Число Зверя
— Это не проблема, — заверила ее Тара. — Мы постоянные клиенты службы розыска. — Она вынула из кармана черный продолговатый плоский ящичек и открыла его. На крышке, внутри, оказалось что-то вроде экранчика. Тара занесла пальцы с ярким маникюром над клавишами — такими же, как на письменной машинке, только очень крохотными. — Назовите полное имя вашего сына.
— Эндрю Джон Вудхауз.
Тара резко подняла голову и пристально уставилась на Розмари. В глазах консультантши прочитывалось такое изумление, что пациентка поспешила взволнованно спросить:
— Что не так?
— Раньше вы назвались Рейли.
— Ну да, это моя девичья фамилия, — пояснила Розмари. — А по мужу я Вудхауз.
— Понятно, — пробормотала Тара и быстро заколотила по клавишам. — Эндрю Джон Вудхауз. Пишется так, как слышится?
— Да, — кивнула Розмари, с интересом наблюдая за манипуляциями женщины, пальцы которой продолжали бегать по клавиатурке. Чудные блокноты нынче — Дата рождения?
Розмари чуть было не произнесла 666 — так, как обычно говорили Кастиветы. Вовремя опомнившись, она сказала:
— Двадцать пятое июня 1966 года. Тара захлопнула странную записную книжку, еще раз ослепительно улыбнулась и заявила:
— Ну вот и все. Я введу запрос через центральную сеть, и уже к пяти вечера мы с вами будем знать, где живет ваш сын.
— К пяти вечера сегодня? — с недоверием и с неким обмиранием души спросила Розмари.
— Конечно, обычное дело! — весело сказала Тара, добродушно пожимая плечами и пряча чудо-блокнот обратно в карман жакета. — Это делается мигом. Кредитные карточки, регистрация машины, социальное страхование, прокат видеофильмов, библиотечный абонемент… И так далее, и так далее. Где-нибудь да и выловят его фамилию. Ведь сейчас куда ни плюнь — везде компьютеры. И все компьютеры связаны друг с другом, так что вся страна как на ладошке.
— Но это же чудесно! — воскликнула Розмари.
— Увы, у каждого чуда есть оборотная сторона, — сказала Тара, вставая со стула. — Теперь все скулят, что никакой частной жизни не стало. Каждый едва ли не двадцать четыре часа в сутки под колпаком у компьютеров. Хотите посмотреть телевизор? По-моему, для вас это самый короткий путь войти в нынешнюю жизнь. Вы будете поражены количеством перемен. — Говоря это, она выдвинула верхний ящик тумбочки и достала из него небольшой продолговатый предмет с кнопками. — Прежде всего, холодная война закончилась. Мы победили, коммунизм сыграл в ящик… В прошлом месяце вам тут поставили роскошный телевизор — тогда казалось, что это жуткая глупость, а выходит — как в воду смотрели!
Тара направила предмет с кнопками в сторону экрана на противоположной стене. Этот экран был так огромен, что Розмари до сих пор воспринимала его не как телевизор, а как нечто загадочное. Впрочем, она была настолько сосредоточена на своих проблемах, что у нее просто не было времени по-настоящему внимательно разглядывать окружающее.
На экране вдруг замелькало изображение, зазвучала музыка.
— Это пульт дистанционного управления, — пояснила Тара, протягивая Розмари предмет с кнопками и вновь обдавая ее восхитительным запахом «Шанель». — Знакомо?
— Отчасти, — сказала Розмари. — Прежде таких изящных пультов не существовало.
— Направляете на телевизор и жмете вот тут. Здесь номера каналов. А так прибавляете и убавляете звук.
Розмари нажала первую попавшуюся кнопку. На экране, вместо женщины, которая с рекламно-блаженной улыбкой наблюдала за тем, как ее малыш уплетает кашу определенной марки, возникло серьезное лицо диктора программы новостей. На левом лацкане усатого негра, повествующего о лесных пожарах в Калифорнии, Розмари увидела знакомый белый кружок — «Я люблю Энди». Она так и окаменела.
— А, круглосуточный канал новостей, — сказала Тара. — Как раз это вам всего полезней.
Розмари медленно повернула голову в ее сторону и отчеканила вопрос:
— Кто — такой — Энди?
