И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)

И прежде Акио сталкивался с тем, что зовётся детской жестокостью, но надеялся, что не увидит это снова. Пассиса был весьма умён, пусть и выбирал показаться глупцом, недалёким простачком, и то, что он до сих пор торчал в студентах, являлось поводом для всевозможных пересудов, сплетен и даже мелкой мести. Однокурсники юноши вечно находили возможность испортить, как это называется, всю малину. Не то чтобы жизнь младшего Найтгеста можно было бы назвать малиной, однако нападки других никогда её не скрашивали. Их можно было бы назвать и невинными детскими шутками, и самой настоящей травлей, однако же совсем переходить границы студенты опасались. Пассиса никогда не бегал жаловаться на происходящее, а вот у его брата всюду были глаза. И чёрт его знает, как он отреагирует, если произойдёт что-то из ряда вон. Но сейчас коридоры пустовали, а из аудиторий доносился равномерный гул голосов, успокаивающий и вместе с тем вызывающий любопытство. Именно поэтому пронёсшийся впереди смех заставил Акио вздрогнуть. На одном из широких подоконников с ногами сидели двое, уткнувшись в свитки. Они одновременно подняли головы, переглянулись.
— Глянь, кто идёт, — произнёс один другому.
— Пиши, Руру́ка.
— Рисуй, Ро́ккэн.
Акио приподнял бровь и, не удержавшись, приблизился к парочке, и Пассиса, как на поводке, последовал за ним, не став ничего говорить.
— Прогуливаете? — поинтересовался Охотник, прислонившись плечом к стене рядом с занятым подоконником.
— Ага, — отозвался тот, которого назвали Рурукой, поднимая каштановую голову с ярким рыжим отливом и как-то слишком уж внимательно поглядев на Акио, чтобы затем уткнуться в свиток, на котором торопливо застрочил что-то. — А ты? Тоже прогуливаешь, да?
— Так я не студент, — пожал плечами Артемис, приглядываясь к свитку второго.
Перепачканные пальцы держали кусочек плотного угля, под которым медленно начинала вырисовываться человеческая фигура. Парнишки выглядели весьма похожими: Роккэн был совсем уж субтильным и невысоким, в то время как Рурука — повыше и покрепче. Хитрые взгляды были бы совершенно идентичными, но Роккэн обладал тёмно-карими глазами, а его, несомненно, брат — светлыми, почти серыми с золотистыми крапинками.
— Ты-то понятно, — махнул рукой Рурука, ехидно покосившись на молчаливого Найтгеста, замершего рядом с Акио. — А вот он — да.
— Я Артемис, — Охотник протянул руку для знакомства, — Акио.
— Это Роккэн, мой брат, я Рурука Миррор, — охотно пожал его ладонь юноша, затем пихнув под бок рисующего брата. — Приятно познакомиться.
— Пассиса, — попробовал улыбнуться чернокнижник.
— Будь здоров, — серьёзно кивнул Роккэн, пожимая руку Акио, пока тот не начал сотрясаться в совсем уж неприличном гоготе.
Младший Найтгест густо покраснел и опустил взгляд, замявшись и не зная, как объясниться. Братья переглянулись, несколько запутавшись от такой странной реакции. Закончив смеяться, Артемис хлопнул Найтгеста по плечу, отчего тот сильно перекосился на одну сторону, едва не присев:
— Его зовут так. Пассиса Найтгест.
— Сочувствую? — ухмыльнулся Рурука, спрыгивая с подоконника и останавливаясь напротив Пассисы.
Артемис не смог подавить очередной взрыв смеха, и тот понёсся по коридору, отражаясь эхом. Сконфуженный Найтгест обменялся с братьями рукопожатием, хотел уже напомнить Акио, что они собирались идти дальше и не планировали это знакомство, когда распахнувшаяся неподалёку с грохотом дверь заставила всю четвёрку вздрогнуть и повернуть головы. Профессор теней Ки́то слыл нервным и тяжёлым на руку человеком, неспособным на милосердие, особенно к студентам, прогуливающим его занятия. Встрёпанный седой мужчина быстро нашёл взглядом источник шума, мигом взвившись:
— Мирроры! Какого дьявола?!
— Текаем, парни! — закричал Рурука, хватая сумку и первым срываясь в противоположную от старика сторону.
