Рассвет Четвёртый. Часть 1 (СИ)

Марк только хмыкнул:
- Лучше налей себе в другую кружку, эту теперь у него не отнимешь.
- Вот ещё, - буркнул я и протянул руку. Феникс резким движением вцепился в мой палец, оставив глубокие ранки от тонких кривых зубов.
- Ай!
- Я же говорил.
Я, посасывая укушенный палец, взял полотенце с вешалки возле раковины и замахнулся на пьющую птицу.
- Кхаааааааррргла! – каркнул Феникс, обалдев и подавившись моим кнаа. В мгновение ока он слетел со стола и, кашляя, взобрался на верх открытой двери. Обиженно кося на меня чёрным глазом, он начал ковыряться когтём правого крыла в зубах.
- Будешь знать! – угрожающе потряс я ему вслед полотенцем. Страшное оружие, надо же.
С удовлетворением я повесил полотенце себе на плечо и пошёл наливать себе кнаа заново – Феникс успел выдуть добрую половину, а на поверхности оставшейся части плавали какие-то мелкие волоски.
Пока я грел чайник, в комнату вошла сонно потягивающаяся Мата.
- О, Квадра, ты у нас за Клариста? Налей и мне чашечку...
Я вздрогнул и с недоверием посмотрел на тёмную волчен. Она не обратила ни малейшего внимания на мой выразительный взгляд, только села за мой стул и зевнула во всю пасть, показав острые жёлтые клыки.
- Ма-а-ата! – протянул Марк, ехидно заулыбавшись. – Ты у нас ночевала?
- А то.
- Что-то я тебя не видел на третьем этаже!
Тёмная волчен беззастенчиво показала язык.
- А что мне там делать? Я на пятом ночевала.
- О-о-о! – Марк от удовольствия аж изнутри засветился, такая скабрёзная улыбочка у него расцвела. – И что, как ночь прошла?
- Замечательно, - ослепительно улыбнулась волчен в ответ.
- Да неужели?
- Ревнуешь? Всё ту ночь мне простить не можешь?
- Не была бы ты такой стервой, простил бы. Даже доставил бы тебе удовольствие.
- Не трудись, до мессейра тебе всё равно далеко.
- Чего? – недоумённо переспросил Марк, согнав улыбку с лица.
- Что слышал, Марк. Квадра, что ты возишься? Где мой кнаа?
Я аж задохнулся от такой наглости и брякнул кружку, в которую налил кнаа себе, на стол перед носом у волчен.
- Хамишь? – сощурилась она, взглянув на меня своими фиолетовыми глазами.
- Нет, - проворчал я, отводя взгляд.
Марк хихикнул:
- Эх, Квадра, не дадут тебе сегодня нормально попить кнаа...
- Заткнись, - вяло отбрехнулся я, берясь за очередную кружку и ставя заново чайник, но этим только вызвал у Марка ещё большее веселье.
Мата усмехнулась и с наслаждением вдохнула аромат напитка. То ли она издевается, то ли что... Она вдруг передвинулась поближе к откровенно грустному Антэру и стала придирчиво разглядывать его нижнюю искусственную челюсть.
- Антэр, прекрасно выглядишь. И я серьёзно, красивая работа. Покажи клыки!
С этими словами она запустила руку в гриву рыжего волчека и легонько потрепала. По глазам Антэра было видно, что он хотел бы провалиться на том же месте, но деваться некуда. Он повернул голову к волчен, с еле слышным щелчком нижняя челюсть открылась, предоставив на всеобщее обозрение почти полностью заживший язык и два ровных ряда изумительных белых зубов и аккуратных клыков.
К моему удивлению Мата чуть ли не нос туда сунула, разглядывая их. Постучав по ним когтём, она выдохнула:
- Да-а! Отменная печать, без зазоров и видимых стыков! Не тяжёлая?
Антэр с тем же лёгким щелчком закрыл пасть и покачал головой.
- И замечательно. А чего ты, язык прикусил, что ль?
- Н-нет, - выдавил Антэр не своим голосом.
- Ну, вот и говори, как волчек.
В эту же минуту в дверях неслышно появился Дракон. Вид у него был какой-то помятый и усталый, словно несколько часов сна только отобрали у него силы. Рубашка в пятнах висела на его плечах, как на вешалке, он горбился больше обычного. Мы все притихли, когда он проходил через комнату туда, где я заваривал кнаа.
- М-м, мессейр, а где Кларист? Мы его ещё с утра не видели...
- Не имею понятия, - буркнул Дракон, вынимая у меня из рук чистую чашку. Очень надеюсь, что в тот миг он не видел выражения моего откровенно погрустневшего лица. Но вякнуть я не посмел, несмотря на провокационно фыркнувшего в кулак Марка.
