Все разбитые осколки (ЛП)

Он следует за мной, бедра беспорядочно двигаются, член пульсирует внутри меня, когда он стонет, наполняя меня спермой. Он укладывает меня на матрас, а затем падает рядом со мной, у нас прерывистое дыхание.
— Ты снова сожалеешь об этом? — шепчет он, почти уязвимо.
Я качаю головой, но затем замечаю, что он не смотрит на меня.
— Нет, Атлас, — шепчу я в ответ. — Нет.
Глава 15
༺Эмери༻
Он вымыл меня, отвел обратно в мою комнату, а затем лег рядом со мной.
— Спи, — приказал он, и теперь, полностью насытившись, я смогла это сделать, даже не тратя энергии на вопрос, почему он привел меня обратно в эту комнату, вместо того чтобы устроить нас обоих в его постели.
Я мирно спала, погрузившись в такой глубокий сон, что даже мои сны не могли коснуться меня, и когда я проснулась на следующее утро, я была одна на огромной кровати. Та сторона, где Атлас был всего несколько часов назад, теперь была холодной и пустой. Я вылезаю из кровати, поправляя футболку, в которой спала, и вздрагиваю от боли между ног, восхитительной тупой пульсации, которая заставила меня вернуться к тому, что произошло прошлой ночью.
Закусив губу, я направляюсь вниз по лестнице и нахожу Атласа, одетого в тщательно выглаженный костюм, стоящего у кухонного острова лицом ко мне, как будто он ждал там все время. Он был чист, с подстриженной и ухоженной бородой, оставив лишь намек на волосы вокруг безупречного рта. Огненные карие глаза осматривают мое тело, задерживаясь на моих голых ногах, прежде чем достичь глаз, и он ухмыляется.
— Доброе утро, — он подталкивает ко мне чашку свежего кофе.
Губа все еще зажата между моими зубами, я беру ее у него и осторожно делаю глоток. Не знаю, почему мне стало так неловко, может быть, потому, что это было первое утро после секса?
— Я… э… — заикаюсь я. — Спасибо за прошлую ночь.
— За какую из нее часть? — в его взгляде начинает появлятся огонь. — Та часть, где я спас тебя от переохлаждения, или та часть, где я трахал тебя так сильно, что ты кричала до хрипоты?
Мои щеки пылают.
— За обе?
Он смеется, и я впервые понимаю, что любой другой смех, который я слышала от него, был неправдой, потому что этот смех, пусть и неполноценный, содержал в себе намек на веселье, гул, который звучал из глубины его души. И от этого у меня по спине пробежали мурашки, возбуждая. Заметив, что я смотрю, он останавливается и вздыхает.
— Я отвезу тебя домой. Мне больше нечего тебе дать, кроме спортивных штанов.
— Ничего, — улыбаюсь я. — Я их постираю и отправлю тебе обратно.
***
Он подъезжает на своей Audi на улицу перед моим домом. Дождь не прекращался со вчерашнего вечера и лил сильными потоками. Атлас не говорит ни слова, открывает мою дверь, а затем прижимает меня к своей груди, накрывая своей курткой, и спешит через улицу к зданию.
Я ожидала, что он последует за мной, ожидала больше времени провести вместе, но нет, он подводит меня к лифту и уходит, не сказав ни слова, и не оборачивается.
Мне не было стыдно признаться, что я немного расстроилась из-за этого. Я наблюдаю, как он небрежно выходит из здания, останавливаясь на тротуаре, пока дождь хлещет по его телу, одетому в дорогой костюмом. Мужчина поднимает лицо к небу, позволяя дождю омывать его лицо, не выражая на нем ни грамма эмоции. Я остаюсь на том же месте, пока он не садится в свою машину, надеясь, что он хоть раз взглянет на меня, но он этого не делает. Он уезжает, оставив мне только ощущение своей руки на спине, когда проводил меня в здание, и пульсацию между моими ногами.
Выйдя из ступора, я поднимаюсь вверх, пытаясь оставить эти воспоминания в лужах, оставленных мокрыми туфлями Атласа на полу вестибюля.
