Виннипегская Cтена и я

Он бросил на меня острый взгляд, и у меня в животе завязался неприятный узел.
– Я буду платить тебе больше.
– Просто услышь меня. Дело не в деньгах, черт тебя побери.
Сотня разных мыслей, казалось, промелькнули у него в голове, и он скривился. Я вздохнула. Как мы дошли до такого? Пару месяцев назад он не мог сказать мне «привет». А теперь он сидел у меня дома, за моим убогим столом, и уговаривал меня вернуться к нему на работу.
Звучит как серия «Сумеречной зоны».
Он решительно вскинул подбородок – этот жест был слишком хорошо мне знаком.
– Срок действия моей визы истекает в следующем году, – выдавил он.
И я… просто закрыла рот.
Я вспомнила, как несколько месяцев назад перебирала его почту и видела что-то по поводу визы. Скорее всего, он получил это уведомление снова прямо перед моим увольнением, когда я сказала ему, что надо проверить бумажки, которые я оставила на столе.
Но я не понимала, как визу можно использовать в качестве оправдания тому, что ты полный мудак.
– Ясно. Ты уже отправил документы, чтобы продлить ее?
Едва договорив, я мысленно спросила себя, какого черта я это сделала. Это было не мое дело. По его вине это было уже не мое дело.
– Нет.
Этого я совершенно не ожидала.
– Почему?
Какого дьявола я задаю эти вопросы?
– Это рабочая виза, – медленно произнес он, будто я была умственно отсталой. Но я все еще не понимала, что не так. – Ее дают, пока я играю за «Три сотни».
Я моргнула, глядя на него, и подумала, что, возможно, за всю свою карьеру он получил слишком много ударов по голове.
– Не вижу проблемы.
Я хотела спросить, почему он беспокоится из-за визы, если любая команда, с которой он подпишет контракт, поможет продлить ее, но он откашлялся и сказал:
– Мне здесь нравится. Я не хочу возвращаться в Канаду.
Этот уроженец Виннипега лишь однажды был на родине за те два года, что я на него работала. Я выросла в Эль-Пасо, но редко бывала «дома», потому что у меня не было ничего, похожего на дом. Не было места, где я чувствовала бы себя в безопасности, или в любви, или в тепле – или какие там еще чувства вызывает «дом».
Я посмотрела на стену сбоку от его головы, ожидая следующего откровения, которое помогло бы понять, о чем он говорит.
– Я все еще не понимаю, в чем проблема.
Подперев подбородок рукой, Эйден вздохнул и пояснил:
– Я не могу остаться здесь, если у меня нет команды.
Нет команды? Почему? У него болела нога? Я хотела спросить его об этом, но не стала.
– Ладно… Может, есть какой-то другой вид визы, на которую ты можешь подать заявление?
– Мне не нужна другая виза.
Я вздохнула, мои пальцы сами собой потянулись к очкам.
– Ясно. Поговори с иммиграционным адвокатом. Уверена, он поможет тебе получить постоянный вид на жительство, – я прикусила щеку, прежде чем продолжить. – У тебя достаточно денег, чтобы решить этот вопрос, у большинства людей нет и этого.
Затем мне в голову пришла идея, и прежде чем я успела обдумать что-либо или уговорить себя промолчать, потому что не испытывала к нему никаких дружеских чувств, внезапно выпалила:
– Или просто женись на американке.
Эйден, смотревший до этого в потолок, неожиданно встрепенулся и уставился на меня изучающим взглядом. Его лицо было ровным и гладким, без единого намека на угрюмость.
– Найди девушку, которая тебе понравится, повстречайся с ней какое-то время, а затем женись. Позже всегда можно будет развестись, – я сделала паузу, вспомнив о дальней родственнице Дианы. – Некоторые люди могут согласиться за хорошие деньги, но есть одна сложность. По-моему, фиктивный брак ради документов – это уголовное преступление.
Взгляд Эйдена стал задумчивым. Слишком задумчивым. Нехорошее ощущение проползло по моей шее. Это было странно, странно, очень странно, что-то было не так, мне нужно было немедленно исчезнуть из его поля зрения. Я сделала шаг назад, не сводя с него глаз.
