Другой дом

Деннис попытался осмыслить его слова.
— Миссис Бивер?
— Мисс Армиджер. — В голосе доктора проскользнула едва заметная колкость, и это явно сказалось на том, в каком тоне ответил ему Деннис.
— Она мне рассказала. Но если вы его оставили…
— Вовсе нет, я привел его сюда.
Казалось, Деннис растерялся.
— Ко мне?
Доктор поднял руку внушительным, даже торжественным жестом и после секундной паузы бесцветным голосом проговорил:
— К его ребенку.
— Он так захотел? — спросил Деннис таким же подчеркнуто отстраненным тоном.
— Он так захотел.
Деннис отвернулся, и в наступившей тишине сам воздух в комнате будто бы стал плотнее от их взаимного осознания всего, что осталось невысказанным. Пауза длилась достаточно долго, чтобы, окажись тут сторонний наблюдатель, внушить ему чувство, что для этих двоих невыразимое было куда важнее произнесенного вслух. Оба словно ждали, что собеседник нарушит молчание первым, пока, в конце концов, не стало очевидно, что дольше ждать готов Деннис, который, в отличие от доктора, не посматривал то и дело на часы. Доктору, к тому же, пришлось признать, что он сам затеял этот разговор, и он, прервав, наконец, паузу, нетерпеливо подытожил то, что, по его мнению, составляло основу их взаимопонимания.
— Я отдаю себе отчет, что помолвка ставит вас в несколько затруднительное положение. Вот почему мне так важно было услышать об этом из ваших уст. — Не получив ответа, он продолжил: — Тем не менее миссис Бивер полагает, что это не помешает нам задать вам еще один вопрос — точнее, напомнить о том, на который вы дали ей основание ожидать ответа. — Доктор вновь сделал паузу, но понял, что содействия от собеседника ждать не стоит и придется весь путь пройти самому. — Вы видели с берега реки кое-что, имеющее отношение к этому… — он замялся, старательно выбирая слова, — из ряда вон выходящему событию. Уповая на ваше чувство уместности и благопристойности, мы рассчитываем, что вы нам об этом расскажете.
Деннис тщательно взвесил свой ответ.
— Мое чувство уместности и пристойности весьма сильно; однако — особенно сейчас — такой же силой обладают и некоторые другие чувства. То, что я сказал миссис Бивер, было продиктовано обстоятельствами. Я хотел бы прояснить некоторые моменты.
— Я здесь, — сказал доктор, — чтобы помочь вам в этом, чем смогу. Только, прошу, не забывайте, что время на вес золота. — И своим обычным деловитым и сдержанным тоном пояснил: — Надо предпринять кое-какие действия.
— Вы имеете в виду, что должны вынести заключение?
— Ввиду угрозы, — ответил доктор, — весьма тягостных последствий. Произошло прискорбное событие…
Деннис подхватил фразу, не глядя ему в лицо.
— Которому трудно найти объяснение?
Доктор посмотрел на часы, затем, все еще держа их в руках, быстро перевел взгляд на Денниса.
— Лично вы хотели бы представить произошедшее как смерть от естественных причин?
Измученное лицо Видала залилось было краской, но он тут же овладел собой.
— Зачем вы спрашиваете, если вас связывает долг?
— Если бы только долг. К несчастью, кроме профессионального долга, у меня есть полсотни других обязанностей, не менее важных.
Деннис покосился на его карманные часы.
— Значит ли это, что вы можете замять дело?
Доктор убрал свой талисман.
— Прежде чем об этом говорить, мне надо понять, на что вы готовы.
Деннис остановил взгляд на абажуре лампы.
— Разве все не зашло уже слишком далеко?
— Я знаю, насколько далеко: по особой милости Провидения, не так далеко, как могло бы. Имело место поразительное стечение обстоятельств — настоящее чудо. Похоже, судьба нам благоволит. — Он замолчал, потом добавил со значением: — Покончим с этим и будем считать, что такова воля небес.
Деннис обдумал его слова.
— Вы имеете в виду отсутствие свидетелей?..
— До момента, когда ребенок был обнаружен. И с тех пор, слава богу, там побывали только мы трое. А она пробыла там… — Он замер, производя какие-то подсчеты.