Неделя после гала-концерта прошла спокойно. Я не видела и не слышала ни Атласа, ни Джека, если уж на то пошло, все прошло в суматохе, и часы уходили лишь на изучение отчетов по финансам. Я старалась придумать любой, точнее хоть какой-то, способ собрать достаточно средств, чтобы поддерживать работу, не прибегая к деньгам от моего отца, чтобы сохранить приют.
 
Но я зашла в тупик.
Я звонила всем спонсорам, которые еще были в приюте, умоляла их увеличить пожертвования, но получала отказы. Я обращалась к новым партнерам, потенциальным новым благодетелям, но получала отказ на каждом шагу. Больше не к кому было обратиться.
Мой отец и Мария держали меня за горло, впиваясь ногтями и заставляя истекать кровью. Они знали, что я загнана в угол.
Моему отцу нужен был этот брак, чтобы сохранить свой бизнес, а Мария… Ох, я знала все ее уловки. Я была в курсе, что она все это организовала, убедила моего отца одобрить это, объяснив какую-то неизвестную причину, почему это была такая хорошая идея.
Ее не волновал мой отец, только деньги и власть. У нее было приличное социальное положение, как у жены моего отца, но если я выйду замуж за сына губернатора? О, это дало бы ей доступ к совершенно новому кругу людей: хороших, плохих и уродливых. Это то, к чему она стремилась. Эта маленькая тень за именем губернатора, этот маленький намек на дополнительную власть, дополнительный контроль.
Я ненавидела ее больше, чем ненавидела Джека.
Но какой у меня был выбор в этом браке?
Могу ли я уйти, зная, что произойдет с этими животными? Мой отец продал бы приют, он продал бы его Джейкобсонам, и эти животные были бы спасены из ужасных ситуаций только для того, чтобы попасть в нечто еще худшее.
Я не смогла бы жить, зная эту информацию.
Я бы пожертвовала собой ради этих животных, они — все, что у меня осталось.
Я потеряла мать, теперь я потеряла отца, хотя он был еще очень даже жив, и это — все, что у меня было сейчас. Я бы их спасла.
Прижимая пальцы к вискам, я потираю лоб, глаза горят от того, сколько времени я провела, глядя на экран.
Несмотря на ужасную ситуацию, на этой неделе у нас было немало усыновлений, Даже мой мальчик Локи стал потенциальным кандидатом для семьи, живущей в пригороде, с большим садом и множеством свободного времени, которое они могли бы провести с собакой.
Мое сердце разобьется, когда он уйдет, но это будет горько-сладкое ощущение, потому что он этого заслужил.
Небольшая отсрочка буквально от всего остального мне помогла, но я знала, что она продлится недолго. И мне следовало предвидеть удар, который я получу, когда на следующее утро проснусь и начну новый день.
Глава 16
༺Эмери༻
— Ты должна переехать через неделю, — мягко говорит мой отец. — Имущество продано.
— Нет, — шепчу я, ужас наполняет меня. Мне нужно было время, больше, чем это. — Куда мне идти!?
— Ты переедешь к Джеку.
Желчь подступает к горлу, а сердце охватывает страх.
— Папа, пожалуйста, не заставляй меня делать это.
— Все уже сделано, — вздыхает отец. — Джек хороший человек.
Этих слов достаточно, чтобы я начала огрызаться:
— Нет, папа, он не хороший человек. Он угрожал мне. Дважды. Он сделал мне больно. Дважды. Сколько времени пройдет, прежде чем его насилие оставит физические следы? Сколько времени пройдет, прежде чем я окажусь в больнице? И, пожалуйста, имей в виду, что у нас было всего две встречи, а все это уже произошло!
— Эмери…
— Нет, пошел ты на хуй, папа. Пошел. На хуй. Как ты мог так поступить со мной? Мама так старалась сохранить приют, сохранить жизни. Как ты мог?
— Я поговорю с…
— Губернатором? — я усмехаюсь. — Расскажешь ему о его жестоком сыне? Скажешь ему, как он хочет, чтобы меня видели, но не слышали? Чтобы я ела то, что он мне скажет, пила то, что он мне даст? Неважно, что я говорю, не так ли, папа?
— Это на благо этой семьи!
— Если ты позволишь этому случиться, у тебя не останется семьи!
— О чем ты говоришь!?
— Что с тобой случилось? — тихо спрашиваю я. — Ты был не таким. Ты бы этого не сделал. Чтобы на это все сказала мама?