– Что такое?
Я была не готова к его ответу.
– Выходи за меня.
– Что? – Слово слетело с моих губ так резко и грубо, как я себе и представляла, в этом не было никакого сомнения.
 
Он на наркотиках. Он точно, мать его, на наркотиках.
– Выходи за меня, – повторил Эйден, будто я просто не расслышала.
Я прислонилась к кухонному шкафчику, от шока мои ноги ослабли. Меня так ошеломило его нелепое предложение, что я просто тупо смотрела в его каменное лицо.
– Ты что, обдолбался?
– Нет, – вечно зажатые уголки его рта немного расслабились, и напряжение из его тела ушло – совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы я могла это заметить. – Ты поможешь мне получить вид на жительство.
Что, черт возьми, с ним такое? Возможно, все-таки черепно-мозговая травма. Я видела некоторых парней, против которых он играл, это просто не могло пройти бесследно.
– Но с какой стати? – фыркнула я. – С какой стати мне этим заниматься?
Его сильная челюсть снова окаменела.
– Я не хочу ни работать на тебя, ни тем более выходить за тебя замуж, чтобы помочь тебе с этими чертовыми бумагами. Тут мне в голову пришла такая блестящая идея, что я чуть не вскинула руки от восторга. – Женись на той, кто станет заодно твоей помощницей? Это отличное решение.
Эйден энергично закивал, но как-то немного тревожно. Какое бы безумие ни творилось сейчас в его большой голове, он был с ним согласен и выглядел слишком решительным.
– Идеально, – согласился он. – Ты подходишь.
Я подавилась воздухом. Я хотела поспорить с ним, сказать, что он выжил из ума, но я лишилась дара речи. Я была ошеломлена. Просто охренеть как.
Эйден сидел на кокаине.
– Ты в своем уме? Тебя что, штангой на тренировке придавило?
– Ты сама сказала, что это отличное решение.
Что я натворила?
– Ничего не отлично. Вообще не отлично. Я больше не работаю на тебя. А если бы и работала, не стала бы влезать вот в это.
Но все было впустую. Я видела, Эйден меня не слушал, он о чем-то размышлял.
– Ванесса, ты должна мне помочь.
Он что, не понимал, что мы с ним не друзья? Что он поступал со мной так, как не поступают с близкими людьми?
– Нет, не должна.
Я не исключала, что однажды выйду замуж. Когда встречу подходящего человека. Я нечасто думала о браке, но сама идея мне нравилась. Родители Дианы были примером прекрасных отношений, и я бы хотела, чтобы моя семья была какой-то такой. Хотя я знала, что и одна не пропаду.
И я не собиралась вычеркивать детей из списка того, что хотела бы когда-нибудь иметь в жизни, если встречу подходящего человека. Я смутно представляла, какие качества нужны мне в партнере, но четко знала, чего точно не потерплю.
И Эйден – даже в свои лучшие дни – не был таким человеком или хотя бы чем-то похожим на него. Да, он был очень красивым, было бы глупо это отрицать. Женщины всех возрастов чуть не сворачивали себе шеи, разглядывая его, потому что Эйден был олицетворением мужественности, а какой женщине не понравится мужчина, который буквально источает тестостерон? Он был лакомым кусочком, по крайней мере я такое слышала. Еще у него были деньги, но это точно не было первым пунктом в списке моих требований. Я и сама могла зарабатывать.
На этом все.
Если не считать первые три месяца работы, я не испытывала никаких чувств к Виннипегской Стене. То есть, конечно, физически меня влекло к нему. Но для меня – из-за моей мамы, которая прыгала из одних отношений в другие, – этого было недостаточно. Мой последний парень не отличался особой красотой, но зато он был милым и забавным. Мы прекрасно ладили, и у нас было много общих интересов. Мы расстались только потому, что ему предложили работу в Сиэтле, а я не была уверена, что люблю его достаточно, чтобы уехать так далеко от своих близких. Однажды я уже уехала от них, поступив в школу в Теннесси.
Эйден нисколько не походил на моего бывшего парня. Он не был ни милым, ни забавным. Нам нравились совершенно разные вещи, и, судя по последним неделям наших рабочих отношений, мы не ладили.