Ключи от Хаоса (СИ)
— Сон Тьмы, судя по всему, — проговорила Рес негромко. — Кьенвэйа, если в переводе на демонский.
О нет, только не демонский! Артикуляция этого чудеснейшего языка — разговор отдельный. Большую часть их слов не выговорить без долгой практики.
— И что это за фиговина мудреная?
На меня зыркнули искоса; в темноте сверкнули два зеленовато-желтых огонька.
— Этакий магический анабиоз. Наступает, когда магия выходит из-под контроля. Может наступить, — поправилась она. — Проявления жизни сведены к минимуму, сознание угасает. Следовательно, магические ресурсы расходуются лишь на поддержание жизни в бездыханном теле. Рано или поздно магия кончается; жизнь, вследствие, тоже; привет тетушке Хель.
— Никогда о таком не слышал…
— Это весьма специфическая вещь. Чистая Тьма. У химер нечасто проявляется, да и то лишь при наследии хиаре.
А она умная. И образованная. Да что там: настолько умнее и образованнее меня, что я выгляжу еще более неотесанным болваном, чем обычно. От этой мысли почему-то немного стремно, хотя уж кто-кто, а я никогда не мечтал сразить интеллектом всех вокруг.
— Что именно случилось с этим парнем?
— Два слова, детка: Поллукс Айвери.
Рес взглянула на меня еще холоднее, чем до этого.
— Поллукс всегда подразумевает наличие Кастора, как Фрейр — наличие Фрейи. И наоборот… Щит? — я кивнул. — Разумеется. Меч бы сначала отправил тебя на тот свет, а потом уже озаботился вопросом самоуничтожения.
— Думаешь? — скептически переспрашиваю, вспомнив пассивно-депрессивного Кастора. Он, кажись, и был Мечом в этом очкастом дуэте.
— Знаю. Я бы так и сделала.
Теперь уже я ощутил неприятный озноб, не имеющий никакого отношения к ночной прохладе. Эта девица, несмотря на отрешенный и излишне хрупкий вид, умеет произвести впечатление. Действительно умеет, раз уж проняло даже меня, на всю голову двинутого.
— Считаешь, я виновен в смерти Кастора Айвери? — не выдержав, спрашиваю.
— Ты его, как я припоминаю, убил.
— Как бы то ни было, я всего лишь исполнитель.
— Очень удобная позиция, Александр. — Ее вид, тон, взгляд — всё буквально сочится ядом. — В конечном счете за любой свой поступок несешь ответственность лишь ты сам. Да и не всегда найдется старый подонок вроде Аникама, чтобы на него переложить ответственность за неблаговидное деяние…
— Бездна! Вот только не надо проповедей! — сорвался я. — С нравственным воспитанием и всякими там совестями у меня по жизни как-то не сложилось! И не зови Александром, терпеть не могу.
— Уж не клановое ли имечко? Припоминаю, припоминаю…
Я скривился, не желая поднимать эту скользкую тему. К тому клану никакого отношения не имею, кто бы из них ни приходился мне папашей. Там наверняка обо мне и не слыхали, иначе либо связались бы, либо убили. Просто чтобы не позорил имя славное своим существованием.
— Какая умненькая девочка, — всё же съязвил в ответ. — Жаль только, что такие долго не живут.
— Знал бы ты, как мне жаль.
И снова она сбила меня с толку. Терпеть не могу чего-то не понимать.
====== Глава 19 ======
Треклятая хибара встретила нас неуютной, мертвой какой-то тишиной. Мертвой. Впервые за долгое время я задумался о Вороне. Роуэн, что и на футарке и на всеобщем созвучно с «ворон» — так его звали. Благополучно скопытившись, он оставил меня жить… вот только не моей, а его жизнью. И загадочная заклинательница Антарес была изрядной частью той жизни, я в этом почти уверен. Даже скрипучую первую ступеньку на лестнице она перешагнула машинально, будто бы пришла в этот дом не в первый раз. И не во второй.
Я всегда говорю «этот дом». Никогда не называл дом на отшибе Беркана своим, потому как не мой он. Нет у меня дома. Давным-давно уже нет.
— Парень…
— …в дальней комнате, — оборвала Рес. — Я чувствую.
— Каким это, интересно, образом?
