взгляд. К сливу плывет внушительный сгусток крови.
— Да какая же это нахрен норма?!
  
Глава 31. Фантазии
 
Ничего не нахожу лучше, чем направить душевую лейку в сторону Тимура и окатить его водой, выкрутив вентиль холодной воды на максимум. Он возмущенно всхрапывает, отплевывается и прячется за дверью:
— Сука!
— Да отвали ты! — рявкаю я. — Оставь меня хотя бы тут в покое!
— Да вдруг ты там сдохнешь, Одинцова!
— Я не доставлю тебе такого удовольствия, — тяжело встаю, смываю остатки крови с внутренней стороны бедра. 
— Нехрен было пить отраву, — рычит за дверью.
— Нехрен было в меня кончать, — прошипев сквозь зубы, вытираюсь полотенцем и натягиваю “особые” трусы. 
— Ты должна была с нами этот вопрос обговорить, Одинцова!
Судя по глухому звуку, Тимур бьет кулаком по стене. Он действительно считает, что имеет право голоса в данной ситуации, и у меня нет слов, чтобы выразить свое возмущение его наглости.
— Это ведь и нас касалось, — дверь распахивается, и Тимур входит в ванную комнату. Прет на меня разъяренным быком. — Это меня касалось.
— Ты тоже, как и Рома, пропустил момент, когда в меня кончил? — скрещиваю руки на груди. — С какого перепуга ты тут мне претензии кидаешь? Вас, мать вашу, амнезия на пару прихватила? Или ты не в курсе, что от секса бывают дети?
Рывком за плечи впечатывает в стену и в чистой незамутненной злобе всматривается в глаза.
— Уваров, я и так была в курсе, что ты не очень умный, но ведь не настолько, — сердито шепчу я. 
— Да, можно сказать, что нас прихватила амнезия, — приближает ко мне свое лицо. — И да, Одинцова, от секса бывают дети, и с кем у тебя был секс? Со мной и Ромой.
— Это неконструктивный диалог, Уваров. Что вы так взъелись оба? — окидываю его презрительным взглядом. — Вы бы тоже предложили решить проблему волшебной таблеткой.
 
— Да, — серьезно и тихо отвечает Тимур. — Вероятно, мы бы так и поступили, однако, — он касается моей щеки, — я не знал, как именно эти ублюдочные таблетки работают, а ты… знала.
— Я внимательно изучила инструкцию и прочитала несколько подробных статей с отзывами множества женщин в интернете, — я мило улыбаюсь. — Информация лежит в открытом доступе, Уваров. Никто не скрывает от вас правды. Представляешь? Хотя ты никогда не стремился к расширению кругозора.
— Ты знала и все равно проглотила таблетку, — едва слышно повторяет Тимур. 
— Ты мне предлагаешь рожать от кого-то из вас? — я слабо смеюсь. — Ты в своем уме, Уваров? Что с вами? Я вам кто, чтобы вы сейчас тут бегали и истерили?
Я не понимаю Тимура, но и он, похоже, тоже не может объяснить причину своей ярости. Каждый из нас согласен с тем, что я приняла верное решение, но изнутри изъедает гнев, обида и растерянность. Я тоже хочу кричать и громко обвинять Тимура и Рому, что это они меня толкнули к краю. Я горячо желаю скинуть на них всю ответственность, ведь: кто тут девственница, в конце концов? 
— Это ведь мог быть мой ребенок.
— Уваров, ты под кайфом? — я медленно сползаю на пол и поднимаю на Тимура лицо. 
— Ведь мог? — тихо спрашивает у стены, и я медленно моргаю. — И ты его смыла в слив.
Ну, можно и так сказать. И мне тоже тошно от этого осознания, что, повторюсь, нелогично и наивно. Я воспитана на сериалах и мелодрамах, в которых вопрос незащищенного секса и последствий после него игнорируют и не освещают. Да там и секса-то нет. За ручки держатся, целуются к концу, а потом свадьба и только затем круглый и симпатичны животик. И все счастливые. 
А на чем воспитаны Рома и Тимур, что они сейчас пребывают в состоянии “задушить гадкую суку”? Или они просто безалаберные идиоты, которые позабыли обо всем на свете, когда дорвались до той, которая занимала из влажные подростковые фантазии?
— Одинцова, — Тимур садится на бортик ванной и взъерошивает волосы, — я бы предпочел, чтобы ты не глотала таблетку, залетела и родила. Даже не так. В моих фантазиях идеальная Одинцова покупает таблетку, после долгих и мучительных раздумий выкидывает ее, а потом с тестом на беременность приходит… нет, — он недобро усмехается, — нет, Одинцова скрывает беременность, возможно, переезжает и строит свою жизнь заново, а после рожает. Мальчика. 
— Точно под кайфом, — раздается за дверью голос Наташи.
— Закрой пасть, а, — шипит в ответ Рома, который тоже подслушивает наш разговор.
— Идеальная, упрямая и жертвенная Одинцова, — Тимур вытягивает ноги. — В нее можно вновь влюбиться. Ярко и сильно, впечатлившись до глубины души ее глупым порывом пойти против всего мира, — разочарованно смотрит на меня. — Я не с претензией, Анечка. Я признаю, что ты поступила верно, ведь ни я, ни Рома не идеальные Уваров и Чернов, но согласись есть что-то в моем сценарии отчаянно красивое.
— Вот какие у тебя фантазии? — насмешливо вскидываю бровь. 
Я согласна с Тимуром. Родить втайне ото всех и потом гордо воспитывать малыша одной — вполне могло быть в моем духе, потому что я привыкла преодолевать трудности и нести ответственность за ошибки. И за свои, и за чужие. Я прям вижу себя в этой роли, но я, можно сказать, смалодушничала и испугалась. 
— Ты сделала выбор, Анечка, и я его принимаю и понимаю, как неидеальный Уваров, который привык платить за секс, использовать женщин и не задумываться о будущем, — Тимур со лживой нежностью улыбается. — Переносим наши встречи на недельку? 
  
Глава 32. Ставки повышаются
 
— Ты не должна себя винить, — говорит Наташа, привалившись к косяку. — Ты поступила правильно.