Подчинись мне (СИ)

— Тебе не за что извиняться, Никит. И я не держу зла, — улыбаюсь с грустью. В глубине души я надеялась, что Абрамовы больше не потревожат меня, и я медленно, маленькими шажками, научусь жить заново. Пойду к психологу, если нужно, чтобы как-то блокировать нездоровые воспоминания и чертовы сны.
Но вот Никита здесь. Пришел с весьма странной для меня просьбой. До этого утра я была уверена, что его отец и имя мое забыл. Всю меня забыл.
Хотя... может быть так и есть. Он же не сам приехал. И вряд ли бы стал присылать сына, прячась за его спиной. Это не про Тимура. Абрамов прямолинеен и всегда говорил, как есть.
Пусть даже звучало все порой мерзко и грязно.
— Не сбивайте меня, пожалуйста, Варвара Владимировна, - просит Никита. - Я узнал все у Аллы
Егоровны. И я не дурак, чтобы не заметить, как вы тогда выглядели.
Неприятно, что он помнит. Что понимает.
— В общем, я прошу прощения за обидные слова.
— Я не сержусь, - теперь моя улыбка более теплая.
Мне даже хочется взять Никиту за руку для поддержки, но я вовремя останавливаю себя, вспоминая о его вероятных чувствах ко мне. Касания, пусть и такие невинные, сейчас будут лишними.
— Так что ты хотел попросить? - перехожу сразу к делу.
— Я хочу, чтобы вы к нему приехали, - выдает подросток, и чувствую, как начинает копиться в горле болезненный комок.
— Что ты имеешь в виду? - не отказываюсь сразу. С ребятами его возраста так нельзя —рубить с плеча. Надо выслушать поначалу, быть может, удастся найти какое-то решение дистанционно. А
Никита, он может навыдумывать всякого по каким-то своим личным причинам. Например, чтобы повидаться со мной.
— Я не знаю, с чего все началось. Мы не общались какое-то время. Я был такой злой. Жил у деда.
Домой не хотелось. Я даже не звонил ему, понимаете? Не хотел видеть! Но потом что-то случилось. Когда я все же решил поехать домой, дед с бабкой стали отговаривать. Не пускали.
Сначала просто придумывали отмазы, а потом чуть в комнате не заперли.
Интересное начало.
— Но я все равно сбежал, - продолжает Никита. - Я чувствовал, что что-то не так, понимаете?
— Понимаю, - соглашаюсь. У меня ведь тоже бывает такое. Когда нутро чует подвох.
— Я даже подумал, что папа умер, а они боятся сказать.
Видно, как подросток переживает. Давлю очередной порыв погладить его по голове и приласкать.
Ласки этому мальчику явно не хватает.
— В общем, бухает он.
Невольно представляю этот образ. Поджимаю губы. У Абрамова есть все. Что может заставить такого человека скатиться до неприглядного состояния?
— Я злился сначала, но когда понял, что становится только хуже.. пожалуйста, поговорите с ним.
— Никит, - вздыхаю.
— Нет, послушайте!
— Никит! - снова перебиваю его. - Я понимаю, как тебе страшно, но я не тот человек, который сейчас нужен твоему отцу. Попробуйте вызвать врача, поставить Тимуру Александровичу капельницу. Уверена, когда ему станет чуть легче, он сможет самостоятельно взять себя в руки.
— Да ничего вы не понимаете! - подросток подскакивает на ноги, и теперь возвышается надо мной, высокий и взвинченный. - Не подпустит он никого! Думаете, бабка с дедом не пытались?
Думаете, я не пробовал поговорить с ним? И я боюсь, что с отцом что-то случится! Да, он такой вот человек, но он мой папа! И я не могу смотреть на то, как он подыхает от алкашки.
— Ладно, хорошо, — примирительно выставляю перед собой ладони. - Но с чего ты взял, что у меня получится? Ты ведь помнишь, как мы расстались. И хорошего там было мало.
— Потому что как-то раз я пришел поговорить с ним и увидел, как папа смотрит ваши фотографии.
Даже спрашивать ничего не стал. А он сказал: «Запомни, сучонок, все беды от баб». А потом швырнул телефон в стену. Я просто не знаю, что еще сделать! Он ведь сдохнет так, понимаете?!
