Убийца великанов 1 (СИ)

Когда ее наспех учили дома работать с такими штуками, редко приходилось сталкиваться со столь сложными конструкциями, в которых было бы несколько маятниковых резонаторов, настроенных на определенную частоту колебаний с тем или иным магическим свойством.
Выглядел оконный темпораль очень красиво и был гораздо меньше, чем все, которые она когда-либо видела. Его создавал настоящий мастер. Три вращающихся в разные стороны кольца с продетыми в них «бусинами» разного размера из разных камней, которые во время вращений, перекручивались вокруг своей оси, создавая неповторимые волны магии.
Вся ночь ушла на то, чтобы разобраться, за какое именно отвечает каждый из элементов и в схеме их колебаний, а потом придумать, как перенастроить амплитуду запирающего резонатора, чтобы открыть окно, а охранного — чтобы не остановить вращение, а то он начнет трубить на весь дворец.
Слишком медленно, но она справилась.
С широкого подоконника легко можно добраться до карниза, а по нему чуть ниже — на балкон Серебряного зала, где пришлось разобраться с другим темпоралем. Это помещение мало используется, и часовые в него не заходят. Оттуда можно незаметно проскользнуть в Зеркальную галерею, соединяющую личные покои принцессы и Парадные залы.
Нужно ступать очень тихо, чтобы прислуга и стража не услышали, а также внимательно следить, чтобы не угодить под действие какого-нибудь магического устройства, которых тут бесконечное множество. Некоторые настолько старые, что давно не работают.
Сегодня Кире удалось преодолеть новый рубеж. Так далеко она забирается впервые. Сердце готово вырваться из груди от волнения, ведь она снова на границе неведомого, когда не знаешь, в каком направлении теперь двигаться и какие ловушки ждут впереди.
По ночам еще прохладно, поэтому босые ноги мерзнут, а шелковое бельё совсем не греет. Вечерами служанки забирают всю одежду, кроме той, в которой она спит, что доставляет определенные неудобства.
Замерев за бездушными железными доспехами, украшающими галерею, она ждет, пока пройдут двое охранников — это обычные стражники, патрулирующие коридоры, чтобы слуги не шастали, куда не следует. Воров тут не может быть, так как постороннему не пробраться в Запретный Город, а прислуге не выбраться наружу. Поэтому солдаты в красном не опасны. Дальше должны быть маги в темно-сером и звуко-световые контуры темпоралей, которые преодолеть гораздо сложней.
Все помещения были настолько помпезно отделаны и богато обставлены, что сливались в одно причудливое ослепительно-пестрое полотно. Спросить направление не у кого, поэтому немного привыкнув к обстановке, Кира смогла запоминать комнаты.
Когда ее обучали, никто не думал, что ей придется рассчитывать только на себя.
Но все изменилось, как только у нее появился друг.
Обычно Релдон сопровождал ее к завтраку, но в этот день принцесса оказалась предоставлена сама себе. В такие моменты из-за недостатка общения остается либо плакать, либо говорить с самой собой. Слезы давно кончились, поэтому оставалось второе. Сначала она боялась быть наказанной за ненужные разговоры без важной причины. Ведь Релдон предупредил, что Императору это не нравится и может его разозлить. Но стража не спешила схватить, прокураторы не обрушивали на нее свой праведный гнев, а будущий муж не считал нужным явиться для расправы над бормочущей себе под нос нарушительницей его покоя.
Погода стояла жаркая и солнечная. Столица задыхалась под властью южной духоты и сухости. Кире так не хватало свежего ветра. Прогуливаясь по внутреннему саду, принцесса показала слугам карточку «Выйти вон», так как другой не было, чтобы приказать им держаться на расстоянии.
Как только прислуга удалилась, сад затопила гробовая тишина. Неестественная и такая плотная, что в ней можно было захлебнуться. Птицы не щебетали, насекомые не жужжали, а листья боялись колыхнуться. Только шорох собственных вдохов и выдохов, пульс в ушах и нервное сглатыванние напоминали, что это еще не безмолвие Бездны.