 
Дальнейшее удивило меня и заставило Марка обалдело уронить нижнюю челюсть – тёмный волчек с полузакрытыми глазами и не глядя, будто бы заученными движениями, очень быстро и сноровисто сделал кнаа в двух чашках, затем одну протянул мне. Я очень осторожно принял её, боясь, что она испарится или Дракон её вообще не для меня сделал.
- С-спасибо...
Ничего не ответив, тёмный волчек пригубил свою чашку.
Повисло неловкое молчание, которое никто не торопился прерывать. Тихий Антэр поглядывал на дверь, желая как можно быстрее отсюда сбежать, но раз пришёл мессейр, придётся ради приличия вытерпеть наше общество ещё несколько минут. Немолодая волчен же неприкрыто рассматривала Дракона, причём в её глазах я прочитал раздражение хаосом из сопливых прядей волос у него на голове. Думаю, состричь лишнее она не рискнёт, но вот как следует расчесать... Я живо представил картину и непроизвольно отодвинулся от тёмного волчека.
Со стороны лестницы донёсся быстрый топот тяжёлых шагов. Судя по металлическим отзвукам, спускался Расто, причём с поспешностью, киборгу не присущей. Мы дружно навострили уши, разве что тёмный волчек остался внешне безразличен.
Едва великан появился в дверях, он тут же выцепил взглядом разнокалиберных глаз Дракона.
- Мессейр!
Только тогда высокий волчек соизволил поднять голову.
- Я выслал вчера всё, как вы просили. Через надёжный канал.
Мессейр неопределённо кивнул.
- Получен ответ. Только что.
Дракон вздрогнул. Теперь мы все жадно ловили каждое слово.
Расто выдохнул:
- Он придёт.
Зрачки тёмного волчека расширились, он отставил недопитый кнаа и напрягся.
- Придёт? – переспросил он.
- Да. Придёт.
В Драконе просыпалась какая-то бурлящая энергия, теперь ему с трудом удавалось устоять на месте. На глазах он неуловимо изменился, словно стал выше ростом, а пустые покрасневшие от недосыпа глаза обрели мрачный и хищный блеск.
- Ну наконец-то... – произнёс он. – Значит, война.
Только что произошло нечто очень важное, а я опять не очень понял, что. Впрочем, не я один.
- Война? За что? За мир и справедливость? – приподняла бровь Мата. Несмотря на прозвучавший в её голосе сарказм, волчен была очень напряжена.
- За К'Ааран.
 Глава 20 
- Что?! – выдохнул Марк, пожирая Дракона взглядом.
Тёмная волчен разочарованно покачала головой:
- И кто же её развяжет? Да некому претендовать на трон Империи! Все знают, что супруга Сэтиса не оставила ему наследников и умерла несколько лет назад. А сам император Сэтис двадцать лет назад убил собственного брата и уничтожил всю его семью, только чтобы не оставить конкурентов. У Серана было двое волчат, старшему в том году исполнилось бы пятнадцать лет... Но Сэтис уничтожил их всех. Из рода Диагонов он последний. Дракон, разве ты не понимаешь, что никакая другая семья, в жилах которой течёт высшая кровь, не пойдут против истинного Диагона? Даже если они осмелятся, их власть будет куда более незаконна, чем кажется власть Сэтиса. Некому сражаться! Сэтис об этом позаботился... Тут только один вариант – убить самого Сэтиса и предоставить белорожденным семьям разбираться между собой в правах на трон, но какой ценой произойдёт переворот...
Немигающим взглядом Дракон очень долго смотрел на Мату без всякого выражения. Затем медленно и словно уходя в далёкие воспоминания, стал говорить:
- Когда Сэтис напал на Кест-Фернал, его брат Серан оказался в не самом лучшем положении. Народ Кест-Фернала побоялся встать на чью-либо сторону, регулярная армия также отказалась поддерживать кого-либо из братьев, но Доспехи... Доспехи верны императорской семье и только ей. Как вы помните, Красные перешли на сторону Сэтиса. И только Чёрные Доспехи остались с Сераном. Почти все они были перебиты здесь, в Кест-Фернале. Во время захвата столицы Сэтис встретил их отчаянное сопротивление и с огромным трудом подавил его. Серан лишился тогда всего – он видел, как один за другим погибли его Доспехи, видел расправу, учинённую Сэтисом над его семьёй... И был расстрелян сам. Новый император затравил всех, кто был верен его брату. Очень долго они не смели давать о себе знать. Да, Сэтис предусмотрел всё, чтобы его власть продержалась как можно дольше. Он не учёл только один факт – Сэтис не видел супругу Серана больше года перед этим. Да и мало кто видел – она очень тяжело болела.