У меня аж дыхание перехватывает. Представляю, что сейчас переживает этот мальчик.
Ему и так то несладко было с Тимуром, а теперь все стало только хуже.
И я не понимаю, как должна поступить. Мне кажется, будет странным, что я вот так вот через месяц ни того ни с сего приеду к Абрамову, учитывая, как молила отпустить меня. Да и что я скажу, если даже близкие бессильны?
 
Но, глядя на Никиту, осознаю - отказать не смогу. В конце концов, это ведь просто, разговор. Он ни к чему меня не обязывает.
— Ладно, - соглашаюсь в итоге. - Правда, я бы на твоем месте на результат не рассчитывала. И
хочу, чтобы ты понимал, я делаю это ради тебя, а не ради денег твоего отца.
Понял?!
Никита кивает.
— Только дай мне двадцать минут. Нужно привести себя в порядок.
Глава 46
Варвара
Мы с Никитой практически всю дорогу до дома Абрамовых проводим молча. Иногда я разбавляю тишину вопросами о школе и учебе.
Говорить об отце мальчика и том, что произошло между нами месяц назад, нет никакого желания.
Во-первых, мы оба чувствуем себя неловко. Во-вторых, это не тот период моей жизни, который мне хотелось бы вспоминать. В-третьих, я в принципе предпочла бы остаться в стороне, но мне жаль Никиту. Он оказался в такой ситуации, когда ни один родственник не может помочь.
Правда, не уверена, что и я смогу. С другой стороны, сам факт моего согласия должен дать ребенку надежду. Иногда и этого оказывается достаточно. Просто верить.
И Никита почему-то верит в меня. В то, что получится.
Я же давлю волнение внутри. Не даю ему выбраться. Освободить свои страхи – все равно, что проиграть заранее. Провалиться даже не попробовав. Но я должна попытаться потому что...
потому что я такая: мягкая и безотказная.
Знал бы Никита, как трясется в груди сердце, когда я предвкушаю встречу с его отцом. Да, я не жду от этого ничего хорошего. Даже боюсь. Ведь в состоянии опьянения Тимур может вытворить что-то и похуже. Может даже ударить. Сколько случаев ведь пьяной поножовщины, например. Но я стараюсь просто гнать эти мысли. Они разрушают настрой. Они подталкивают к тому, чтобы развернуть такси. Но я обещала. Обещала Никите хотя бы попробовать.
Воспоминая обрушиваются на меня шквалом, как только мы оказываемся за воротами
Абрамовского особняка. На секунду даже кажется, что я не справлюсь с этим потоком. Особенно, когда замечаю красный мерседес, все еще стоящий на том месте, где его изначально припарковали. Почему Тимур не продал его? Зачем хранит до сих пор?
Мне стоит больших усилий заглушить в себе мысли о прошлом. Иначе задохнусь. Но никто ведь не обещал, что будет легко, правда?!
— Отец никого к себе не подпускает, - напоминает Никита. - Даже Алла Егоровна старается держаться в стороне.
— Ты меня запугиваешь? - с улыбкой спрашиваю, пытаясь создать для подростка иллюзию контроля над ситуацией с моей стороны.
— Нет, - серьезно отвечает он. - Просто папа, которого вы знали и человек, который ждет нас там сейчас...
— Разные люди? - предполагаю.
— Что-то типа того.
— Мой отец выпивал, — отзываюсь. - Я примерно представляю, что это такое.
— И что с ним сейчас? - интересуется Никита.
— Умер, - вздыхаю. - Но очень давно.
— Ясно, - Абрамов становится совсем грустным.
— Но это не значит, что с твоим случится что-то подобное, понятно?! - останавливаюсь, чтобы посмотреть Никите в глаза. - Сейчас ты делаешь для Тимура многое. И я горжусь тобой. Ты молодец, - улыбаюсь искренне, а мальчик лишь поджимает губы.
— Простите за то, что наговорил тогда, — вновь извиняется он.
— Два раза за одно и то же не извиняются, - дружелюбно похлопываю его по плечу. —Пойдем уже, найдем твоего отца.
— Про «найдем» это вы верно сказали, - впервые вижу, как Никита улыбается, правда, грустно. -
Он может быть где угодно.
Как только мы подходим ближе к дому, оттуда выбегает Алла Егоровна.