— Невыносимо тихо, — буркнула Кира и вспомнила веселую песенку про двух глупых петухов, дерущихся за внимание прекрасной курицы. Слова в не были презабавные а мотив легким и надоедливым, поэтому кухарка целыми днями напевала ее, ощипывая птиц.
 
— Цып, цып. Полетели! Цып, цып. Неужели… — тихонько вытягивала она самую высокую ноту. — не нужна тебе моя любовь?
Кира с опаской огляделась, вдруг ее кто-то услышит. Но она была в саду одна. Взгляд натолкнулся на шумоподавляющий темпораль на столбике. Чуть в отдалении обнаружился второй. И тогда она запела другую песню, уже не сдерживаясь:
Царь родился совсем некрасивый.
Низкий, хилый, косой и плешивый…
Эту забавную песенку Кира услышала по дороге в Сенторию на постоялом дворе. Что-то из народного творчества. Дальше слова запомнились плохо, поэтому она сбилась и продолжила чуть тише:
И не стал мужчиной
С золотой личиной,
Волчий аппетит тому причиной!
А припев врезался в память так, что при всем желании его было невозможно забыть, как и отделаться от навязчивого мотива, который крутился в голове не один день. Так что дальше пошло уверенно и звонко:
Нравиться, очень нравиться,
Кушать Дейону людей,
Царь хоть — не вор, и не пьяница,
Но, он тиран и злодей!
Мы хотели его ублажить —
Сотню девушек в постель подложить.
Дев красивых, молодых,
Свежих, пышных, озорных…
Последняя строка второго куплета напрочь вылетела из головы. Кира что-то невразумительно помычала, подставила от себя “Наш тиран неделю кушал их” и радостно перешла к любимому веселенькому припеву:
Нравиться, очень нравиться,
Кушать Дейону людей,
Царь хоть — не вор, и не пьяница,
Но, он тиран и злодей!
Ест людей он на обед и на ужин,
Убивают для царя непослушных…
Ммм… Как же там было дальше?
Ммм…
Где же бродит та жена,
Что страшней исчадья зла.
Бездна б нам ее дала!
Нравиться, очень нравиться…
— Ла ла ла-ла-ла… — к ней присоединился чей-то тихий голос.
— Кто здесь?! — Кира вскочила и оглянулась. — Эй?
Никого.
Показалось?
— Я, кажется, уже схожу с ума.
Но продолжать петь она побоялась.
— Здесь столько роз. Маме бы понравилось. Они всех оттенков, которые только могут быть — желтые, красные, оранжевые, розовые и даже зеленые. Но больше всего белых. Весь дворец утопает в них. А дома только-только распускается горечавка.
Принцесса сделала глубокий вдох, часто заморгала, разглядывая небо, чтобы сдержать непрошеные слезы.
— Еще тут много странных вещей. Например, самых разнообразных темпоралей. Некоторые совершенно глупые, например, вон та большая железная птица.
— Это стальной ястреб, отпугивающий голубей. Вынужденная мера, чтобы отгонять городских паразитов, заполонивших весь Риу.
Кира повернулась к заговорившему с ней прокуратору. Он двигался совершенно бесшумно, она даже не заметила, как он приблизился.
— Добрый день, эээ… извините меня, но я, кажется, забыла ваше имя. Мне так неловко.
— Экселант Грис, Ваше Высочество. Увы, у прокураторов всегда много дел, поэтому мы с вами так толком и не пообщались ни разу. Вы позволите? — не дожидаясь ответа, он с облегчением умостился рядом на скамейке, достал кружевной носовой платок и вытер выступившие капли на лбу. Лисына блестела от пота.
— Мы с вами уже виделись, когда вы только прибыли, — одутловатое лицо прокуратора растянулось в улыбке. — После этого я, к сожалению, не имел возможности продолжить знакомство, так как почти не появлялся в Запретном Городе. Но я не против наверстать упущенное.
Голос собеседника был глубоким и красивым, а речь плавной и ритмичной, словно он привык публично выступать, что не вязалось с такой непривлекательной внешностью.