Тара явно смутилась. Она кашлянула, потупила глаза, сделала глубокий вдох, сделала долгий выдох. И наконец произнесла:
— Ну, как бы вам объяснить… Не знаю, с чего и начать…
Затем она как бы вся просияла изнутри и быстро-быстро затараторила:
— Энди — самый прекрасный и самый харизматический человек на нашей планете. Он появился несколько лет назад — неизвестно откуда. Точнее, все знают, что он из Нью-Йорка, но до этого о его существовании широкой публике ничего не было известно. Он вызвал всеобщее воодушевление во всем мире — он объединил весь мир! Я не имею в виду политическое объединение стран. Просто он повсеместно возбудил в людях любовь к ближнему, желание сотрудничать друг с другом и уважать друг друга.
До него в наших душах царил бедлам, мы были как потерянные — с этими разговорами о конце света в двухтысячном году, с диким ростом преступности, с пальбой на улицах и так далее, и так далее.
Энди сумел убедить нас всех в том, что Бога можно звать как угодно — Господом, Аллахом или Буддой, но суть при этом не меняется: мы все Божьи дети — дети одного-единственного Бога. И ныне наш всеобщий благой пастырь — Энди. Он ведет нас, обновленное и нравственно-освеженное человечество, к великому рубежу — к двухтысячному году.
Розмари, полусидя на постели и не спуская глаз с возбужденного личика Тары, сухо заметила:
— Да, это потрясающе, это замечательно. Тара коротко вздохнула по поводу сдержанной недоверчивости мисс Рейли, блеснула искренней, мечтательной улыбкой и продолжила все той же взвинченной скороговоркой:
— Да вы сами наверняка увидите его на экране в ближайшие пять минут. По всем программам и на всех языках крутится бесчисленное множество роликов. Их производит «БД». Я толком не знаю, что это — организация или фонд. Скорее, и то и другое вместе. Но «БД» создан специально для того, чтобы помогать великому Энди. Прошлым летом мне посчастливилось видеть его живьем в мюзик-холле Радио-Сити. Потрясающе!.. Но Энди редко появляется перед публикой во плоти, обычно идут специальные телепрограммы или коротенькие заставки вроде рекламных. Энди очень много времени проводит в одиночестве — медитирует. Он высокодуховная личность. И вместе с тем он нисколько не чужд любви к вполне земным радостям и утехам. В современном мире не существует более великого человека, чем Энди. Все это признают, и все так думают! Поэтому значки «Я люблю Энди» существуют уже на всех языках всех континентов — даже на Брайле, на языке слепых!
Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и Розмари сумела вставить вопрос:
— А как звучит его полное имя?
— Эндрю Стивен Кастивет, — сказала Тара. — Но он предпочитает, чтобы все звали его просто Энди.
Розмари, не издав ни звука, продолжала пристально смотреть на женщину.
Тара подтвердила свои слова энергичным кивком и с жаром пояснила:
— Да-да! Он такой! Он хочет, чтобы его звали просто по имени все и везде — и бездомный бродяга на улице, и маститым политик на сессии Конгресса. Он не делает различия между людьми. Все имеют право звать его просто Энди! Когда он в первый раз… Глядите! Вот он!
Розмари повернулась к экрану.
Господи Иисусе!
От волнения она даже выронила пульт управления.
Она воскликнула про себя именно «Иисусе» неспроста. Энди выглядел точнехонько как Иисус. Но как Иисус из календаря для верующих американцев, то есть без намека на еврейство — никакого носа крючком. Красавчик вполне англосаксонского типа: слегка рыжеватый шатен с волосами почти до плеч и аккуратной бородкой. Светло-карие глаза. Нос прямейший. Челюсть — квадратная.
Светло-карие глаза? У ее Энди?
А куда же подевался их природный цвет? Он был особый, уникальный. Ни с чем не сравнимый, кроме тигрового глаза, — есть такой несказанно-прелестный золотисто-коричневый полудрагоценный камень.
Очевидно, Энди носит контактные линзы, меняющие цвет глаз. Или подвергся какой-то операции — возможно, за время ее «отсутствия» научились делать и такие чудеса.
Однако она узнала его безошибочно — несмотря на новый цвет глаз, бородку и двадцатисемилетнюю разлуку. Энди. Энди. Энди!