Его брат незамедлительно последовал совету, едва не снеся с ног Артемиса. К его удивлению младший Найтгест припустил за ними следом с изрядной резвостью, не оставив Охотнику выбора. Он пусть и не был студентом, но пошёл на поводу у собственных инстинктов и рванулся за горемычной троицей.
 
— А это что за фрукт? — на ходу поинтересовался он у весело хохочущих братьев, то и дело оглядываясь назад.
— Ки́то! — выдохнул Роккэн, перемахивая через перила на этаж ниже. — Ты беги, а не болтай. Он ради прогульщиков и про лекцию забудет.
Лишь когда они пробежали несколько этажей и оказались в другом крыле, Мирроры остановились, чтобы отдышаться. Акио привалился к стене, держась за бок и пытаясь вернуть сердцебиение в норму. Пассиса, чудом ни разу не упавший и не прервавший процессию, съехал на пол, застонав.
— Если будешь здесь учиться, — отдуваясь, начал Роккэн, улыбаясь во всю ширь лица, — либо никогда не ходи к Кито, либо будь на каждой лекции, несмотря ни на что: будь то война, потоп, пожар, роды, незапланированная поездка в другой мир.
— Ни за что не делай, как мы, — поддакнул Рурука, закидывая руку брату на плечо. — Иначе — жди беды.
— Отбитые, — буркнул Акио, собрался уже было подойти, но осознал, что намертво прилип к стене.
Тени окутали их разом, а явившийся, как троглодит из норы, Кито победоносно затряс кулаками:
— Попались, голубчики! Теперь-то вас, наконец, исключат!
Братья переглянулись и засияли улыбками. Похоже, это была одна из самых лучших новостей за последнее время.
— Только не это, — простонал Пассиса откуда-то снизу, лицо которого, в противовес Миррорам, выражало искреннюю скорбь и едва ли не ужас. — Профессор, пожалуйста!
— Никаких исключений, Найтгест! — взревел Кито, брызжа слюной.
Акио повёл плечом и стёр им с щеки каплю, едва сдержав собственное отвращение.
— Подождите вы, — пробурчал он, привлекая к себе внимание негодующего старика. Он, похоже, только сейчас увидел Акио и несказанно этому удивился. — Зачем отчислять? Разве они вашу лекцию пропустили? Пусть другие профессора с этим разбираются, а не вы.
— А вы кто вообще, юноша? Я вас в первый раз вижу, — тут же с полуоборота завёлся Кито, гневно сощурившись. — Только поступили, а уже попали в дурную компанию?
— Я не студент, — спокойно парировал Акио, не поведя и ухом на эту грубость. — Даже не чернокнижник, если вам угодно.
— И что вы, в таком случае, здесь забыли? Немедленно к ректору! Нет, к Господину! Это проникновение!
«Да уж, будет мне проникновение за такое, — мрачно ухмыльнулся про себя Охотник, но ничем не выдал ни собственный страх, ни триумф. — Весьма глубокое». Всю дорогу пожилой ворчун не переставал сокрушаться по поводу того, что студенты совсем стыд потеряли, раз позволяют себе подобное и заводят связи с убийцами и лазутчиками. Роккэн и Рурука были в настоящем восторге от перспективы быть исключёнными самим Господином, судя по их счастливым лицам. Пассиса же смотрел на них и Артемиса с откровенным осуждением, но Охотник делал вид, что не замечает этого. В конце концов, по его мнению ситуация была под контролем, пусть и выглядело всё так, что летит к чертям.
— Господин, это возмутительно! — с порога начал Кито, даже не постучавшись. Тени втолкнули за ним всех четверых и только тут отпустили. — Я даже не знаю, с чего начать.
— Возможно, следовало постучаться и назваться, — невозмутимо отбрил его Гилберт, не подняв головы от свитка. — Что сегодня? Внеплановое исключение лишнего десятка студентов за возможное отсутствие на лекции?
— Диверсия! — проорал Кито, воздев палец к потолку столь убедительно, что и братья, и Артемис посмотрели туда в надежде увидеть злостных нарушителей. — Эти трое связались с лазутчиком! Они в сговоре!
— И лазутчик, конечно же, бесстыжий Акио, подосланный нам элементалистами, — всё тем же тоном поддакнул Найтгест, продолжая поскрипывать пером и следя за его движениями.
— Вы не поверите, насколько вы правы, о, Повелитель, — не выдержал и прыснул Артемис.
Вот тут-то Гилберт и поднял голову, с непониманием окинул взглядом компанию. Отложив перо, брюнет откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, ухмыльнулся: