Дикарь и лебедь
Дверь снова закрылась – служанка, которая принесла ужин, ни разу не подняла на меня взгляда.
Я была уверена, что она обо всем докладывает королеве. Распустив швы у еще нескольких вещей из сундука, я сердито уставилась на них. Питалась неважно я и в собственном королевстве, а здесь не съела вообще ни крошки и вот теперь начала ощущать последствия такого поведения. У меня кружилась голова, невыносимо слипались глаза, я улеглась прямо на разбросанную по полу одежду и уперлась взглядом в филигранно расписанный потолок.
Что-то стукнуло по подоконнику. Я не шевельнулась. Очередная птица явилась в надежде, что я отдам ей свой нетронутый ужин.
– Солнышко, что, во имя всех треклятых звезд, ты делаешь в этом гнилом местечке?
8
Незваный гость примостился на подоконнике, свесив одну ногу вниз, и склонил голову вбок.
– Я тебя по всем лесам и долам разыскивал.
Это оказалась не птица. А жаль.
Это был волк.
– Ну? – Его глаза сверкнули из-под капюшона плаща, он быстро окинул меня оценивающим взглядом. – Тебе тут язык отрезали? Надеюсь, что нет. – Он ухмыльнулся: – Твой язычок мне нравится.
– Ты, – выдохнула я. Мое сердце наконец вспомнило, как биться.
Ухмылка расплылась в широкую улыбку:
– Я.
Я неловко отползла назад – руки поскальзывались на шелке и тонком муслине.
– Нет.
Выгнув бровь, чужак озадаченно посмотрел на меня со своего насеста.
– Нет? – Он нагнулся вперед, его плащ притягивал сияние звезд. – Что «нет»?
– Ты… это он, и ты убил его.
Тихий смешок слетел с его коварных губ, глаза блеснули.
– Солнышко, лопочешь ты забавно, но я не понимаю, о чем речь.
– Мой отец. – Я поднялась на колени, юбка сбилась комками вокруг ног. – Ты убил его, – горя ненавистью, процедила я сквозь зубы, – и съел его сердце.
Кровавый властитель поджал губы.
– Ах, ты об этом.
На комнату, как петля на шею висельника, опустилась гнетущая тишина, и у меня в горле застыл крик о помощи – призыв к стражникам у подножия лестницы: враг проник в их дом. И он может меня убить.
– Так это и правда была ты, – вкрадчиво, очень вкрадчиво произнес оборотень, а я заскрипела зубами – живот подвело от голода. – Черная лебедь.
– Какая еще лебедь?
– Брось. – Махнув в мою сторону рукой, он добавил: – Мы оба знаем, что это была ты.
Я набрала было воздух, чтобы позвать на помощь, но король поцокал языком.
– Я бы на твоем месте воздержался. Ты ведь не хочешь, чтобы по твоей вине погиб еще кто-то?
Я болезненно сглотнула и зажмурилась.
– Впрочем, то была не твоя вина. Тебя ведь оберегали, хранили в пузыре невинности – готов поклясться, что единственной твоей обязанностью в жизни было… – Он притворно задумался. – Наверное, хранить себя для рождения потомства? – Я ничего не ответила, и король хмыкнул, получив подтверждение, в котором не нуждался. – Как я уже сказал, даже не будь ты наивна, откуда тебе было знать, кто я?
Я не могла понять – он пытается облегчить чувство вины, которым придавливало меня с каждым вдохом, или раздуть его, чтобы оно разбушевалось как лесной пожар?
– Те, что видят меня по ту сторону границы, редко остаются в живых, так что секрет мой раскрыть тебе было некому.
– Зачем? – Бесполезный, глупый вопрос, который не стоило бы задавать.
– Зачем что? – Черное облачение короля переливалось в свете звезд, ночной бриз, обогнув его, влетел в комнату и поцеловал меня в горящее лицо. – Зачем я обманул тебя? Это ж вроде очевидно. – В этих словах было столько сарказма, что мне захотелось выбить его кулаками, чтобы король-наглец взмолился о пощаде. – Зачем я поцеловал тебя? Что ж, дорогая моя племенная лошадка, к сему моменту должно быть вполне очевидно и то…
– Хватит. Зачем ты его убил?
– А ты грубиянка. Тебе об этом говорили? – Он задумался, провел языком по верхней губе, а я опустила взгляд на свои дрожащие руки. – Возможно, тебя избаловали в твоем миленьком королевстве. Хорошие манеры, моя черная лебедушка, это не пережиток прошлого и не варварство. Это часть нашего наследия и часть нашего существа.
Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться над этой абсурдной отповедью.
– Варвар здесь ты – дикарь, лишенный сердца. Где были твои сраные манеры, когда ты убивал моего отца, мой народ?
Я не стала поднимать на него глаз.
– У нас с тобой будет достаточно времени, чтобы обсудить всякое – но позже. – Слова короля прозвучали так, будто он улыбался.
Я вскинула лицо, а он тихо, чтобы не выдать своего присутствия, спустил на пол вторую ногу.
– Где остальные?
– Кто? – спросил он, выпрямившись в полный рост.
Я все сидела на полу – мне было наплевать, что в двух шагах стоит, возвышаясь надо мной, монстр.
– Твое зверье. Ты явился сюда, чтобы захватить эту страну, разве нет?
– Пока нет, солнышко. – Он преодолел расстояние между нами и присел рядом со мной. – Пока нет.
На меня хлынул его запах – запах зла, от которого мне так хотелось избавиться, и когда король поддел мой подбородок пальцем, я перехватила его руку и гневно воззрилась на него.
Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой, с этими его ямочками – несправедливо, что такая досталась именно ему.
– Ну наконец-то.
– Не трогай меня.
– Кажется, это ты меня трогаешь.
Отпустив его руку, я отшатнулась, а он посмотрел на ковер.
– Ты наряды в приступе истерики раскидала?
Я не удостоила его ответом. Вместо этого я встала и направилась к двери. Он моментально оказался рядом – в секунду из тени вырос высокий плечистый мужчина и преградил мне путь.
– Хватит уже время тянуть – скажи, зачем ты здесь, – потребовал король. Я отступила и отвернулась. Он тяжко вздохнул. – Чтобы выйти замуж за человечьего жабеныша?
– Я ничем тебе не обязана, и ты никогда и ничего больше от меня не добьешься.
– Опал, – произнес он прямо у меня за спиной, и я вздрогнула, когда его дыхание коснулось моей шеи. – Отвечай на треклятый вопрос.
Я резко развернулась – мы оказались лицом к лицу – и бросила с яростью:
– Или что? Меня тоже убьешь?
Он прищурился:
– Если бы я этого хотел, ты была бы мертва уже несколько недель.
Это заявление потрясло меня и подтвердило то, о чем мне думать не хотелось.
– Уходи. – Голос мой дрогнул, и я осела на пол – у меня снова закружилась голова и совершенно закончились силы, чтобы с ним пререкаться, не говоря уже о том, чтобы позвать на помощь.
– Я не съел его сердце, – сказал король после тягостной паузы, все еще стоя позади меня. Его взгляд прожигал мне макушку, и я прикрыла ноги юбкой платья. – Обычно съедаю, но сердце твоего отца я выплюнул.
Я фыркнула. В груди и горле стало слишком тесно.
– Это, конечно, сильно облегчает тот факт, что я больше никогда его не увижу.
Ответить на это ему было нечего, повисло безмолвие, словно он растерялся. Король обошел меня и спросил с нервозностью в голосе:
– Что ты пытаешься сделать?
– Мне нужно заштопать это, – я подняла одно из платьев, – золотом, и я устала, поэтому будь добр… – Я перешла на шепот. Усталость возобладала над ненавистью к нему и страхом. – Просто уйди.
Он наклонился:
– Уйду, когда скажешь, почему они заставляют тебя этим заниматься.
Я не стала ему отвечать – пускай сам строит догадки.
Он не ушел. Только пристально наблюдал за моими бесплодными попытками добиться хоть чего-нибудь. И вдруг дотронулся до моей руки – я отдернула ее.
– Доверься мне, – сказал он.
Я почти рассмеялась:
– Ни за что.
Король кивнул, но все равно взял меня за руку. Я была слишком слаба, чтобы ему сопротивляться. Он сел на пол напротив меня и сказал:
– Попробуй еще раз. – От изумления я открыла рот, и зверь широко улыбнулся. – Давай, вперед.
Нахмурившись, я попыталась снова и ахнула, когда золотая нить не только вплелась в ткань, но и принялась укладываться узорами вдоль подола и ворота платья с такой скоростью, что наряд заблистал золотом всего через несколько моих сбивчивых вдохов.