Деннис раздраженно отмахнулся.
— Не говорите мне, сколько! Чего я хотел бы?.. — Как выяснилось секунду спустя, он хотел еще кое-что выяснить. — Что вы расскажете слугам?
 
— В этом доме? Сошлюсь на то, что утренние жалобы на ее состояние имели серьезные причины. Никто из них ее не видел. И внесли ее сюда очень удачно!..
Доктор торжествующе вскинул маленькие ручки.
— А в другом доме?
— Там ничего не знают, кроме того, что здесь у девочки случился приступ, и рассказать об этом достаточно убедительно — одна из обязанностей, о которых я вам говорил. Нынче утром она почувствовала недомогание — и уже днем послали за мной. Что Тони и правда послал ко мне человека — поистине перст судьбы!
Однако Деннис все еще сомневался.
— Ведь у нее, кажется, была любящая нянюшка — сущий Цербер.
— А, славная Горэм? Да, она не хотела пускать сюда девочку; ее пришлось отбирать чуть ли не силой. Что ж, — сказал доктор, просветлев лицом, — мне надо будет поговорить со славной Горэм. Я и так ей особо воли не давал — к счастью, доктора, видите ли, такие тираны. Деспоты самые настоящие. Тяжко с ней придется — ну да это все тяжко!
Деннис прижал руку ко лбу и с усталым видом снова зашагал по комнате: ему тоже было куда как тяжко. Внезапно он рухнул, как подкошенный, на софу, едва сдержав рвавшийся из груди стон, и откинулся назад в отчаянии, проступившем через фальшивый фасад самообладания. Собеседник молча наблюдал за его муками, будто ждал, чем все это завершится. Вдруг, без лишних предисловий, молодой человек выпалил:
— Я даже представить себе не могу, как… — Деннис резко остановился: этого не мог он высказать.
— Как это было сделано? Что ж, ничего удивительного! Все произошло в считаные минуты: не последнюю роль тут сыграла лодка и искушение (назовем это так!), вызванное уединенностью места. Это была старая лодка Тони — на замке, но цепь довольно длинная. Одного взгляда на это место достаточно, — прибавил доктор спустя мгновение, — чтобы вообразить произошедшее.
Деннис запрокинул голову, закрыв обеими руками перекошенное лицо.
— Да с какой стати мне на него глядеть?
Доктор подошел ближе. Услышав возглас Денниса, он опустился на софу рядом с ним и осторожно положил ладонь ему на колено, успокаивая и вместе с тем сдерживая.
— Ребенка посадили в лодку, затем та накренилась — этого оказалось достаточно. — Деннис сидел неподвижно, не говоря ни слова, поэтому доктор продолжил, дополняя картину: — Ее топили — держали под водой, чтоб уж наверняка. О, поверьте, тут нужно было немало решимости и силы в руках! Но и того, и другого хватало. Потом девочку оставили там, а лодку за цепь притянули обратно, и преступник благополучно скрылся.
Деннис медленно сменил позу: понурив голову и опустив руки, он вперился безжизненным взглядом в пол.
— Но как удалось ее обнаружить?
Доктор замялся, словно этот вопрос мог быть понят двояко.
— Бедную малышку? Вы бы поняли, если бы взглянули на то место.
— Я там проходил по пути обратно, — сказал Деннис, — но ни о чем не знал, поэтому и не посмотрел.
Доктор похлопал его по колену.
— Если б вы знали, тем более не стали бы смотреть. Она всплыла; ее протащило течением несколько ярдов, затем прибило к опоре моста, и платьице зацепилось за ржавую скобу. Там она и осталась.
— И никто мимо не проходил?
— Слава богу, никто! Я первым ее увидел.
Деннис принял это объяснение, будто горькую микстуру, — одним глотком. Двое мужчин с минуту сидели молча, глядя друг на друга. Наконец более молодой из них встал.
— И все же любое искажение правды — ужасный риск.
Доктор остался на месте.
— Тут все ужасно. Премного благодарен, — добавил он, — что вы любезно напоминаете о грозящей мне опасности. Не думайте, будто я не понимаю, как она велика. Но я должен подумать и об опасности для остальных. Я могу оценить, чем рискую я сам, но что грозит им, не ведаю.