Эпицентр (СИ)

— А ты сама почему не уходишь?
— Куда? Мой район дальше по дороге, туда тоже уже не пускают военные. Хорошо ещё, к толпе городских за стену не погнали. Посижу пока здесь, всё лучше, чем на улице.
— А хозяин твой что говорит?
— Понятия не имею, хозяин живёт в городе. Я пыталась ему дозвониться, пока связь ещё была, но никто не отвечал. Ставлю бакс, что жирного ублюдка уже сожрали.
Перегнувшись через прилавок, Тигр всматривается в маленький телевизор, ожидая увидеть там новости. Вместо этого видит какой-то бабский телесериал.
— Сигнала нет, я запись кручу. Телевидению и интернету хана, городское радио тоже накрылось, иногда только приказывают запереться дома, вооружиться и ждать помощи.
— Вооружиться от кого, от бешеных?
— Ага.
Девчонка зло усмехается.
— Ты представляешь, те, что вынесли мой товар, они говорили, что в Лос-Анджелесе люди сходят с ума и жрут друг друга, просто нападают и жрут, как в фильмах. Только это не зомби, не трупы ходячие, их можно убить, и они тоже убивают в ответ. Всё горит, все друг в друга стреляют, копы и врачи охотятся на людей. Круто, правда?
Тигру не кажется, что это круто, он открывает бутылку эрзац-пива и идёт на улицу смотреть, как снимают последний бетонный блок с его грузовика. Кассирша выходит следом.
— Слышишь?
Со стороны заграждения стреляют. Сначала одиночными, потом автоматными очередями, затем в дело вступают пулемёты и автоматические гранатомёты, и наконец, всех заставляет умолкнуть громоподобный раскат танковой пушки.
— Что это? Вон там, где корабль?
Кассирша указывает рукой в сторону океана, и, посмотрев туда, Тигр видит далёкий пирамидальный силуэт эсминца, на носу которого равномерно вспыхивает и гаснет короткое белое пламя.
— Ложись!
40. Колесницы
— Это они, открывай!
Большие ворота медленно поднимаются, пропуская внутрь автосалона густой едкий дым с улицы. Дыма вокруг очень много, пожаров становится всё больше, многие соседние здания горят, и никто их не тушит. Охранники, разобрав все имевшиеся в торговом центре огнетушители и развернув пожарные шланги, следят за тем, чтобы пламя не перекинулось и к ним, но с дымом они ничего сделать не могут. Хорошо ещё, пока есть свет, кондиционеры работают на полную мощность, не давая им задохнуться. Свет пока есть, но скоро он точно погаснет, и на этот случай у Кларенса уже готовы несколько мощных переносных генераторов.
Вместе с дымом приходят и звуки с улицы: рёв пламени, крики, стрельба, сирены, шум вертолётов. А из дыма в автосалон один за другим въезжают автомобили. Такие здесь раньше не обслуживались.
— Всё, закрывай!
Ворота начинают опускаться, а новые сотрудники Кларенса уже приступают к работе над пригнанными машинами. К ним пришло двенадцать пикапов-внедорожников, совсем новых, без номеров и дилерских сертификатов, угнанных одной из вставших под знамёна вампиров уличных банд из другого автосалона недалеко отсюда, который также был заранее выбран в качестве первоочередной цели. Старшему механику нравятся такие автомобили, самые подходящие для предстоящего дела. Скоро эти гражданские полноприводные пикапы превратятся в настоящие боевые машины под его чутким руководством.
Броню для колесниц он уже привёз: ещё вчера поставил на платную стоянку этажом ниже неприметный грузовичок, до отказа наполненный стальными плитами толщиной три и пять миллиметров, а также крепежом. Пулемёты и другое оружие скоро прибудет, и тогда его новая техническая команда соединит это всё добро воедино, сделав из гражданских машин первую бронетехнику для их армии. Конечно, им придётся импровизировать, но на войне без импровизации никуда.
