Эпицентр (СИ)

— Не стой здесь, идём!
Человек в чёрном тащит хирурга за собой, они идут куда-то по длинному коридору навстречу бесконечной череде раненых людей. Позади продолжается всё тот же дурацкий опрос:
— Брокер.
— Направо!
— Таксист.
— Налево!
— Бандит.
— Налево!
— Продавец.
— Направо!
— Сюда! — боевик вталкивает хирурга в боковую дверь. — Жди здесь вместе с остальными, пока я не позову!
Здесь раньше был учебный класс или маленький конференц-зал без окон. Он опускается на один из пустых пластиковых стульев перед погасшим экраном. Рядом сидят ещё люди, большинство из которых тоже ранены. Кто-то плачет, кто-то невнятно бормочет что-то на незнакомом языке.
Кондиционер не работает, душно, надо снять рубашку. Хирург неловко снимает её, испачкав пальцы в какой-то липкой дряни. Рубашка испорчена, жаль, совсем новая была, двести баксов стоила. Что это, краска?
— Твою мать!
Это не краска, а кровь, вся рубашка в крови. У него по-прежнему двоится в глазах, света недостаточно, и хирург быстро ощупывает себя — ран нет, только след от укуса осы на правой ноге. Кровь на рубашке не его.
— Давай этих двоих!
Дверь распахивается, и снова появляется человек в чёрном, с ним ещё один, такой же, с автоматом. Они поднимают его со стула, забрав ещё одного особо ценного, женщину. На ней зелёная форма медсестры, тоже залитая кровью.
— За мной оба, быстро, ехать надо! Шевелись!
Их снова выталкивают в переполненный коридор и быстро ведут к выходу, пока они не оказываются на автостоянке перед маленьким грузовиком с логотипом дорогой прачечной.
— Лезь в кузов!
Хирурга и медсестру заталкивают в кузов, грузовик срывается с места, скорость огромная. Он пытается поговорить с медсестрой, но голос тонет в мешанине звуков. Снаружи ревёт огонь, звучат выстрелы, грохот, один раз машину что-то с силой бьёт в борт, а затем они останавливаются так резко, что их отбрасывает на переднюю стенку.
— На выход!
Они во внутреннем дворе какой-то больницы в центральной части города, сюда заезжают машины скорой. Высотка напротив горит, пламя охватило с десяток этажей. Он видит, как из окон выпрыгивают люди, но человеку в чёрной форме это неинтересно, и он снова тянет хирурга за собой, сунув ему в руки взявшуюся невесть откуда пустую тележку из супермаркета.
— Куда мы идём, зачем?
— Лекарства соберёшь, док, лекарства и инструменты, всё, что нужно, чтобы начать срочно оперировать, тебе надо работать! Необходимо начать как можно быстрее, у нас много раненых. Идём!
Вот и шкафы с медикаментами, он начинает отбирать нужные, скидывая их в тележку, словно совершая покупки.
— Слушай, а я тебя вспомнил. Точно, ты док из детской больницы, куда я первым зашёл, ты ещё с какой-то девчонкой возился. Мы туда приехали на захваченной машине, будто раненых привезли, думали там закрепиться и разжиться кровью, но охранник что-то просёк и стрелять начал, рядом копы были, пришлось валить. Я думал, копы тебя грохнули. Аллё, док, ты чего, совсем ничего не помнишь? Ну бывает, после первой дозы память у некоторых отшибает начисто. Может, потом чего вспомнишь…
Хирург помнит, он всё вспомнил минуту назад, когда взял в руки упаковку одноразовых шприцев. Такую же упаковку шприцев он держал в руках, когда увидел в зеркале перед собой отражение человека с маленьким пистолетом в руке. Хирург вспомнил его лицо, точно, это он, только в больнице у него не было чёрной формы, и автомата не было. Охранник тогда был одет в спортивный костюм, он ведь изображал простого горожанина, который привёз к ним раненую женщину. Он вспомнил, как его ногу ужалило, словно горячей иглой, когда стоящий позади человек выстрелил из маленького пистолета. Хирург вспомнил это и всё, что происходило дальше. Он вспомнил, откуда кровь на его рубашке, вспомнил, чья это кровь.
— Док, а где ты уже успел закинуться кровью? Не помнишь, кого…
Человек в чёрной форме не успевает договорить, вместо этого он хватается за горло, которое неожиданно повернувшийся к нему хирург вскрывает точным, идеально поставленным движением скальпеля. Кровь хлещет через чёрные перчатки на белый кафель.
 
— Я помню, помню. Её звали Долорес, одиннадцать лет восемь месяцев и две недели, перелом обеих ног, я её оперировал. Сегодня Долорес должны были выписывать. Я помню, как перерезал ей горло несколько минут спустя после твоего выстрела, перерезал точно так же, как сейчас перерезал горло тебе. Тебя я тоже помню.
Он подходит к трупу, ноги которого ещё подёргиваются, берёт автомат, подсумок с запасными магазинами, а затем переворачивает убитого им вампира и суёт руку во внутренний карман его куртки. Вот оно. Хирург вынимает новый инъекционный пистолет и тугой пакет из очень плотного прозрачного пластика, наполненный капсулами с кровью, берёт одну, осматривает, читает маленькую надпись на донышке: 12 часов. Понятно.
Этот пистолет для инъекций он тоже вспомнил: видел его у одного из вампиров в коридоре, видел, как тот колол себе дозу. Теперь он знает, для чего это и как работает.
— Что вы так долго? Ехать пора!
Второй охранник и медсестра, они возвращаются.
— Уже идём, сейчас.
Хирург выходит к ним навстречу, прижимая автомат к бедру, словно в старых военных фильмах. Стреляет он впервые в жизни, но промахнуться с дистанции в два метра в узком коридоре невозможно, а руки его держат калашников так же уверенно, как и скальпель.
Грохочет очередь, медсестра и второй охранник валятся на пол, пробитые десятком пуль. Ему повезло: ни одна из этих пуль не повредила пакет с капсулами, который имеется при себе и у второго охранника. Видимо, все вампиры в чёрной форме носят при себе такие капсулы и пистолеты для инъекций. Всего в двух пакетах сорок три капсулы, хватит надолго. А вот и ключи от машины.
Хирург заскакивает в кабину, замечая ручной пулемёт и мощную радиостанцию на пассажирском сиденье. Заводит мотор. И не трогается с места.
— Стоп, так нельзя…
Коробка за коробкой, пакет за пакетом, сумка за сумкой — он грузит на борт лекарства и бинты, медицинские инструменты, реактивы и спецодежду, прихватывает заодно еды и воды из разгромленного кафетерия. Надо забрать всё, что может пригодиться для работы, не зря же они сюда приехали. Пакуя трофеи, хирург думает о том, что вампиры, одним из которых он теперь стал, в одном наверняка были правы: повсюду много раненых. Много раненых и у вампиров в чёрной форме, и у тех, кто воюет с этими кровососами, значит, раненым людям, военным и гражданским, будет нужна срочная помощь опытного врача, его помощь. Он должен попытаться им помочь во что бы то ни стало, даже если они убьют его. Только так он сможет отомстить за одиннадцатилетнюю девочку, которой перерезал горло ради её крови. Только так он сможет отомстить вампирам за то, что они с ним сделали.
 12 ДЕНЬ ВАМПИРОВ: Эпицентр - Главы 42/43/44 
42. Рапорт
Она ненадолго засыпает, едва прикрыв глаза и откинувшись головой на холодную серую стену. Ей снятся люди, выстрелы, пожары, машины и опять люди и выстрелы, а затем снится, что она сидит на маленьком металлическом стуле в узком переполненном коридоре незнакомого здания в центре города.
Открыв глаза, патрульная Хименес действительно обнаруживает себя сидящей на маленьком металлическом стуле у серой стены в узком коридоре. Только вот людей рядом с ней больше нет — ряд закрытых пронумерованных стальных дверей с глазками камер да солдат в форме и в непрозрачном шлеме, что дежурит напротив пожарного выхода, периодически поглядывая в маленькое окно.
Виктория медленно встаёт, проверяет, как держатся свежие пластыри на лбу и щеках, и идёт к японскому кофейному автомату у крайней двери, который, кажется, ещё работает. Кофе в аппарате, правда, уже не осталось, но есть чай, который она терпеть не может. Ну ладно, в экстренной ситуации сойдёт и чай с большим количеством сахара.