— Любопытные мальчики, Гро, живут не намного дольше умненьких девочек, — отрезала Рес с ехидцей. — Такое вот равенство полов. Так что не задавай лишних вопросов и радуйся уже тому, что притащил меня в эту лачугу, век бы ее не видать…
— Ты ведь здесь бывала раньше.
В меня молча швырнули плащом. Рес решительно прошествовала по коридору до крошечного алькова и свернула налево. Недовольно хмыкнув, поспешил следом. Свою так называемую гостью застал стоящей над Люком и уже не зябко, испуганно как-то обхватившей себя худыми руками.
— Бедный ты, бедный, — услышал я сдавленный шепот. — Это куда больше, чем ты мог вынести, не так ли? — и куда более твердое: — Но тебе придется.
Я опрометчиво подошел ближе в тот момент, когда Рес подцепила удлинившимся ногтем одну из тоненьких цепочек, что окольцовывали худые запястья Люка. Э-э… упс. Тут будет уместно вспомнить, что химеры не любят кандалы Маркоса. Мягко говоря.
— Рес, это не…
— Закрой дверь с той стороны, Гро, — процедила она, щуря зловеще вспыхнувшие глаза – яркая медь на фоне льдистой зелени. Демон, как есть.
И еще раз упс. Сейчас меня будут потрошить живьем. Сглотнув, попытался было призвать заклинательницу к здравому смыслу:
— Я его, между прочим…
Дальше слушать не стали. Зашипев, будто кошка (вполне себе буквально, люди таких звуков не издают), Рес сощурила глаза в две узкие щелки. Меня буквально вынесло в коридор и хорошенько впечатало в стену мощной магической волной.
Поморщившись, ощупываю затылок. Ну вот зачем так делать? Кто бьет придурков по голове?! Только такие же чокнутые, м-мать их! И даже знать не хочу, что за демоническая дрянь порезвилась с предками этой мегеры! Я много всякой пакости повидал, но шипящие кошкоподобные девицы — это что-то новенькое. Радикально новенькое.
Проклиная демонов, истеричек и всех баб без разбору (от них, как известно, все беды; начинаю в это искренне верить), я сполз по стенке вниз и набросил себе на плечи легкий плащик. Фасон, конечно, не мой, зато руки свободны. После чего призвал из комнаты стратегический запас успокоительного, то бишь початую бутыль сливовицы. Думаю, с Люком не управиться за пару минут, так что Рес хватит времени остыть до прежней кондиции, то бишь холоднее некуда.
Насчет времени я порядком преувеличил, о чём красноречиво сообщал почти не изменившийся уровень жидкости в бутылке. Прошло даже меньше получаса, когда дверь напротив скрипнула.
— Эй, хватит пить! — услышал я раздраженный оклик. — На кой черт вы, кровопийцы, добро переводите?
— Мы это… сублимируем, — припомнилось очередное мудреное словечко.
Рес лишь вскинула бровь — на моей памяти больше никто не мог одним лишь выражением лица излить на собеседника такую прорву сарказма. Я попытался передразнить, но левая бровь упорно подымалась вместе с правой. Пришлось бросить это заведомо провальное дело и радоваться уже тому, что тема браслетов не подымается и меня, следовательно, не макают мордой в грязь.
— Тебе налить?
— Благодарю покорно, я не пью ничего крепче вина.
— Сочувствую. Что с Люком?
— Жить будет.
Пожав плечами, Рес прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Я всё это время продолжал сидеть на полу, подпирая стену, и теперь безумно разглядывал попавшие в поле зрения шнурованные сапоги с тяжелой толстой подошвой — надев такие, жутко хочется кого-нибудь пнуть. Обувка кажется шибко тяжелой для такого супового набора с узкими коленками… но куда там. У трепетных беспомощных дев зачастую не бывает такой сильной голени, а также ловких рук и склонности хвататься за нож при повышенной настойчивости ухажеров. Если вспомнить случай с Аланом, ко мне Рес отнеслась очень даже снисходительно.
— Ты выглядишь еще хуже того Люка, — проговорил я с некоторой долей озабоченности. Она не ответила, лишь прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Недолго думая, скинул прямо на пол плащ вместе с собственной курткой, пересек коридор одним широким шагом. Нерешительно положил руку на плечо Рес, торчащее из широкого ворота мешковатого одеяния, больше напоминающего свитер мелкой вязки; удивился неожиданному жару кожи, от белизны которой, казалось, веет холодом. Я еще горячее, но я-то нечисть.