Будучи старшим в инженерной команде частной военной корпорации, Кларенс побывал во многих горячих точках на трёх континентах и почти везде имел дело с гантраками — самодельными боевыми машинами, неизменным атрибутом современных войн. И местные, и враги, и союзники часто делали такие самоделки, превращая обычные легковушки, внедорожники и грузовики в эрзац-бронетехнику путём наваривания стальных листов в качестве брони и установки в кузов всего, что могло стрелять: от пулемётов до лёгких зенитных пушек, миномётов и установок залпового огня. В сравнении с настоящей военной техникой гантраки стоили необычайно дёшево, производиться могли почти везде, а при правильном использовании представляли немалую угрозу, Кларенс хорошо это помнил. Сам он тоже сделал много таких мутантов, превращая трёхосные армейские грузовики в крепости на колесах в стиле Вьетнамской войны: броня и оружие никогда не бывают лишними в зоне боевых действий. И вот теперь он делает гантраки для своей новой армии, делает тщательно, согласно заранее разработанному проекту.
 
Вместо стёкол — стальные плиты со смотровыми щелями шириной в ладонь, броня прикрывает кабину водителя, двигатель и бензобак. Общий вес брони и оружия — несколько сотен килограммов, такая нагрузка вполне по силам новенькому полноприводному пикапу и не сильно скажется на ходовых качествах, особенно в городе. Расход топлива, конечно, возрастёт, но всё равно останется намного ниже, чем расход топлива у бронетранспортёра или танка, что будет немаловажно в ближайшем будущем — скоро каждый литр бензина или соляры будет для них в большой цене.
Работа продолжается, машины стремительно меняют очертания. Их надо отправить в бой как можно скорее: первые армейские подразделения уже входят в город на помощь полиции. Его импровизированные броневики станут для них крайне неприятным сюрпризом: Кларенс помнит, как сложно было охотиться на гантраки противника даже на открытых пустынных равнинах, а в лабиринте городских улиц их уничтожение станет ещё более сложной задачей. Главное, чтобы водители не зевали и по полной использовали главный козырь современных колесниц — мобильность.
— Вторая группа пришла!
К тому моменту, когда привезли пулемёты, самодельные броневики почти готовы.
— Где вы взяли эти стволы?
— В части национальной гвардии, там ещё миномёты есть, скоро привезут.
— Отлично, давайте стрелков и водил!
41. Хирург
Головная боль, тошнота, шум в ушах. Кажется, он сидит на полу, прислонившись к холодной стене, и мимо него куда-то бесконечной чередой идут люди. Они идут, а он сидит, не понимая, что делает здесь. И кто он сам, тоже не совсем непонятно. Он знает, чем занимается, но это и всё, остальное тонет в приятном забытьи, всё плывет перед глазами, всё нереально, кроме фигуры в чёрной форме, выросшей из ниоткуда.
— Кто такой? Говори, быстро!
— Я… я врач, хирург из детской больницы.
— Документы! Документы у тебя есть?
— В левом кармане, в рубашке…
Пальцы в чёрной перчатке срывают пуговицу с кармана, выуживают карточку.
— Смотри-ка, действительно хирург. Ну-ка встал!
Он не может стоять, он болен, у него кружится голова и трясутся колени, но стоящему перед ним человеку в чёрной форме это неинтересно. Он хватает врача за шиворот и резким рывком ставит на ноги, прислонив к пробитой пулями стене. Рядом голоса, много голосов, постепенно хирург начинает их различать. Какой-то странный опрос.
— Полицейский.
— Налево!
— Адвокат.
— Направо!
— Безработный.
— Направо!
— Продавщица.
— Направо!
— Слесарь.
— Налево!
Головокружение постепенно спадает, хирургу становится легче, слабость почти исчезла. Ему уже хорошо, он полон сил, только в глазах ещё немного двоится.
Что с ним происходит, где он находится и как оказался здесь, ведь он был на работе? Что за коридор, в каком здании? Откуда тут все эти люди, почему многие из них ранены, что за странный опрос? Что он здесь делает и почему ничего не помнит? Что с ним, действие наркоты? Он пробовал ЛСД один раз в жизни, когда-то давно, ещё в медицинском институте на первом курсе, но тогда ощущения были другими. Может, его опоили чем-то? Но кто и зачем?